Алла Амелина, депутат Госдумы РФ первого созыва, журналист, сопредседатель историографического сообщества «Политика на сломе эпох»: 
Шахтерские стачки были очень существенным экономическим, политическим, социальным фактором 90-х годов ХХ века. Их реакция на кризисные явления в экономике — самая, пожалуй, жесткая и последовательная. За период 1993-1995 годов состоялись голодовки воркутинских горняков, предупредительные забастовки на шахтах в Ростове, Кузбассе, Приморском крае. В сентябре 1993 года в суточной забастовке участвовали 117 из 250 российских шахт, в ноябре 11 лидеров профсоюза горняков объявили бессрочную голодовку. В марте 1994 года прошла суточная забастовка угольщиков Кузбасса и Ростова, в феврале 1995 года — Всероссийская суточная предупредительная забастовка шахтеров. Кроме требований чисто экономических — повышения зарплаты, индексации оборотных средств и «прекращения роста цен на энергоносители» — выдвигались и политические, в частности, отставка правительства.
Таков исторический контекст внесения в феврале 1995 года в Госдуму РФ первого созыва проекта федерального закона «О государственном регулировании в области добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников организаций угольной промышленности». Его авторы — Евгений Гусаров, Владимир Кравцов, Валерий Максимов («Новая региональная политика»), Анатолий Капустин (ЛДПР) и Иван Беспалов (КПРФ).
В первом чтении законопроект рассматривался в июле 1995 года. Докладывал заместитель председателя комитета ГД по промышленности, строительству, транспорту и энергетике Евгений Гусарова.
Доклад его был лаконичен. Он констатировал, что политический суверенитет и экономическая безопасность страны находятся в прямой зависимости от ее энергетического достатка и что энергетика страны определяет уровень и ее промышленного развития, и социального обеспечения населения. Проект закона Гусаров охарактеризовал в нескольких фразах. Во-первых, он направлен на формирование системы государственного регулирования добычи и использования угля. Почему именно угля? Да потому, что богатство страны — в ее топливно-энергетических ресурсах, а доля угля в этом богатстве составляет 80%. Поэтому эффективное использование угля — задача большой государственной важности.
Докладчику был задан всего один вопрос. Анатолий Голов («Яблоко») поинтересовался, как предусмотренные законопроектом налоговые и финансовые льготы вяжутся с действующим бюджетным и налоговым законодательством. На что получил довольно расплывчатый ответ, что «закон приводит в порядок только форму и определение количества средств, необходимых для программы угольной отрасли».
Завершая свое выступление, Евгений Гусаров привел самый «убойный» аргумент в защиту законопроекта: «...есть заключение правительства, оно подписано лично Чубайсом, поддерживающим данный закон». (Напомним, что в этот период Анатолий Чубайс являлся первым заместителем председателя правительства РФ по вопросам экономической и финансовой политики, а в январе 1995 года был назначен председателем межведомственной комиссии по социально-экономическим проблемам угольных регионов).
Но тут слово взял представитель правительства РФ Андрей Себенцов. И заявил, что «информация по поводу поддержки данного законопроекта заключением правительства несколько преувеличена». По его словам, правительство полагает, что данный законопроект содержит ряд принципиальных положений, подлежащих уточнению. Так, он предусматривает, что дотации угольной промышленности утверждаются правительством до того, как Дума рассмотрит федеральный бюджет. Законопроект предполагает создание специального органа по регулированию вопросов, связанных с налогообложением угольной промышленности, что входит в компетенцию президента и правительства. Статьи, посвященные заключению долгосрочных контрактов, противоречат Гражданскому кодексу РФ. На этом председательствующий Себенцова прервал, сославшись на то, что перечисленные вопросы относятся ко второму чтению. И поставил законопроект на голосование. В первом чтении он был принят под аплодисменты.
Второе чтение проекта федерального закона «О государственном регулировании добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников угольной промышленности» состоялось в ноябре 95-го.
Вновь докладывал Евгений Гусаров и вновь напоминал, что это закон исключительной важности, поскольку «Россия — страна, нуждающаяся в огромных объемах энергоресурсов и для устойчивой работы промышленности, и для нормального быта граждан», а «80% российской энергии природа саккумулировала в угле». Привел Гусаров и печальную статистику. Добыча угля — сложный процесс, объективно связанный с риском для тех, кто работает в этой отрасли. И если «несколько лет назад за 1 миллион тонн угля россияне расплачивались одной человеческой жизнью, то сейчас — тремя».
На пассаже «уголь как самый массовый носитель энергии — это вещество безопасности Отечества» и «Государственная Дума отнюдь не равнодушна и не пассивна к проблемам угольщиков» председательствующий задал риторический вопрос, надо ли дальше развивать эту тему. Получив из зала многоголосый ответ «Нет! Нет!», он поставил на голосование таблицы одобренных и отклоненных профильным комитетом поправок. Обе были приняты без вопросов и обсуждений (что несколько удивительно, потому что из 110 предложенных поправок принято было 54.
Точно так же, в течение считанных секунд, законопроект был принят во втором, а через неделю и в третьем чтениях.
В декабре того же 1995 года Совет Федерации без рассмотрения направил закон «О государственном регулировании в области добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников организаций угольной промышленности» президенту РФ. Президент его отклонил.
Тем временем, напомним, двухгодичные полномочия Госдумы РФ первого созыва истекли. И закон, принимавшийся (и небезосновательно) в срочном порядке, перекочевал в Госдуму РФ второго созыва.
В мае 1996 года закон был вынесен не повторное рассмотрение и принят в редакции, предложенной президентом РФ. И вновь — без обсуждений и дискуссий. Представитель президента РФ Александр Котенков заверил, что все замечания главы государства учтены и текст согласован. Владимир Катальников («Регионы России») подтвердил, что комитет ГД по промышленности, строительству, транспорту и энергетике новую редакцию поддерживает. После этого закон был сразу же поставлен на голосование и принят конституционным большинством в 360 голосов.
На сей раз закон «О государственном регулировании в области добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников организаций угольной промышленности» прошел и через Совет Федерации, где также был одобрен без обсуждения. Впрочем, докладчик, заместитель председателя комитета СФ по вопросам экономической политики Евгений Сапиро все же отметил, что в ходе согласования текста закона один вопрос так и не был снят: пункт 6 статьи 21 частично освобождает организации по добыче угля от налога на добавленную стоимость, что противоречит налоговому законодательству. Но с этим решили поступить просто: сделать протокольную запись с предложением Государственной Думе ускорить принятие соответствующих изменений в закон об НДС. На том и порешили.
Обращает на себя внимание, что ни на одном из этапов принятия закона ни депутаты, ни сенаторы не вдавались в подробности причин его отклонения президентом РФ. Можно только догадываться, что глава государства настаивал на соответствии этого акта действующему налоговому и бюджетному законодательству, а также на утверждении его верхней палатой парламента.
В июне 1996 года закон «О государственном регулировании в области добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников организаций угольной промышленности» вступил в силу. С некоторыми изменениями и дополнениями он действует по сей день.
