Ленин набирает популярность, а журналисты недоумевают отчего же. Разоблачениями его личности газеты занимаются ежедневно, в том числе, намекая на связь Ленина с Германией, через которую он смог столь спокойно проехать в такое непростое время.

Печать продолжает и открывать тайные завесы прошлого: в повестке недели тайный договор Николая II c Вильгельмом, а также новые подробности убийства Столыпина. Россия расстаётся с прошлым и при помощи памятников – скульптуру Екатерины II переплавляют на снаряды, а Общественный комитет, «разделяя справедливое народное негодование против царей», призывает население сдавать бюсты и портреты Романовых.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности. На дворе середина апреля 1917 года.

10 апреля

К сведению лиц, едущих в армию (Официально).

ПЕТРОГРАД. Граждане! За последнее время наблюдается массовый приезд из действ. армии лиц, предъявлявших удостоверения о выезде и пропуски, выданные разн. политическими партиями, начальниками городских и сельских милиций и др. организациями, от имени Временного Правительства, Совета рабочих и солдатских депут. Нередко пропуски с неразборчивыми подписями. Лица эти в большинстве случаев вполне искренно считают такие пропуски и удостоверения законными и совершенно достаточными для получения права на выезд к позициям армии и районы войны, между тем как повелительная необходимость предусматривает воспрепятствовать проникновению неприятельских шпионов в район расположения армии и требует от всех строгого подчинения установленным для въезда в эти районы правилам и ограничениям, вызываемым обстановкой войны.

«Призываем вас, граждане, во имя интересов войны подчиняться этим правилам, предупреждаю, что действительными удостоверениями для въезда в район расположения армии являются удостоверения, выданные штабом армии или воен. округ. Все лица, имеющие надобность приехать в район распол. действ. армии во избежание недоразумений, приглашаются получить сказанные удостоверения.

Подписал за воен. министра ген-лейтенант Новицкий

(Ижевские телеграммы (Петроградского телеграфного агентства))

В Англии. ЛОНДОН. Внося на обсуждение смету, министр народного просвещения заявил, что потери на войне молодых жизней налагают на нас обязанность озаботиться тем, чтобы подрастающее поколение было в состоянии ждать максимальной продуктивности в работе! Предусматривается увеличение расхода на 3 миллиона фунтов стерлингов по сравнению с прошлым годом, несмотря на экономию, обусловленную военным временем.

(Ижевские телеграммы (Петроградского Телеграфного Агентства))

11 апреля

Ликвидация «Романовых».

История с уничтожением в Нахичевани памятника Екатерины II закончилась следующей резолюцией местного общественного комитета:

«Общественный комитет, разделяя справедливое народное негодование против царей дома Романовых, срочно возбуждает ходатайство перед центральным правительством об очищении улиц и площадей от всяких напоминаний о доме Романовых, а также просит общественные учреждения и организации сдавать имеющиеся у них бюсты и портреты дома Романовых в общественный комитет.

Отнесясь отрицательно к неорганизованным выступлениям и действиям народа, комитет предает забвению дело о свержении памятника Екатерины II в Нахичевани».

(Московский листок)  

Тайный договор Николая II с Вильгельмом.

Париж, 4.10. (Соб. кор.). Прочитав в русских газетах описание о таинственном тайном договоре, подписанном в 1905 году в Биорке, в финляндских шхерах, между Николаем II и Вильгельмом, ваш корреспондент узнал несколько любопытных подробностей, связанных с этим фактом, от лица, которому здесь, в Париже, покойный гр. Витте читал отрывки своих мемуаров.

Как известно, во время свидания в Биорке, после завтрака, за которым была отдана обильная дань Бахусу, Вильгельм сумел убедить послушного Николая II подписать русско-германский договор о наступательном и оборонительном союзе.

Николай потребовал от присутствовавшего за завтраком и тоже уже полупьяного адмирала Бирилева контрассигновать этот документ, но между прочим не дал прочитать его адмиралу, объяснив, что это – государственная тайна.

Когда гр. Витте возвращался из Портсмута, то находился проездом в Берлине, где Вильгельм в присутствии гр. Эйленбурга смутно намекнул ему о каком-то «великом проекте».

Гр. Витте сделал вид, что он знает, о чем идет речь, сумел выведать, на какой  «великий проект» намекает кайзер.

По возвращении в Петроград гр. Витте сообщил об этом гр. Ламздорфу, ничего не знавшему о существовании тайного русско-германского договора и страшно взволновавшемуся.

Гр. Ламздорф стал умолять гр. Витте поговорить об этом с Николаем. При первом же свидании с Николаем гр. Витте заговорил с ним на эту тему. Когда Николай узнал, что о договоре известно гр. Витте, он побледнел.

Витте стал доказывать бывшему царю всю опасность, угрожающую России от этого договора, указывал и на гибельные последствия, которые он может иметь.

- Что же делать? – спросил Николай.

- Уничтожить его, - заявил гр. Витте.

И дрожащими руками Николай, на глазах гр. Витте, уничтожил знаменитый договор. Гр. Витте с облегчением вздохнул.

Е. Белов.

(Утро России)

К убийству П.А. Столыпина.

Париж, 2.10. (Соб. кор.). Благодаря целому ряду разоблачений, появляющихся во французской печати, начинают, между прочим, выясняться и некоторые подробности, связанные с убийством П.А. Столыпина.

Целый ряд любопытных, чтобы не сказать более, совпадений как будто дает возможность слегка приподнять завесу над тайной, до сих пор не разгаданной, этого террористического акта, совершенного агентом охранки, провокатором Богровым.

Так, например, теперь выясняется, что первое покушение на Столыпина, на Аптекарском острове, состоялось случайно в тот же день, когда вернулся в Петербург жандармский офицер, командированный было Столыпиным в Эйдкупен произвести следствие о деятельности полковника Мясоедова. В ожидании доклада о результатах следствия Мясоедов был временно отстранен от исполнения служебных обязанностей.

Офицер этот, производивший следствие, был убит при взрыве, прежде чем он успел сделать Столыпину доклад о результатах своей поездки. Еще тогда, как известно, Мясоедов успел пробудить к себе подозрения.

Как бы то ни было, но смерть офицера, производившего расследование в Эйдкунене, спасла Мясоедова, который после некоторого промежутка времени снова вернулся к власти.

Когда же П.А. Столыпин прибыл осенью 1911 года в Киев, то снова начала угрожать опасность не только Мясоедову, но также и всему гнезду германского шпионажа, блестяще организованного главой германской «разведки» Альтшиллером, который был в близких отношениях с семьей бывшего военного министра Сухомлинова и который несомненно узнал о разоблачениях всех этих лиц, оказавшихся предателями, сделанных А И. Гучкову генералом Ивановым.

Был ли П.А. Столыпин в курсе этих разоблачений или гг. Мясоедовы, Сухомлиновы и Ко опасались, что он в любую минуту узнает об их предательстве, но как бы то ни было, смерть Столыпина спасла еще раз Мясоедова и помешала раскрытию этой преступной банды.

Е. Белов 

(Утро России)

12 апреля

Ленин, немецкая предупредительность и «Социал-Демократ».

Одна из самых загадочных фигур наших дней это, конечно, г. Ленин. Все его поступки и речи невольно заставляют настораживаться людей, даже противоположных взглядов на вещи. Одни – неисправимые и жалостливые идеалисты – поговаривают о психозе, маньячестве, ссылаются на медицинские авторитеты. Другие – утилитаристы – смотрят проще, «по-земному». Они начинают подозревать, что неукротимый пыл непримиримого агитатора поддерживается на точке кипения, мягко выражаясь, источниками не совсем идейного свойства.

Так как нет ничего тайного, что раньше или позже не стало бы явным, то не примкнем пока ни к идеалистам, ни к утилитаристам. Почем знать? Может быть, не сегодня, так завтра или через месяц обстоятельства так обернутся, что над «загадочностью» г. Ленина ребята будут потешаться, а сам загадочный сфинкс нынешней революции в полном конфузе поспешит скрыться куда-нибудь от глаз людских.

Но пока г. Лениным, его речами, делами и делишками интересуются. На нем сосредоточено внимание даже и совсем скромных обывателей. Один из них прислал нам кое-какие «соображения», с которыми мы не прочь поделиться с читателями.

В этих соображениях личность г. Ленина фигурирует в связи с его сотрудничеством в московском «Социал-Демократе», подголосок достаточно прославленной своей неправдивостью петроградской «Правды». В «Социал-Демократе» в двадцатых числах марта печаталась статья Ленина: «Первый этап первой революции». В этой статье, между прочим, упоминается про Совет Рабочих Депутатов. Этот совет в своей активной формации образовался значительно позднее начала революции. Допустим, что о нем заграница узнала из телеграмм, хотя именно эсдекская печать жаловалась, что «Петроградское Агентство» не сообщает за границу о роли Совета Депутатов. Предположим, тем не менее, что заграница узнала о роли Совета.

Ленин был все время за границей, в Швейцарии, откуда лишь на днях приехал через Германию. Статью свою, по ее данным, Ленин не мог написать раньше 10 марта. Допустим даже, что он ее написал и отправил 12 марта. Чтобы статья появилась в московском «Социал-Демократе», она должна была получиться в Москве числа двадцать пятого. Следовательно, статья пробыла в пути из Швейцарии в Москву дней двенадцать. Но вот вопрос, как это могло случиться, когда сейчас письма из-за границы идут месяцами?

Ясно, что статья была прислана с нарочным. Однако, этим нарочным не мог быть русский человек. Несомненно, привез статью через Германию (ибо другим путем в Москву так скоро не попадешь) в лучшем случае нейтральный подданный. Но мы знаем, какой невероятно тщательный цензурно-таможенный надзор (даже и для нейтральных) существует в Германии.

Можно также сомневаться, чтобы для литературных произведений в германской таможенной цензуре существовал ускоренный порядок. И немецкий цензор при нормальном положении дела не поторопился бы с цензурой, задержал бы злополучную статью изрядно.

По примеру случаев с лицами не столь привилегированными в глазах германской цензуры, как Ленин, всякого рода письменный документ, провозимый нейтральными, задержался бы на много недель. И еще долго бы поклонники Ленина не смогли бы прочесть его статью в московском «Социал-Демократе».

Случилось, как видим, иначе. Возможно, что и ленинские статьи, подобно их автору, попадали в Россию в «запломбированном» вагоне. Говорим так, потому что сомневаемся, чтобы какой-нибудь нейтральный, ради прекрасных глаз г. Ленина или редакции «Социал-Демократа» пошел бы на серьезный риск, пытаясь провезти ленинскую статью скрытно, например, «зашив ее в жилет».

Идем дальше. Самый характер статьи указывает, что она является как бы ответом на просьбу, что ли, или особое извещение редакции «Социал-Демократа». Тоже вопрос. Как это ухитрился «Социал-Демократ» известить Ленина «об открытии действий»? По телеграфу? Но едва ли через Францию или Англию. И тут не пришло ли на помощь телеграфное ведомство Германии?

Как ни поверни, выходит, что хорошо живется на свете Ленину и его друзьям. Сама Германия, пылая ненавистью по всему остальному миру, ворожит этим господам, словно добрая бабушка!

(вечерняя газета Время) 

Черная сотня теперь и прежде.

По поводу дикой выходки кучки анархистов, которые вечером 9 апреля выкинули перед дворцом г-жи Кшесинской, оккупированным ныне г. Лениным, черный флаг и двинулись… громить посольство Соединенных штатов. Орган Плеханова, общепризнанного апостола социализма, восклицает: «Пытавшиеся устроить погром забыли, что Америка была тем государством, где находили прибежище все изгнанники старого мира, часто лишенные огня и воды даже в демократических странах континента»…

Таким образом, только в состоянии бредового помешательства могла у кого-то из посетителей митинговой беседки дома балерины Кшесинской возникнуть фантазия «проучить американцев»…

Говорят, что шествие устроили анархисты. Но не находилось ли большинство из них под парами денатурата?

Возможно, что большинство пресловутых «анархистов», шедших с черным знаменем, теперь, проспавшись от пьяного угара, усердно несут привычные обязанности конторщиков или маклачествуют на аукционах, совершенно не помня о том, что они накануне собирались натворить.

Против таких невменяемых денатуратчиков нужно действовать не словами убеждения и укоризны, хотя бы сказанными с авторитетом Плеханова, а мерами искоренения тайной продажи алкоголикам политуры, денатурированного спирта, одеколона, «кали-мали» и т. д.

На трезвую толпу никакие зажигательные речи вдохновляемых из Германии «ученых анархистов» и «коммунистов» действовать не в состоянии, так как русский человек все-таки по своей природе добр, разумен и не склонен к бессмысленным разрушениям.

К тому же анархисты – агитаторы не могут сослаться ни на одно авторитетное имя, чтобы оправдать свои призывы к погромам, разве на такие «авторитеты», как известные организаторы еврейского погрома в Кишиневе, Крушеван и фон – Плезе, как сотрудники пресловутого погромного «Веча» и т. д.

Идейная близость с подобными черносотенцами, однако, едва ли должна способствовать популярности программного анархизма среди сознательных демократических и свободолюбивых масс населения. Она должна отпугивать всех и каждого от призывов к насилию, которое весьма на руку лишь реакции.

Впрочем указывать близкую связь черного флага со знаменем черной сотни еда ли даже нужно. Уже самая «чернота» эмблем и помыслов, а также характерное пристрастие к денатурату говорят определенно, где и у кого анархизм может встретить сочувствие.

Таким образом анархизм отнюдь не является спутником нового строя.

Наоборот, анархизм в России, да к тому же погромный, - это отрыжка низложенного самодержавного немецко-голштинского режима, опиравшегося на темные силы и через охранные отделения постоянно призывавшего несознательные элементы черни к насилиям над студентами, над интеллигенцией и вообще над «внутренними врагами» реакции.

Значит, напоминать современным анархистам о великих заслугах Соединенных Штатов перед демократией - совершенно напрасный труд. Именно эти демократические заслуги свободного американского народа ненавистны провокаторам, которые раньше писали на черных стягах «Дубровинско - Марковский союз», а теперь пишут «Анархический коммунизм».

Никого подобный маскарад фараонов не обманет, кроме разве кучки случайных прохожих, одурманенных денатуратом.

Аналогия между анархизмом и черносотенством дополняется еще склонностью адептов этих «учений» питать нежные чувства к германскому кайзеру.

В свое время Дубровин, Марков и прочие зубры посылали верноподданнические телеграммы в Берлин, где живет «опора самодержавия». А в данное время перелицованные «дубровинцы» в унисон с Берлином пылают местью к Америке за то, что Соединенные Штаты решили сбросить с трона пока держащегося берлинского самодержавца.

Итак новоявленные анархисты – это старые знакомые. За ними не шло население и раньше, не взирая на принуждения полиции. Тем менее может найтись у них адептов теперь, когда души граждан очищены святым огнем свободы.  П. Ш.

(Петроградская газета)

13 апреля

Жуткие речи.

Политические движения никоим образом не должны быть предметом спорта, ибо тогда пришлось бы следить только за их рекордами и отмечать рекордистов.

А в этом случае первенство оказалось бы за приехавшим через Германию гастролером г. Лениным, побившим не только все предельные рекорды мировых политических движений, но и здравого человеческого смысла.

Соответственно его прыти быстро, молниеносно выросла вдруг и его популярность. Две недели тому назад не знал и не слыхивал имени г. Ленина еще никто, кроме сопровождавших его с почтением по Германии железнодорожных кондукторов, а теперь, вот например сегодня, прочитайте целую дюжину газет различных партийных оттенков и везде доминирует фамилия Ленина, и уже всякий, проезжающий по Каменноостровскому проспекту обращается в сторону дома-особняка Кшесинской, отыскивая на балконе его фигуру или бюст современного Герострата.

Но приезжий «гость» своею популярностью побил даже и рекорд самого Герострата. Тот за 356 лет до нашей эры, ради известности своего имени сжег храм Дианы и только один этот храм, а г. Ленин старается выкриками своими с балкона предать германскому огню и мечу всю Россию, все ее храмы, здания, сокровища, жилища и даже их обитателей.

Он возбуждает всеобщие протесты во все печати и негодование в своей уличной аудитории, но тем не менее твердо повторяет столь приятные германцам мотивы: «Долой войну!»

Жутко за человека! Такую именно жуть возбуждал Мясоедов, рывший яму позора для родины и ее героев.

Публика не понимает одного, что как бы широка и крылата не была свобода публичного слова, но все же она не должна залетать за пределы прав на существование и свободу от вражеского порабощения своей родины.

Берегитесь охульников! А вместе с этим внимательнее и вдумчивее отнеситесь к воззванию генерала Рузского, предостерегающего тыл северного фронта от всяких крикунов и германских агентов, успевших под разными личинами и в разных костюмах проскользнуть к нам в первые же дни дорогой свободы.

Партия пораженцев – это партия врагов России или их в большей части агентов. Смута и паника в массах – это главная тактика, на которую сильно надеются немцы, чтобы подобраться к нашей столице.

И генерал Рузский, и А.И. Гучков не скрывают факта, что немцы замышляют крупнейшие операции на северном нашем фронте, но это вовсе еще не значит, чтобы им легко было перейти Рубикон, если на тыльном берегу его будет вспомянут завет нашего «Певца в стане русских воинов» В.А. Жуковского: «Дух бодрый на пороге бед до самой двери гроба!»

Такую именно бодрость вливают в русскую демократическую душу прибывшие к нам англичане и французские социалисты, показавшие всю силу своего национального здравого ума и пылкость патриотизма. Они даже не хотели и отвечать на вопрос русских товарищей: «Согласилась бы Франция на мир без аннексий, ибо уже одна такая постановка вопроса означала бы поражение, а они ни на минуту не сомневаются в полной и скорой победе».

В частности, английский делегат не допускает и мысли о возможности заключения мира без возмещения всех убытков и возвращения территорий, занятых грубою силою напавших. А француз, со своей стороны, высказался, что общественное мнение во Франции смело бы мгновенно с лица страны неосторожного политического деятеля, способного согласиться на неприемлемые чудовищные условия.

Почему же должна русская публика выносить гипнотическое давление на ее мозг?

Эти призывы враждебны не только врагам, якобы буржуазного Временного Правительства, но и самой русской свободе, угрожаемой надвигающимся внешним врагом!

Русланъ.

(Петроградская газета)

14 апреля

Ходатайство колбасников.

Московские колбасники весьма обеспокоены предстоящим введением карточек на мясо. Они возбудили ходатайство перед городским продовольственным комитетом о включении потребности в мясе и свинины для колбасного производства в общую норму потребного для Москвы количества мяса. Колбасники указывают, что если им не дадут возможности легальным путем получать мясо и свинину, они принуждены будут прекратить производство.

(Московский листок)

15 апреля

Россия не способна на измену.

В настоящее время можно считать вполне ясно установленным, что широкие круги сознательных граждан России, отвергавшие проект сепаратного мира с Германией, разработанный в прошлом году печальной памяти Штюрмером, с не меньшею силою отвергают и новый проект сепаратного мира, рекомендуемый теперь проехавшим на берега Невы через Германию из Швейцарии анархистами.

И социальные круги, и беспартийные граждане прекрасно понимают, что сепаратный мир был бы по отношению Западной Европы не только предательством со стороны России, хуже чем предательство Иуды, но глупейшею и нелепейшею продажею чести и благополучия русского народа, за одну лишь тень чечевичной похлебки.

Большинство граждан Петрограда, как носящих воинские погоны, так и одетых в «вольное» платье, посещающих из любознательности даже митинги перед дворцом балерины Кшесинской, как можно убедиться из разговоров и дискуссий в отдельных группах, хорошо и сознательно разбираются в заблуждениях тех недальновидных ораторов, которые клянутся, будто сепаратный мир – самое легкое и простое разрешение грандиозной войны, разделившей все человечество на два враждующих лагеря.

- А что сделалось бы с Россией, если бы о сепаратном мире с Германией заговорили англичане и французы, предоставив немцам право продолжать войну на восточном фронте?

Такие вопросы раздаются по адресу Ленина и его подголосков.

На подобный вопрос «ленинцы» едва ли сумеют искренно и правильно дать ответ, потому что он вскрывает всю преступность идеи сепаратного мира, этой измены союзному делу.

Ведь в Англии и Франции гораздо легче было бы заключить с Германией сепаратный мир, так как за право захватить в свои лапы Россию немцы охотно бы отказались и от Бельгии, и от своих заморских колоний, и даже от «свободы морей».

Но англичанам и французам, а также американцам, особенно их социалистическим кругам, кажется абсолютно недопустимым самое возникновение мысли о возможности выдачи свободной России с головой на растерзание хищным немцам. С нашими западными союзниками агенты Германии даже не решаются, поэтому, и заговаривать о сепаратном мире.

- Почему же те же германофилы, - сознательные и бессознательные, это безразлично, - дерзают выбрасывать черный флаг измены, т.е. сепаратного мира, перед русскими гражданами?

Неужели они считают граждан свободной России неспособными разбираться в вопросах национальной чести и в вопросах международного братства?

Ошибаются, жестоко ошибаются авторы лозунгов, соблазняющих Россию пойти по пути предателя-Иуды.

Предательство никогда не пользовалось симпатиями народов России даже тогда, когда оно официально поощрялось царскими охранками и штюрмеровскими молодцами.

В вопросах народной чести русские миллионные массы разбираются вполне ясно и трезво, особенно теперь, когда революция принесла свободу слова, свободу суждению и свободу обмена мыслями на собраниях.

Оттого-то речи отдельных агитаторов о сепаратном мире всегда вызывали и вызывают общее отвращение к распространителям их.

На исходе третьего года великой войны, конечно, никто не хочет вести «войну ради войны», все русские граждане жаждут мира, но только мира честного и прочного, а не мира подлого, покупаемого трусливою изменою и потому хрупкого и чреватого большими бедствиями в ближайшем будущем.

Но, чтобы добиться честного мира и наименее кровавого окончания войны, нужно прежде всего оставаться верными своим друзьям и союзникам, так как в единении сила, в единении крепость, в единении спасение, в единении – победа.

И Россия, разумеется, сохранит непоколебимую военную верность своему союзу с передовыми демократиями, с которыми ее связывают честь, долг и горячая любовь к свободе. П.Ш.

(Петроградская газета)  

Последние минуты «Зары». (Рассказ спасшегося русского пассажира)

В пятницу на Страстной, в 10 часов утра, из северного порта отошла по направлению к Бергену «Зара». «Зара» - торговое судно, принадлежащее фирме Вильсона, водоизмещением около 700 тонн и имеющее на своем борту одно трехдюймовое орудие.

Погода благоприятствовала отплытию. Стояло ясное, солнечное утро. Настроение на палубе было бодрое и оживленное. Тихо, безоблачно, ясно прошел день до 5 часов по полудни.

В это время «Зара» находилась на полпути от берегов Норвегии. Красивый, вечерним солнцем озаренный, промелькнул парусник. Как в последствии стало очевидным, это роковое немецкое судно отправило радиограмму неподалеку сторожившей подводной лодке. До последнего момента ее никто не мог узреть, так как умышленно она держалась против солнца.

В половине шестого, гуляя по палубе, Олисов увидел на расстоянии нескольких сот сажень стремительно несущуюся на пароход мину. Она то скрывалась под водой, то вылетала на поверхность, вздымая пену. С криком «Спасайтесь!» - он бросился к той части судна, которую, по его расчету, должен был миновать удар. Надвигающуюся гибель узрели уже и другие пассажиры. Короткая, одно лишь мгновение длящаяся паника охватила судно.

Последовал страшный, оглушающий удар, столб дыма, море пламени, водяной смерч, дождь обломков.

«Зара» замерла, затем тихо начала опускаться кормой (мина ударила в машинное отделение) и на мгновение застыла в вертикальном положении. Груз, бочки, топливо низверглись на головы обезумевших людей.

Четыре спасательных, мачтовых лодки были прикреплены к пароходу. Две из них были раздроблены, одна получила течь, и лишь правая передняя уцелела. В этой лодке поместилось 32 человека, стоящих, плотно прижавшихся друг к другу. Карповича и Янсена не было меж ними.

Но их скоро увидели среди вихря обломков и утопающих людей. Они плыли почти рядом. У обоих были спасательные круги. Нечеловеческие усилия были приложены гребцами, чтобы приблизиться к ним, отдаленным от лодки всего лишь на несколько сажень, но усилия эти вследствие поднявшегося после погружения судна шквала оказались тщетными, и скоро оба были потеряны из вида.

После получасового скитания по волнам на расстоянии 15 саженей от лодки показались два перископа. Ужас, пережитый в это мгновение последними пассажирами, не поддается описанию. Подводная лодка прошла мимо, не причинив вреда, но и не оказав помощи.

Волнение усиливалось, воздух свежал, поздним вечером началась снежная буря. Руки гребцов коченели, парус пришлось спустить.

Ночью замерзли пять человек, среди них четыре упомянутые выше. Их выбросили за борт. В живых осталось 27 человек.

К утру начался шторм. Лодку беспрерывно заливало водой. Руль шлюпки был раздроблен. Случайно находившийся среди спасенных капитан норвежского судна стал управлять веслом.

Мачту пришлось срубить и бросить в море: сообразно ее движениям среди волн давалось направление судну.

- Надежды на спасение не было, - говорил Олисов, - мы все считали себя обреченными.

Так прошел бесконечный, томительный субботний день и еще более бесконечная и томительная ночь Святой и Великой субботы. В два часа дня Пасхального воскресения вдали показались берега Норвегии.

Чудо спасения свершилось.

Понедельник был днем возврата к жизни. А во вторник те, которые окрепли, были перевезены на норвежском миноносце в Берген.

(Московский листок)

Недоразумение с черными автомобилями.

Вчера ночью пом. комиссара 1-го подрайона Спасского комиссариата Мысовский, совместно с милиционерами прапорщиком Хлебниковым, Домнером и Клейнером отправился на автомобиле для производства обыска. На углу Невского пр. и Николаевской ул. у автомобиля Мысовского лопнула шина. Раздавшийся при этом треск был принят прохожими за выстрел. Извещенные милиционеры поспешили в погоню за автомобилем и обстреляли его. При этом была убита лошадь легкового извозчика. Остановленный автомобиль был окружен толпой, которая чрезвычайно враждебно отнеслась к находившимся в нем лицам, угрожая самосудом. Милиционеры оказались бессильны справиться с бушующей толпой и принуждены были вызвать на помощь солдат, которые прибыли на грузовом автомобиле. Помощника комиссара и сопровождавших его милиционеров с большим трудом удалось отстоять от разъяренной толпы, успевшей уже нанести некоторым из находившихся в моторе побои. Только после того, как толпе было заявлено, что все автомобилисты арестованы, ее удалось успокоить. Все арестованные были доставлены в свой комиссариат, где и разъяснилось опасное недоразумение.

Вчера ночью на Каменноостровском пр., на углу Посадской улицы, при таких же условиях был задержан автомобиль, которым управлял чиновник одного из министерств, Б. Я. Максюк. В автомобиле находилось двое военных и две женщины. К сидевшим в автомобиле было предъявлено обвинение в стрельбе из револьвера. В результате пассажиры автомобиля были освобождены, а исполнявший обязанности шофера Максюк арестован и препровожден в Петровский арестный дом.

(Московский листок)

16 апреля

Царские памятники на снаряды.

Екатеринославль. 14.04. По распоряжению Исполнительного комитета снять памятник Екатерине II, который предполагалось поместить в здешнем областном музее. Население и солдаты потребовали отправки памятника на Брянский завод для переплавки в снаряды. Требование исполнено.

(Московский листок)

Подготовил Евгений Новиков