В школах запрещают преподавать славянский язык и Закон Божий, специальный циркуляр предписывает изъять учебники по этим предметам из библиотек. Под запрет также попадают молитвы, молебны и любые религиозные обряды в учебных заведениях. Между тем, документ указывает, что обучение Закону Божию и славянскому языку является частным делом, а потому может вестись в кругу семьи.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 20 февраля 1918 года*.

Инцидент в Большом театре

Вчера перед началом последнего акта оперы «Искатели жемчуга» в Большом театре вновь произошел скандал. Публика стала настойчиво требовать удаления из бывшей царской ложи сидевших там представителей Совета р. и с.д. с комиссаром театра г-жой Малиновской во главе.

Скандал принял такие размеры, что закончить спектакль не было возможности. Несмотря на требования публики удалить лиц, сидевших в ложе, последние не уходили.

Комендант г. Попелло-Давыдов обратился к публике с просьбой не превращать храм искусства в здание для митингов. Это обращение к публике успеха не имело, и публика настаивала на удалении сидевших в ложе.

Комиссаром была вызвана красная гвардия. Театр был окружен красной гвардией, и находившуюся в театре публику не выпускали, но затем его распоряжение было отменено.

(Раннее утро)

Воспрещение преподавания Закона Божия в земских школах

Комиссаром московской уездной земской управы по отделу народного образования рассылается по всем земским школам циркуляр, воспрещающий преподавание в школах Закона Божия и славянского языка даже по вечерам. Молитвы перед началом урока также не должны читаться; не должны служиться и молебны перед началом занятий после каникул. Не должно также совершаться в школах никаких религиозных обрядов. Обучение Закону Божию циркуляр называет частным делом, которое может вестись в семье. Все учебники по славянскому языку и Закону Божию предлагается возвратить в уездную управу за ненадобностью. Все книжки по Закону Божию должны быть изъяты из ученических библиотек и предоставлены в управу.

(Русские ведомости)

«Дифференциальный диагноз»

«Известный столичным кругам психиатр», пожелавший не называть себя, делает на страницах «Петроградского голоса» интересную попытку объяснения всего творящегося сейчас в России с точки зрения психопатологической. Революционная действительность в свете этого «дифференциального диагноза» обнаруживает целый ряд признаков, свойственных картине так называемого «психоза истощения».

«Одержимый этим душевным расстройством больной произносит случайно схваченные фразы и слова, стремится куда-то в пространство, не слушает никаких увещаний, рвет на себе одежду, колотит себя и других, с ненавистью смотрит на всех окружающих, не различая ни близких, ни чужих, опрокидывает приносимую посуду с едой, разбивает ее и т.д., ничем определенным не мотивируя своего поведения».

Как видите, сходственных признаков в самом деле много. Бесконечная серия жестоких дикостей, актов свирепого насилия, прикрытых трескотней «случайно схваченных фраз и слов», — ведь это и есть то самое, что характеризует «углубленную» российскую революцию…

Несколько месяцев советская власть всячески громила и коверкала русскую армию, подготовляя этим победоносное наступление немцев. А теперь, ввиду этого наступления, ревельский орган советской власти действует вот каким образом:

«Наш корреспондент, — пишет «Новая жизнь», — сообщает нам от 31-го января: «В ночь с 27-го на 28-е произведено бесконечное количество обысков и арестов около 500 человек, в том числе женщины, дети и старики. Содержатся они в чудовищных условиях и подвергаются издевательствам со стороны красной гвардии и особенно матросов. К тому же в городе упорно циркулирует слух о том, что при первых признаках наступления немцев все заключенные будут истреблены»…

За что они будут истреблены? Спросите у тех, кому сие ведать надлежит, и вы услышите в ответ, опять все те же «случайно схваченные фразы и слова»… Надо, впрочем, отдать справедливость нашему интересному «больному». В его безумии есть несомненная «метода», сущность которой состоит в том, что «больной» действует неизменно «по линии наименьшего сопротивления». «Больной» яростно «колотит» только того, кого он может колотить безнаказанно:

«Банковский служащий Иванов, — пишет во «Власти народа» В. Вересаев, — лишен защиты закона. Молодцы смеются, потирают руки.

— Что, саботажник проклятый, взял? Ну-ка, миленький, пошевеливайся…

И начинается кровавая оргия, перед которой бледнеют ужасы полицейских застенков времен самодержавия: там все-таки приходилось прятаться и сдерживаться, приходилось бояться призрака закона, если уж слишком пересолишь. Тут делай все, что хочешь, ни перед кем не ответишь, и никто тебе не смеет помешать. Нужен Достоевский, чтобы только суметь представить себе те бездонные глубины человеческой подлости и сладострастной жестокости, которые должна разбудить в человеческой душе эта гарантированная правительством беззаконность за какие угодно издевательства над человеком, за истязания его и убийство».

Если же перед лицом «больного» оказывается некто «посерьезнее» банковского служащего Иванова, то «стремящийся куда-то в пространство» больной обнаруживает необыкновенную рассудительность:

«Столь трагическое положение, — сообщают в той же «Власти народа», — принудило совет народных комиссаров и комиссариат по военным делам принять ряд совершенно исключительных решений. Двинск, Ревель, Гапсаль и побережье Финляндии не будет защищаться нашими войсками».

Тем энергичней интересный больной покажет себя на «внутреннем фронте».

(Русские ведомости)

Подготовил Евгений Новиков

*Стилистика и пунктуация публикаций сохранены