РАПСИ продолжает публикацию цикла исторических расследований кандидата исторических наук, депутата Госдумы первого созыва Александра Минжуренко о событиях, случившихся в России сто лет назад. Двадцать третья глава описывает парадоксальную историю «мирной» демонстрации вооруженных людей в середине 1917 года. Почему никто тогда не захотел брать власть в стране и чем это обернулось для участников?
Июльские события в Петрограде являются, пожалуй, самой загадочной страницей истории 1917 года. Что это было: стихийный бунт, спланированное вооруженное восстание или мирная демонстрация? Есть ли на этот вопрос однозначный ответ? Вряд ли. Дело в том, что элементы и того, и другого, и третьего мы отчетливо видим в этом сюжете. Поэтому и очевидцы событий, и историки серьезно расходятся в оценке произошедшего.
Даже по трудам официальной советской историографии читателю было трудно прийти к ясному выводу о сути случившегося. Да и, естественным образом, возникает вопрос: если советские историки хотели получить достоверные сведения о тех событиях, то почему же были засекречены 25 томов материалов Особой следственной комиссии Временного правительства, расследовавшей это дело, и документы об этом из фонда прокурора Петроградской судебной палаты?
Этот важнейший исторический источник (на наш взгляд, очень информативный, объективный и не политизированный) стал доступным для исследователей только в 90-е годы. Видимо, потому закрыли в спецхран эти документы, что гвоздем и самой главной интригой тех событий был вопрос о роли большевиков в организации этой, то ли демонстрации, то ли восстания. Что-то сильно смущало в данном деле правящую партию. Попробуем непредвзято ответить на этот вопрос.
Внешне события выглядели следующим образом. 2 июля, выражая свое несогласие с решением о предоставлении в будущем широкой автономии Украине, правительство покинули министры от кадетской партии. Это вызвало правительственный и общеполитический кризис. Почему-то на демарш кадетов резче всего отреагировали солдаты 1-го Пулеметного полка.
А это был не просто один из полков — это была самая крупная воинская часть в столице, насчитывавшая 11 340 солдат и 300 офицеров. Фактически это была дивизия. Полк уже проявил себя ранее тем, что без всякого приказа свыше передислоцировался из Ораниенбаума в Петроград, так как солдаты узнали, что питерский гарнизон добился для себя постановления о «невыводе его частей на фронт».
Мотивация самовольной передислокации более чем понятна: не рвались эти солдаты на фронт. И когда с началом июньского наступления Ставка приказала полку отправить на фронт 30 пулеметных команд, полковой комитет 21 июня принял решение маршевые роты не посылать, «пока война не примет революционный характер».
Разместился полк на Выборгской стороне вблизи заводских районов и штаб-квартиры анархистов. Это и поспособствовало тому, что в его подразделениях очень активно работали прежде всего агитаторы от большевиков и анархистов. Они здесь однозначно доминировали и определяли настроения солдат. Но большевики в дальнейшем, дабы снять с себя обвинения в подготовке мятежа, всегда подчеркивали, что влияние анархистов здесь преобладало. Рассмотрев детально ход событий, с этим, пожалуй, отчасти можно согласиться.
Узнав о демонстративном выходе кадетов из правительства, руководители анархистов-коммунистов И. Блейхман, Н. Павлов, А. Федоров и другие приняли решение «утром 3 июля, опираясь на 1-й Пулеметный полк, призвать солдат к восстанию». Так они и поступили, явившись 3-го июля в казармы полка и организовав митинг.
Анархисты не утруждали себя сложными политическими рассуждениями, это была примитивнейшая бунтарская демагогия. Зато их язык был близок и понятен простым солдатам: «эсеры и меньшевики, эти соглашатели с буржуазией, нас продали», а «большевики оторвались от масс». И потому слушайте нас: надо выходить на улицу с оружием в руках. «Революция в опасности!»
На естественные вопросы солдат о цели выступления анархисты отвечали на своем языке: «Цель укажет улица». Так же отвечали и на вопрос об организации движения: «Улица нас организует». В выступлениях звучали и призывы к свержению Временного правительства. Трезвые голоса тонули в общем гвалте, и анархистам-коммунистам удалось убедить солдат выступить с оружием в руках. Большинство из них пошло против правительства только потому, что оно пыталось отправить их на фронт.
Интересно, что, послушав агитаторов от анархистов и послушавшись их советов, солдаты направились не куда-либо, а сначала к дворцу Кшесинской, к резиденции большевиков. Это еще раз подтверждает вывод о том, что полк был во многом и под большевистским влиянием.
Батальоны шли с оружием, на каждом грузовике было установлено от трех до шести пулеметов. Проходя мимо Михайловского училища, демонстранты захватили и четыре артиллерийских орудия. Пулеметчики фактически заняли Финляндский вокзал и прилегающие станции, установив на железнодорожных путях пулеметы. Всё это более всего походило уже на вооруженное восстание. По ходу следования этой «мирной» демонстрации солдаты были неоднократно обстреляны, пулеметчики отвечали огнем. Появились раненые и убитые.
Выступление мятежного полка застало большевиков врасплох. А то, что пулеметчики явились под стены их штаба, дабы получить благословение почитаемой ими политической партии, повергло ленинцев в панику. Что говорить этим чрезвычайно возбужденным солдатам? К чему их призывать?
Начались бесконечные лихорадочные совещания на разных уровнях. Ситуация складывалась чрезвычайно сложно для этой партии. Большевики ведь привыкли считать себя авангардом революции и не хотели терять это престижное звание. А тут «революционные массы» выступают под их лозунгом «Вся власть Советам» и идут свергать «буржуазное» Временное правительство, чтобы передать всю власть советам, а большевики оказываются в стороне.
Более того, большинство из лидеров партии и сам Ленин считают выступление пулеметчиков преждевременным. Что ни говори про Ленина, а тактиком он был великолепным, т.е. умел просчитывать расстановку сил. К июлю 1917 года большевикам удалось сделать своими сторонниками рабочих Петрограда, многих солдат из столичного гарнизона, матросов Кронштадта. Но ведь еще оставалась необъятная провинциальная Россия и Действующая армия, где влияние большевиков было еще не очень большим.
И Ленин отлично понимал, что вот это июльское восстание вполне может закончиться свержением Временного правительства, но поддержат ли эту акцию провинция и фронт? Скорее всего, нет. А посему, подставляться партии большевиков вроде не было резона. Они уже заработали большой авторитет у солдат и рабочих, а тут его можно растерять в одночасье, возглавив восстание, обреченное на поражение.
Но и не возглавить нельзя. Взвешивая все за и против, большевики, можно сказать, метались в поисках приемлемого решения, но задача перед ними стояла, действительно, чрезвычайно сложная: как себя повести. И в том и в другом случае риск утраты своих позиций был велик. А уже надо было выступать перед солдатами, которые доверчиво пришли к ЦК партии.
И в это время с улиц Петрограда приходили сообщения о перестрелках, о жертвах, по Невскому проспекту носились грузовики с пулеметами. Неужели восстание уже началось?! А вдруг оно закончится успехом?! Негоже большевикам плестись в хвосте революционного движения, так можно растерять весь накопленный репутационный капитал.
И большевики выступают перед солдатами с вначале невнятными речами, говорят какие-то общие фразы, но идти на штурм Временного правительства пока не призывают. Но ночью стало известно о выступлении 30 тысяч рабочих Путиловского завода, которые, как и солдаты, двинулись к Таврическому дворцу с той же целью – заставить ВЦИК Советов взять власть в свои руки. И тут еще поступила информация о том, что кронштадтские матросы с оружием в руках отправляются в столицу числом не менее 10 тысяч, и они тоже решительно настроены. И в том и в другом случае рабочих и матросов подбили на выступление те же пулеметчики, разослав повсюду своих гонцов-агитаторов.
И большевики принимают решение: возглавить назавтра «мирную демонстрацию». Мирную, но при этом вооруженную. Вот такое странное словосочетание изобрели большевики в те июльские дни. Ничего себе «мирная» демонстрация с десятками тысяч штыков, 25 пулеметами и четырьмя орудиями!
Очень возможно, что большевики вспомнили про 27 февраля, когда ни одна партия не организовывала солдатское восстание и конкретно не призывала свергать власть, а взбунтовавшиеся солдаты сами сделали это. И тогда Думе ничего не оставалось делать, как сформировать Временное правительство. А что, если и сейчас солдатский мятеж приведет к успеху, тогда и ВЦИКу тоже придется вынужденно вступить в права правительства. А это и есть исполнение основного лозунга партии большевиков. Дальше они уже знали, что делать.
Таким образом, тактика большевиков была довольно хитрой: в случае победы восстания они – на коне, так как возглавили его, а в случае поражения – они же были за мирную демонстрацию, вот и протоколы. И все стрелки можно перевести на анархистов, которые оказывались инициаторами бунта, а то, что большевики не готовили заранее это выступление, было всем известно.
И 4 июля состоялась эта демонстрация. У Таврического дворца стояла масса народа, по некоторым сведениям, там было до полумиллиона человек. Напряжение на площади нарастало, но Советы отказывались брать власть в свои руки, а другого лозунга у восставших не было. Не было его и у большевиков, возглавлявших акцию.
Разогнать Временное правительство вооруженные манифестанты могли легко, но кому передать власть? Редкий случай, когда тот орган, под знаменем которого и за власть которого выступили демонстранты, сам отказывался выступать в роли лидера выступления и преемника власти.
После нескольких часов переговоров представителей рабочих и солдат с членами ВЦИК стало ясно, что смысл выступления оказался утрачен. Вернее, оно изначально не имело смысла из-за позиции Советов. Несогласованно как-то получилось. Уговорить или даже заставить руководителей ВЦИК Советов взять власть в свои руки у демонстрантов не получилось. Дальнейшее стояние на площади становилось бессмысленным.
Как известно, любое восстание может иметь успех только тогда, когда оно стремительно развивается и одерживает победу за победой, а когда оно теряет темп, когда его участники видят растерянность вождей, то боевой дух повстанцев быстро падает. Так и в этом случае: толпа, стоявшая у Таврического дворца несколько часов, утомилась и сникла. И первые же выстрелы подходивших частей, верных Временному правительству, привели к паническому бегству демонстрантов.
Выступление тем и закончилось. А для большевиков наступило горькое похмелье, которого они и опасались, ввязываясь в эту авантюру. Всё пошло по наихудшему для них сценарию. С 5 июля сводные отряды георгиевских кавалеров и юнкеров начали аресты большевиков.
Продолжение читайте на сайте РАПСИ 28 июля.
