РАПСИ начинает публикацию нового цикла правовых расследований кандидата исторических наук, депутата Госдумы первого созыва Александра Минжуренко. Во все эпохи особо значимую роль в нашей стране играло сословие, связанное с религиозной сферой жизни. Спектр правовых взаимоотношений духовенства и служителей других культов со светской властью является одним из самых интересных сюжетов нашей истории. В первом материале цикла речь пойдет о периоде жесткого противостояния религиозной и политической власти на Руси.

В догосударственный период, в эпоху военной демократии у восточных славян царил первобытнообщинный строй, при котором все население племен было равноправным. Имущественной и социальной дифференциации еще не наблюдалось. 

Из однородной массы выделялся лишь вождь. Но это не может считаться признаком, обособляющим человеческое общество от остального животного мира: вожак имеется и у других стайных существ. Но только человек попытался осознать тайны окружающего его мира, загадки природы. Среди первобытных людей появляются любопытные мудрецы, задумывавшиеся о причинах происходящих вокруг них природных явлений, о силах, которые управляют всеми процессами жизни.

Так, совершенно стихийно, у всех народов на определенном этапе развития возникает небольшой слой одноплеменников, «специализировавшихся» на разгадках тайн природы: появляются первые творцы мифов, объяснявших различные явления природы и повороты в судьбах людей.

В те времена человеку недоступны были способы и методы научного познания закономерностей всех естественных и социальных процессов, и потому он придумал различные мифы о потусторонних силах, якобы управляющих всем миром. У восточных славян еще до прихода Рюрика выделились «волхвы», которых с некоторой натяжкой можно ассоциировать со священниками. 

Во всяком случае, это были действительно первые служители культа. А культ — это предмет поклонения, почитания. В качестве такового у славян выступали боги, предки и объекты природы.

Правовой статус волхвов до появления писаного права определялся обычным правом, т. е. сложившимися традициями и обычаями. Судя по скупым историческим источникам того времени, дошедшим до нас, волхвы занимали высокое положение в обществе. 

По большинству параметров общественного положения и правового статуса они почти равнялись вождю и позднее — князю. Так же, как и князь, волхвы были неприкосновенны и особо охраняемы в случае опасностей. Их рекомендации и советы при обсуждении вопросов на народном собрании традиционно принимались к исполнению и обычно не встречали возражений. 

Волхвы были непременными участниками и членами советов старейшин князя. Более того, князь перед принятием важного решения обычно советовался не только с народным собранием и старейшинами, но и отдельно после всех — с волхвом. 

Часто слово волхва было решающим для разработки планов князя. Так, из древнейших летописей нам известно, что легендарный вождь ильменских славян Гостомысл, якобы инициатор призвания варягов, прибегал к советам волхвов перед принятием ответственных решений. То же самое делали позднее и князья Рюриковичи.

А.С. Пушкин, глубоко изучивший исторические источники перед созданием своей «Песни о вещем Олеге», верно подмечает большую степень независимости волхвов. Кудесник, к которому обратился Олег с просьбой не бояться и честно предсказать его будущее за хорошую награду, ответил князю: «Волхвы не боятся могучих владык, а княжеский дар им не нужен». 

В этих словах как раз и отражено то, что наряду со светской властью «могучих владык» на Руси существовала и другая власть — придуманных богов, и кудесник был «покорным» одному Перуну и никому более.

Эта независимость волхвов от земных владык нередко являлась причиной их конфликтов с укреплявшимися княжескими монархиями. Князь по тем временам претендовал на полное доминирование на своей территории, выступая не только главой всех ветвей власти, но и религиозным лидером.

О волхвах трудно говорить как о сословии. Но такая оговорка вызвана, прежде всего, количественными признаками, т. е. их было, по-видимому, очень немного и они, похоже, не образовывали каких-либо сообществ и групп. 

Часто волхвы вели отшельнический или бродячий образ жизни. Однако их четкая обособленность от других социальных слоев была достаточно определенной и резко выраженной. Рекрутировались волхвы из различных категорий населения, видимо, «по призванию». Были волхвами и представители княжеских родов.

Кроме того, волхвов потому сложно называть аналогами священников, что они занимались не только отправлением религиозных обрядов, но и знахарством, волшебством, колдовством, прорицанием и т. п. Как среди простого народа, так и у знати волхвы пользовались уважением. 

Однако большинство исторических источников по древней Руси было создано уже после принятия христианства, и, соответственно, авторы летописей дают чаще всего тенденциозную, т. е. отрицательную характеристику волхвам. Это естественно для такого рода литературы, так как христианство утверждалось на Руси в жесткой борьбе с язычеством и носителями этой религии.

Независимость волхвов от светской власти и их высокий авторитет среди населения в известной мере также явились причиной ликвидации язычества и перехода Руси к единобожию. Киевские князья откровенно ревновали волхвов к власти и славе. Они видели в них препятствие к установлению своего полновластия. 

Единобожие и, в частности, христианство, привлекало киевских князей иерархичностью своей структуры. В этой церкви создавалась возможность достигнуть централизации и управляемости духовной власти наряду со светской. Угадывалась здесь и возможность доминирования княжеской власти над религиозной.

Принятие христианства на Руси в 988 году нанесло страшный удар по язычеству и по волхвам. Естественно, что именно волхвы и составили главную оппозицию процессу христианизации Киевско-Новгородского княжества, возглавив антихристианские выступления в русских землях. 

Князем Владимиром и христианскими священниками волхвы были признаны «потворниками сатанинских сил» и оказались вне закона. Их преследовали, сажали в темницы и убивали. Известны случаи и сожжения волхвов. Восстания против ведения христианства во главе с волхвами были в Киеве, Суздальской земле, Новгороде и в других местах.

И еще долгое время волхвы сохраняли свое влияние среди народа. Так, через 83 года после официального принятия христианства, уже в 1071 году одному волхву удалось поднять восстание в Новгороде. Как описывает летописец, с православным епископом остался только князь Глеб Святославович (внук Ярослава Мудрого) да его дружина, а весь народ новгородский примкнул к языческому жрецу. И только тогда, когда князь неожиданно зарубил волхва прямо на Новгородском вече, удалось унять массовое выступление.

В том же 1071 году два волхва подняли восстание близ Ярославля. За ними пошло около 300 человек. С восставшими, и прежде всего с их предводителями жестоко расправились.

Наверное, одним из последних значительных выступлений волхвов была попытка организовать восстание в Новгороде в 1227 году. Четырех волхвов схватили церковники, но за них вступилась дружина (значит, всё еще сохранялось какое-то влияние у языческих жрецов), но в итоге волхвов сожгли заживо прямо во дворе князя Ярослава.

Таким образом, эта категория населения была малочисленной, но довольно авторитетной и влиятельной. История сословия интересна тем, что согласно нормам обычного права, а также моральным и религиозным их права были хорошо защищены и весьма широки — сопоставимы с правами князей. Однако после известного события, связанного с централизованным введением силою государства другой религии, их права буквально рухнули, и волхвы превратились в людей вне закона, стали самыми гонимыми и преследуемыми.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 11 декабря