Суды подсчитали, что за время революции только в Москве преступность выросла на 400 процентов, однако ни расследовать дела, ни рассматривать их решительно некому: в довесок к неукомплектованным штатам присяжные отказываются ходить на отбор коллегий. «В настоящее время судебное ведомство влачит самое тяжелое существование. На оклады членов суда теперь уже не идут даже курьеры. От суда слишком много спрашивают, но суду ничего не дают», — констатирует пресса. С этим тяжким положением она и связывает разгул жесточайшего самосудия.
Экономические показатели тоже выглядят неутешительно — из-за войны цены в Германии выросли на 65 процентов, в Англии на 42, а в России аж на 483.
В это же время большевки призывают покончить в стране с двоевластием и передать бразды правления в их руки. РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе конец июля 1917 года*.
24 июля
Московская дума о кризисе власти и смертной казни
Вчера московская городская дума обсуждала острый вопрос о кризисе власти.
Заседание было открыто речью городского головы, который охарактеризовал данный политический момент и просил гласных не фиксировать внимание исключительно на кризисе во Временном Правительстве.
- Это явление, - сказал он, - лишь деталь общего кризиса, переживаемого Москвой. Может быть, в тот момент, когда мы выскажем наше мнение, министерский кризис будет устранен, но голос Москвы должен иметь значение для всей России и помочь ей выйти из страшного кризиса, переживаемого родиной.
Представители всех партий высказали свое отношение к волнующему всех вопросу.
Большевики выступали особенно усердно, и из их группы говорило пять или шесть ораторов. Их речи клонились к тому, что причиной кризиса является постоянное двоевластие в правительстве и что кризис может быть устранен только при наличности единой твердой власти. Эту власть они считают необходимым сосредоточить в руках советов рабочих и солдатских депутатов. Все остальные общественные течения они подозревают в контрреволюционных планах, они де заведомо вносят дезорганизацию в страну для того, чтобы потом явиться спасителями положения.
Особенно упорно большевики отстаивают необходимость отмены смертной казни. По этому вопросу они произносят несколько положительно митинговых речей.
Точка зрения господствующей в думе партии социал-революционеров излагается Гавронским. Говоря о кризисе власти, он защищает идею коалиционного министерства на платформе объединения представителей советов и демократических самоуправлений. В основу деятельности нового кабинета должно быть положено осуществление мероприятий, изложенных в декларации Правительства 8 июля. Возражая на заявление большевиков, будто от завоеваний революции уже ничего не осталось, Гавронский говорит:
- А к чему мы пришли в эти три месяца. На фронте полный разгром, армия обратилась в толпу, грабящую и убивающую своих же братьев. Необходимо восстановление дисциплины при сохранении демократической организации армии, но нужна иерархическая подчиненность этих организаций.
Переходя к вопросу о смертной казни, оратор признает допустимым эти крайние меры по отношению к мародерам, грабителям и убийцам, но он выражает твердую уверенность, что смертная казнь по суду не будет иметь места на практике.
К предложенной партией с.-.р. резолюции присоединяются к.-д., народные социалисты и меньшевики.
Точку зрения большевиков разделяют только объединенцы. У их оратора, Д.Н. Яковлева, в речи вырываются даже такие фразы:
- Не родина в опасности, в опасности революция, и ради ее сохранения необходимо объединиться вокруг органов революционной власти. Родину всю разгромить нельзя, а революционные завоевания уже сведены на нет.
Представитель меньшевиков А.С. Орлов задает определенный вопрос партии народной свободы, почему ее представители до сих пор не вошли в коалиционное правительство. Причины эти определенно не выяснены.
На этот вопрос дает объяснения П.И Новгородцев.
- Мы добивались от А.Ф. Керенского определенного плана действий нового правительства и такого плана не получили. Наши условия считали приемлемыми, но включить их в программу деятельности Правительства не хотели. Следовательно, нам предлагали вступить не в новый кабинет, а только быть деловыми сотрудниками в старом кабинете, техническими исполнителями старых планов. На это мы согласиться не могли. Мы понимали коалиционное правительство как выражение всех живых и независимых сил страны. А в тех условиях, на которых нас приглашали, мы, оставаясь в меньшинстве, были бы обречены на то же положение, в каком уже были представители нашей партии в составе Правительства. Если представители других партий считают возможным говорить, что всю родину разгромить нельзя, то у нас нет с ними точки соприкосновения. Это точка зрения интернационала, мы не можем вступить в Правительство, защищая общенациональную программу.
Когда наступил момент баллотировки, большевики пытались провести резолюцию о роспуске Гос. Думы и Гос. Совета, но председатель не допустил даже оглашения такой резолюции и этот вопрос не обсуждался.
Другие резолюции большевиков и объединенцев были собранием отвергнуты, и принята была подавляющим большинством следующая резолюция, предложенная фракцией с.-р.:
В тяжелые дни, когда изнуренная трехлетней войной, потрясенная разрухой и хозяйственной жизни, ростом анархии и контрреволюцией в тылу и суровыми неудачами на фронте, Россия переживает тяжелые испытания, долгом считает поднять свой голос Москва в лице городской думы.
Городская дума заявляет, что крепка и могуча еще наша родина, несмотря на все тяжелые удары судьбы, выпавшие на ее долю. С этой уверенностью, без колебаний и сомнений из-за настоящих временных неудач, поведет Россия дальше настоящую ужаснейшую из всех войн. Единая, твердая революционная власть, представляющая собой единую народную волю, найдет себе надежную опору в органах местного самоуправления, свободно избранных населением, и в обширных слоях революционной демократии, организованных вокруг советов.
Твердой рукой должна вести эта власть страну к исходу из тяжелого кризиса, с одной стороны, решительно подавляя всякие вспышки анархии и контрреволюции, с другой стороны, энергично проводя в жизнь все меры намеченные в декларации Правительства от 8 июля. Опираясь на демократическую организацию армии, власть должна восстановить полную боеспособность и дисциплину в армии, не останавливаясь там, где это необходимо перед самыми суровыми мерами.
Относясь вместе со всем народом русским с крайним осуждением к смертной казни, городская дума с чувством глубокой скорби отмечает, что Правительство было поставлено в необходимость в момент крушения фронта прибегнуть к этой тягчайшей мере, и выражает уверенность, что смертная казнь в судебном порядке может быть заменена иными, самыми суровыми мерами наказания.
Городская дума призывает к сплоченности в творческой работе все живые силы страны. На деле, а не на словах должна быть показана готовность всех и каждого в отдельности всех партий и организаций вместе отдать родине все свои силы, все свои помыслы и самую жизнь.
В твердой уверенности, что испытанный вождь русской революции А.Ф. Керенский именно этим путем поведет в единении со всей русской демократией страну к торжеству завоеваний революции, городская дума выражает А.Ф. Керенскому свое полное доверие и вместе с другими органами революционной демократии приветствует в его лице главу нового революционного Правительства.
От имени Москвы городская дума заявляет, что Москва придет на помощь этому революционному Правительству всеми своими силами и средствами.
Этот приговор думы сегодня же отправлен А.Ф. Керенскому.
(вечерняя газета Время)
25 июля
Стрельба в тюрьме
В губернской тюрьме, в Каменщиках, была обнаружена попытка к побегу нескольких арестантов. Трое были пойманы в момент побега. В виду позднего времени нельзя было произвести проверку всех арестантов. Между тем явилось предположение, что часть арестантов засела на чердаке тюремного корпуса, откуда неожиданно раздался треск, похожий на выстрел. Караульный предположил, что стреляют с чердака бежавшие арестанты, произвел выстрел. Ответом на это был такой же треск. Караульный снова стрелял. Казалось, что между засевшими на чердаке беглецами и караулом возникла перестрелка. В 12 часов ночи тюрьма была оцеплена вызванными сюда военным караулом и нарядом конной милиции. В течение всей ночи стрельба не прекращалась. На утро же, когда явилась возможность проверить число арестантов, оказалось, что все налицо. Тогда были осмотрены чердаки тюремных корпусов и выяснилось, что треск, похожий на выстрел, производился оторвавшейся частью водосточной трубы, которая ударялась от ветра о железо.
(Утро России)
40.000 преступников
Одесса,24,07. Здесь злоба дня – колоссальное развитие преступности и выработка мер борьбы с нею. Созвано совещание из представителей всех общественных и политических организаций и ведомств. По мнению компетентных лиц, в Одессе свыше 40.000 преступников. Среди них масса приезжих амнистированных и скрывающихся от преследования дезертиров. Росту преступности способствуют повальное пьянство и тайное винокурение, которые достигли колоссальных размеров. Пьют всюду: в частных квартирах, в тайных кабачках и в фешенебельных ресторанах. Ведро спирта в преступном мире котируется в 500 рублей.
(Утро России)
26 июля
Политическая ошибка
Мы пережили третий период революции под знаком большевизма.
Насколько серьезно продумана практическая программа идейного большевизма? Если против теоретических положений, быть может, с точки зрения интересов и прав трудящихся и не найти существенных возражений, то с практической стороны – здесь все темно, шатко и сомнительно. Это отчетливо сознали советы раб., солд. и крест. депутатов, и они не сочли своевременным, возможным и полезным взять всю ответственность за народ и страну на себя.
Ведь окончить войну победой или внезапным миром, вовсе не значит решить главную часть задачи. Все впереди. Вспоминаются слова известного Армстронга о России: «Обширному земледельческому чреву России не достает крепкого промышленного позвоночника». Его и придется создавать. Это не под силу рабочим, интеллигентам, профессионалам и ученым. Окруженные со всех сторон капиталистическими валами мы должны защитить себя таким же сооружением. Его же должны создать сами капиталисты, как изощрившиеся в этом люди, как посредники между народом и зарубежной капиталистической армией.
Перед нами еще более жестокая, чем на войне, – экономическая борьба. Лишь только перестанут греметь орудия и крейсировать подводные лодки, на всех морях появятся торговые корабли, и на беззащитную, лишенную «промышленного позвоночника» Россию навалится всей своей неумолимой тяжестью громада дешевых, по сравнению с нашими иностранных товаров; впереди их пойдут конечно, германские изделия.
В конце 1916 года общее вздорожание жизни в Германии выражалось 65%, в Англии – 42%, во Франции – 53%, а в России – 483%. Из этих цифр вытекает полная невозможность не только конкуренции, но и самого существования русской промышленности; ее изделия по расценке будут равны произведениям ювелирного искусства, хотя бы шла речь о таких простых товарах, как гвозди, подошвы или ситец.
Ленин осуществлял проект перевода России на положение Китая, Персии или Сиама, откуда вывозят сырье и куда ввозят товары, – но ведь тогда мы были бы вечными рабами враждебных, нейтральных и союзных нам народов. Рабами без всякой надежды на освобождение. Мы, наши дети, внуки и более далекие потомки работали бы в поте чела и в проклятиях отчаяния для чужих, поработивших нас народов.
Как справился бы большевизм с этими весьма сложными задачами? Что подготовил он для получения кредита, удешевления жизни не только на день или два, для обеспечения себя сырьем, для обновления машин, для улучшения производства, для товарообмена на равных с другими производителями условиях? Уверены ли вожаки большевизма, что их теоретическая программа не оказалась бы на практике ошибкой, обманом, источником тяжелых разочарований для народа? Знали ли эти вожаки, взявшиеся решать сложное, зависящее от тысяч общемировых причин и обстоятельств дело, путем демонстраций уличных вооруженных столкновений и прекрасных, но стихийно беспомощных лозунгов, что они бросают страну в водоворот самоистребления и гибели?
Почему же из-за борьбы с русским капиталом, слабым, немногочисленным и перегрузившимся до крайнего предела, находили возможным погубить страну и обречь ее население на подчинение капиталистам всех стран и народов? В этом чувствуется ужас какой-то кошмарной по преступности или же жалкой по отвлеченности ее подоплеки политической ошибки. Ошибку эту повторяют вновь и вновь и ответственные, и безответственные социалисты.
А. Мзура.
(вечерняя газета Время)
27 июля
Безумие или глупость?
Корабль России, потерпевший крушение своих лучших надежд, чаяний и упований, захлестывает уже девятый вал, и спасения не видно решительно ниоткуда. Поистине, только одно чудо может ее спасти, да еще, может быть, спасет ее общая работа всех классов, всего народа русского, направленная на единое дело спасения России, на единое дело победоносного окончания войны. А, между тем, наша несчастная страна продолжает играть роль какой-то партийной говорильни и вместо необходимой для государства работы различные партии продолжают обсуждение заведомо неприемлемых программ. Как понятны, как ясны каждому здравомыслящему человеку слова верховного главнокомандующего ген. Корнилова, заявившего на попытку сказать ему при отъезде его в Ставку прощальную речь:
- Бросим, господа, речи. От них уже пять месяцев в ушах звон стоит.
Звон в ушах и полный развал в тылу и на фронте, - вот единственные результаты пятимесячного утопического фантазерства, пятимесячной партийной работы языком. Менее преступна была эта работа в прошлом, ибо можно было верить, что, несмотря на предупреждение благомыслящих людей, утописты и фантазеры искренно питают иллюзии, искренно надеются, что их дикие проекты могут принести благо России и исцелить ее от всех бед. Но невероятно преступна эта упорная болтовня утопистов и фантазеров в наши дни, когда уже выяснилось, что потому ли, что сами проекты безумны и дики, потому ли, что, находясь в состоянии войны, Россия неспособна к их восприятию, по той ли и другой причине вместе, но только эти проекты перестройки России ничего, кроме небывалых бедствий, нашему отечеству не принесли. Мучительно хотелось бы думать, что эти бедствия – фантазия пессимистов, но куда же уйдешь от таких очевидных фактов: была у России армия, неважно одетая, но хорошо вооруженная, отлично дисциплинированная, покрывшая себя славой уже и в годы последней войны, и теперь нет в России никакой армии; остался растленный, отчаянный сброд, который мародерствует, грабит, палит по своим же идущим в наступление храбрецам и по которому тоже приходится палить при его аресте и расформировании. Были у России финансы хоть и не в блестящем состоянии, но все же – финансы, достойные европейского государства, а теперь нет ничего, кроме бумажек, расцениваемых даже нашими союзниками что-то приблизительно по 40 копеек за рубль; покупная же способность рубля даже внутри страны упала до 20%, и рубль в среднем расценивается не дороже двугривенного. В дальнейшем, по мнению финансистов, это грозит катастрофой: сведением рубля к нулю, подобно ассигнатам времен французской революции. В общем, по мнению тех же финансистов, Россия накануне банкротства. Далее: были у России и дешевый сахар, и дешевый хлеб, и еще кое какие продовольственные припасы, были и железнодорожные пути, но в самом ближайшем будущем от всего этого останутся только воспоминания; ничего не накапливая, Россия рассчитывает решительно все; обилие припасов уже сменяется недостатком их и затем сменится голодом, железнодорожные пути сообщения сменятся рельсами, лишенными вагонов и паровозов. От этих фактов решительно никуда не уйдешь.
А партийные скворцы в безнадежно горькие дни развала России продолжают насвистывать свои партийные программы. Что сильнее в них, безумие или глупость, — трудно решить.
В каком-то петроградском исполнительном комитете на днях был поставлен вопрос: когда говорить о причинах ареста Троцкого и Луначарского, — до или после обсуждения вопроса о кризисе власти? Подумайте, какое же затмение в мозгах нужно иметь, чтобы ставить на обсуждение такие решительно несоизмеримые вопросы, как жгучий, безмерно важный вопрос о кризисе власти и вопрос об арестах каких-то партийных проходимцев, благоприятелей Ленина, работавших в компании с Лениным над развалом России, над продажею родины немцам, оплачивавших эти дьявольские услуги жирным курсом.
А вот и еще факт дней недавних, вот клочок принятой резолюции «меньшевиков» в том же или другом подобном ему комитете: «Комитет выражает твердую уверенность, что, лишь опираясь на органы революционной демократии внутри страны и на фронте, Временное Правительство сможет идти по пути спасения страны и революции». Что тут можно сказать, кроме одного печального восклицания:
- Исцелите их силы небесные!
Да ведь уже ровно пять месяцев Временное Правительство только и делало, что опиралось на органы революционной демократии внутри страны и на фронте! Мешал ли кто-нибудь этой опоре своим выступлением? Нет, решительно никто не мешал. Ни правые, ни националисты, ни иные центральные партии. Все отступились, чтобы не мешать правительству и чтобы в ожидаемом крахе не обвиняли их же: ваше вмешательство и вызванные им трения погубили-де все. Опираясь без всякой помехи на органы революционной демократии, правительство до-опиралось до краха, до безнадежного тупика, до того, что было вынуждено идти за помощью к партии народной свободы. Но партийные безумцы решительно ничего не хотят знать, ведут себя так, как будто их помощь правительству принесла блестящие результаты и, подобно скворцам, насвистывают старые, затверженные слова: «Лишь опираясь на органы революционной демократии, правительство может идти по пути спасения страны и революции».
Нужно ли доказывать, что это решительный вздор, источником которого служат безумие и глупость и что спасение страны будет возможно только в том случае, если правительство обопрется ни на одни какие-либо классы и партии, а на весь народ. Для спасения страны правительство должно быть не узко-классовым, не партийным, а национальным, и это твердо бы следовало запомнить партийным деятелям. Ни для кого не секрет, что русская революция гибнет, потому что из революции национальной она сделалась партийной, социалистической, узко-классовой, и для спасения революции это следовало бы признать всенародно, и из этих посылок исходить в спасении революции и страны. А узко-классовые вопли о спасительности только органов революционной демократии, несомненно, будут иметь единственный результат: они доведут и страну, и революцию до горького конца, за который, очутившись под германской пятой, нас проклянут наши дети и наши внуки. Печальнее же всего, пожалуй, будет то обстоятельство, что под германской пятою даже классам, надеющимся ныне на торжество, едва ли придется торжествовать.
(Московские ведомости)
28 июля
Поход против православной веры
Нами уже сообщалось о захвате лучших типографий духовного ведомства – Синодальной в Москве, Лаврской Киевской, Лаврской Троице-Сергиевской и др.
Правда никакими насилиями, самоуправством никого теперь не удивишь, но нельзя не прийти в ужас при ознакомлении с той литературой, которая в этих типографиях печаталась. Вся она, как на подбор, направлена против православной веры. Очевидно, тут шла работа по заранее выработанному плану и преследовала цель подорвать главный оплот России – православную веру, которой созидалась Россия, крепла, стала могучей и великой.
По донесению заведующего типографией Троице-Сергиевской Лавры иеромонаха Ираклия, еще 26 мая московский совет солдатских депутатов известил Лаврскую типографию телеграммой, что послан заказ для печатания книг Ренана «Жизнь Иисуса», «Апостол Павел», «Антихрист», а также книга «Пауки и мухи». Книги Ренана, как известно, направлены против православия, а последняя брошюра – погромного содержания.
29 мая явился в Лаврскую типографию назвавшийся председателем издательской комиссии, московского совета солдатских депутатов Прокофьев, не предъявляя никаких полномочий заявил, что, вместо книг Ренана он привез: две книги Л. Толстого Соединение, перевод и исследование четырех Евангелий», и «Христианство и патриотизм», и две брошюры толстовца Черткова – «Наша революция» и «Страница воспоминаний», и заявил о печатании первых двух по 500.000 экз., а последних – 20.00 экз. На возражение иеромонаха Ираклия, что Лаврская типография не может печатать антихристианскую литературу, Прокофьев ответил: «Если Лаврская типография откажется печатать книги, то совет солдатских депутатов реквизируют типографию».
Для ответа даны были сутки.
2 июня Прокофьев явился к наставнику Лавры с председателем сергиево-посадского совета рабочих и солдатских депутатов, прапорщиком Францевичем и заявил, что московский совет солдатских депутатов постановил предложить Лавре сдать Лаврскую типографию в аренду совету. На отказ наместника Прокофьев заявил, что она с этого же дня поступает в ведение московского совета солдатских депутатов и сергиево-посадского совета рабочих и солдатских депутатов, почему потребовал ключи от типографии. Никаких полномочий ни от того, ни от другого совета предъявлено не было; Прокофьев представил только телеграмму Министерства внутренних дел приблизительно следующего содержания: «Типография Лавры не может быть отчуждена принудительным образом. Так как типография Лавры составляет государственную собственность, то в ней должны быть полностью напечатаны избирательные списки». Прокофьев в этих словах видел доказательства права на захват типографии советом. Но, конечно, главным доказательством права на захват было оружие. Лавра принуждена была «сдать» типографию в аренду совету солдатских депутатов. Последний работает там без контроля.
Теперь, когда Правительство истребляет провокацию, предательство и все то, что расшатывало в корне благополучие России, следует обратить внимание и на деятельность захваченных типографий. Не мешает поближе ознакомиться и с «председателем» издательской комиссии московского совета солдатских депутатов Прокофьевым и с председателем сергиево-посадского совета прапорщ. Францевичем. Не состоят ли и они на службе у Ленина и у Немцев, которые для борьбы со всем русским, национальным, с его верой и патриотизмом мобилизовали все вплоть до литературы и искусства.
(вечерняя газета Время)
29 июля
Правосудие и самосуды
В последние 3-4 месяца в Москве и в одном округе московской судебной палаты был совершен целый ряд выдающихся преступлений – грабежей, убийств, крупных краж и пр. В разных местах округа действовали разбойничьи и воровские шайки, прекрасно вооруженные и организованные. Многие преступления волновали все население и даже вызывали зверские самосуды.
Борясь с самосудами, и милиция, и представители Совета Рабочих Депутатов, и лица судебного мира заявляли взволнованной толпе, что преступники будут отданы в руки правосудия и быстро понесут наказание по закону. Однако, дни проходят за днями, месяцы за месяцами, а суда ни по одному из этих преступлений еще и не назначено.
Месяца 2 тому назад было совершено зверское убийство священника Лазаревского кладбища и его жены. Убийцы были задержаны на месте преступления, все дело было ясно до последней черты, и тем не менее оно еще до сих пор находится в периоде следствия. При задержании преступников толпа собиралась учинить над ними самосуд и долго осаждала Бутырскую тюрьму, куда отвели преступников, но милиция и представители Совета Рабочих Депутатов путем долгих переговоров уговорили толпу дождаться правосудия, обещая скорый суд. В ответ на эти обещания толпа кричала:
- Знаем мы, как скоро вы судите. Они два года до суда будут сидеть!..
И потом, после, при новых самосудах, толпа уже определенно ссылалась на этот случай:
- Обещали судить скоро, а не судят!
Было бы правильно поставить самосудам быстро действующее правосудие, чтобы таким образом показать населению, что у нас действительно есть суд скорый…
Однако, этого нет. Следствие ведется крайне медленно, и когда будут назначены к разбору дела о преступлениях последнего времени, неизвестно.
По этому поводу наш сотрудник обратился к видным судебным деятелям Москвы с вопросом:
- Почему так медленно идет следствие об этих делах?
По этому поводу наш сотрудник беседовал с прокурором московской судебной палаты А.Ф. Стааль, который сообщил следующие интересные данные:
- Преступность в Москве за время революции в среднем возросла на 400%, а между тем, розыскные силы и число следователей остаются прежними. Председателем московской судебной палаты и мною в мае был возбужден вопрос перед министерством юстиции о необходимости немедленно назначит в Москву 15 новых следователей, но до сих пор ответа на этот вопрос нами еще не получено. Когда будет увеличено число следователей, совершенно неизвестно.
Наоборот, число следователей в силу разных обстоятельств сильно уменьшается. Часть следователей взята на войну, а заместителей им найти невозможно, так как кандидатов на судебные должности тоже осталось чрезвычайно мало. В округе московской судебной палаты есть места, где в ведении одного следователя находится 2 участка, благодаря чему такому следователю приходится ездить для производства следствия иногда за 800 верст от своего постоянного места жительства.
Часть следователей по особо важным делам из Москвы взята в провинциальную следственную комиссию. И только на днях, например, несмотря на мои протесты и протесты представителя московской судебной палаты из Москвы снова взято два лица из судебных следователей для судопроизводства в Петроград. Словом, из Москвы силы уходят, а пополнения на их место нет.
Мы сознаем, что ускорение судопроизводства дало бы возможность искоренить самосуды и показать населению, что преступников ждет действительно скорый суд, но недостаток следственных сил, к сожалению, мешает производить следствие в возможно кратчайший срок.
Относительно перерывов судебных заседаний во время летних месяцев приходится сказать, что в этом виноваты не судьи и не суд вообще, а виноваты присяжные заседатели, которых в летние месяцы нет никакой возможности собрать. Особенно теперь, когда присяжные заседатели будут заменены демократическими. До выборов в городскую думу мы не имели возможности составить список этих присяжных заседателей, и только теперь мы эту возможность получили. Разбор важнейших дел назначен на сентябрь, но мы все-таки стараемся, чтобы судебные сессии были открыты по возможности с конца августа.
Отдельные дела, как, например, дело об ограблении меняльной лавки Макеева, можно было бы назначить теперь же, но беда в том, что преступники пользуются всеми средствами и всеми возможностями, чтобы оттянуть дело судопроизводства. Например, один из преступников, арестованный по делу Макеева, дал сведения, что он проживал до сего времени в Риге, где будто бы его знает целый ряд лиц. Однако, рижский судебный следователь, допросив указанных лиц, выяснил, что преступника никто из них не знает. Тогда арестованный указал свое новое местожительство – Воронеж. В Воронеж были посланы и телеграфные и почтовые запросы, но опять-таки до сего времени ответа не получено. Благодаря этому, следственное производство затягивается до бесконечности.
Кроме того, мы сами арестованных преступников стараемся проводить возможно по всем выдающимся преступлениям, так как нами с несомненностью установлено, что в Москве действуют организованные шайки, совершающие преступления в разных местах Москвы и округе московской судебной палаты. Нами выяснено, между прочим, что некоторые преступники, арестованные по одному делу, принимали участие и в других преступлениях, в виду чего мы их одновременно привлекаем и по тем преступлениям.
Что касается обвинения нас обществом в том, что мы задерживаем и следственное производство и судебное производство, то на это приходится только сказать: «Легко обвинять, но трудно работать». В настоящее время судебное ведомство влачит самое тяжелое существование. За время революции чины судебного ведомства не получили ни одной копейки прибавки. В частности московский суд, как и в прошлом году, теперь имеет ассигновку только на 69,000 рублей, а между тем дороговизна за последний год увеличилась, по крайней мере, в 5 раз.
На оклады членов суда теперь уже не идут даже курьеры. Помощники присяжных поверенных, например, отказываются принять места товарищей прокурора в виду того, что эти места оплачиваются слишком мизерными окладами. Приток новых судебных деятелей прекратился благодаря этому совершенно.
На днях один из старых членов Н-ского суда, приехавший в Москву по личному делу, просил прокурора продлить ему отпуск на несколько дней. Оказалось, что жена этого члена заболела и лежит в больнице. Врачи констатировали, что она заболела голодным тифом.
Старые судебные деятели принуждены теперь иногда заниматься перепиской бумаг, чтобы создать себе лишний заработок и как-нибудь прокормить семью. От суда слишком много спрашивают, но суду ничего не дают. Тем не менее суд действует энергично, и я надеюсь, что он с честью выйдет из создавшегося положения.
Член судебной палаты С.В. Едличко, главной причиной медлительности судебного следствия видит в том, что милиция еще до сих пор не организована, как следует, благодаря чему следствие затягивается и не может быть произведено в срок даже прежний, до-революционный. Затем, по мнению г. Едличко, в Москве и округе московской судебной палаты число судебных следователей слишком незначительно. Преступления увеличились во много раз, а число следователей остается прежним.
Сейчас все судебные следователи буквально завалены делами. У каждого из них имеется чуть ли не по десятку дел, самых сложных, самых запутанных…
Вот якобы главная причина медленности следствия.
Однако, по мнению других судебных деятелей есть, кроме указанных, и еще причины, пожалуй, более глубокие и более важные.
У нас сейчас обновляются все стороны жизни. Все строится на новых началах. Но суд – этот огромный государственный аппарат – обновляется меньше и медленнее всего. Старые бюрократические устои в нем еще живут, они еще целы, и, Бог знает, когда будут вытравлены. Старые судьи, старые следователи щегловитовской школы еще остаются на своих местах и пока у министерства юстиции нет возможности заменить их. А эти воспитанники щегловитовской школы привыкли работать медленно, чисто по-бюрократически. Следствие по важным делам в прежнее время велось иногда целыми годами.
Темп следовательской и судебной работы не ускорился и теперь.
Вот одна из важнейших причин медленности. А другая – это летние каникулы, устраиваемые судом. Обычно летом не назначается к разбору ни одного важного дела. Обычно старый бюрократический суд летом отдыхал.
Отдыхает он и теперь…
Министерство юстиции во главе с новым министром должно начать самую серьезную борьбу именно с этим бюрократическим духом в суде. Бороться, чтобы ускорить правосудие.
(Утро России)
30 июля
Возможно, что английское правительство оставило свое резкое отрицательное отношение к Стокгольму в расчете на то, что сами английские рабочие определенно выскажутся против поездки на конференцию. Сказать в настоящий момент, что английское правительство не ошиблось, еще преждевременно, так как именно теперь происходит совещание представителей всех рабочих групп социалистической партии Англии, на котором вопрос «участвовать или не участвовать» должен решиться окончательно. Но это решение, несмотря на свой окончательный характер, может быть пересмотрено, так как упомянутое совещание – лишь подготовка к союзнической социалистической конференции, которая на днях соберется в Лондоне. На эту конференцию приедут с определенными директивами по вопросу о Стокгольме также и Французские делегаты.
Но дело в том, что и во Франции среди тамошних социалистов произошел резкий раскол по этому вопросу. Казалось, что вопрос о Стокгольме решен уже в положительном смысле. Но в последнее время целый ряд выдающихся вождей французского рабочего движения и стоящих за ними организаций начинает определенно протестовать против встречи социалистов из союзных стран с социалистами Германии и Австрии, в частности с социал-демократами шейдемановского толка. Определенно против участия в Стокгольме высказался министр-социалист Тома. И это в свою очередь заставило часть французских социалистов возбудить вопрос о дальнейшем пребывании Тома в составе министерства Рибо. Возбужден этот вопрос, конечно, в предположении, что большинство французских рабочих стоит за участие в международной социалистической конференции. Но это подлежит еще выяснению. С целью такого выяснения созывается общенациональный съезд французских социалистов, а до созыва этого съезда ряд конгрессов и совещаний отдельных фракций и направлений социализма во Франции. Предугадать исход этих съездов сейчас очень трудно. Можно лишь сказать, что социалисты циммервальдского направления, которые были весьма малочисленны, в последнее время заметно усилились, особенно в провинции. Тем самым увеличиваются шансы на то, что французские рабочие выскажутся определенно за участие в стокгольмской конференции и дадут соответственные директивы своим представителям на съезде социалистов-союзников в Лондоне.
Эти разногласия в социалистических лагерях Франции и Англии не остаются без внимания на курсе политики правительства. В одном из последних заседаний французской палаты депутатов премьер-министр Рибо заявил, что дело заключения мира и выработка условий его не является делом определенного класса, а всей нации в лице его правительства. Истина эта бесспорная. Не подлежит, однако, сомнению, что уклонится от влияния своих социалистов вряд ли в настоящий момент сумеет министерство Рибо. Это видно хотя бы из того, что оно придает большое значение оставлению в своем составе социалиста Тома. Также несомненно усиление позиции Рибо в случае отрицательного отношения французского социализма к стокгольмской конференции. Но дело в том, что в настоящий момент социалисты-циммервальдисты Франции приобрели невольных союзников в лице новой группы Кайо, пропагандирующей мир, основанный на компромиссе, и фактически также приемлющий русскую формулу.
Таким образом, до разрешения создавшегося парламентского положения во Франции проблема дипломатическая остается чрезвычайно неопределенной. И это в те самые дни, когда в Лондоне собралась конференция официальных представителей союзных государств с целью обсуждения изменившихся задач войны и возможностей дальнейшего продолжения ее. Утверждают, что конференция эта состоялась, главным образом, по настоятельному требованию русских представителей и вызвана она изменившимся положением в России. Имеются сведения, что Соединенный Штаты настаивали на подробнейшем изучении этого положения, и предлагают из него сделать соответственные выводы в смысле энергичного продолжения войны. Попутно с этим на этой конференции вопрос о содействии союзников в деле возрождения русских армий и оздоровления финансового положения нашей родины займет очень видное место. Наконец – и это стоит в центре политического интереса, - на этой конференции подвергнется всестороннему рассмотрению формула «без мира и аннексий» и применимость ее в связи с германскими дипломатическими выступлениями в настоящий создавшийся момент. Решения этой конференции, которая, как надеются, станет хотя бы отчасти достоянием гласности, в в значительной мере должны будут разъяснить то запутанное положение, которое успело создаться в вопросе о войне и мире.
(Утро России)
Подготовил Евгений Новиков
*Стилистика и пунктуация публикаций сохранены
