В начале ХХ века российские предприниматели стали европейскими лидерами в масштабах политической активности своего класса. Буржуазия использовала кризис самодержавия для требований расширения прав и допуска к законотворческой деятельности. Однако попытки предпринимателей консолидировать свою политическую активность не увенчались успехом – представителей партии буржуазии в первой Госдуме не было.

Что стало препятствием для формирования единой политической платформы предпринимателей рассказывает в восьмом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

В начале ХХ века численность крупной буржуазии в России составляла ориентировочно 150 тысяч человек. Верхушка этого класса – буржуазная элита включала в себя примерно 25 тысяч человек (без членов семей).

В политическом отношении российская буржуазия к началу века была индифферентна и как правило не выходила за рамки социальной роли «верноподданных купцов», восприимчивых, правда, к славянофильской идеологии дворянской интеллигенции.

Но уже в начале 1900х гг. предпринимательский класс стал отличаться беспрецедентно высокой даже по сравнению с западноевропейскими странами политической активностью, спровоцированной глубоким кризисом самодержавного режима.

Рубежом политического самоопределения делового мира стали события «кровавого воскресенья» 1905 года, когда в Петербурге была расстреляна войсками мирная демонстрация рабочих, шедших к Зимнему дворцу с петицией царю. «Охранительные» настроения, ранее господствовавшие в предпринимательской среде, сменились либеральными требованиями реформы государственного строя.

После трагедии 9 января 1905 года была созвана комиссия при министре финансов В.Н. Коковцове, где и обсуждался «рабочий вопрос». Правительство считало, что выступление рабочих было спровоцировано тяжелыми условиями их труда и низкой его оплатой, т.е. виновниками протестной вспышки объявлялись предприниматели.

Однако представители буржуазии в этой комиссии высказывали мнения о том, что решение острейшего рабочего вопроса лежит не в частичных уступках рабочим, на чем настаивало правительство, а «в изменении общих политических условий».

Представляется, что в этом споре отчасти были правы обе стороны. Но буржуазия сочла события 9 января удобным моментом для выдвижения своих требований, в том числе по расширению политических прав. Речь недвусмысленно шла о допуске буржуазии к созданию законов в Российской империи, т.е. о представительстве деловых кругов во власти.

И 18 февраля 1905 года Николай II подписал рескрипт на имя министра внутренних дел, в котором он объявлял о своем решении в дальнейшем «привлекать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Император повелел учредить под председательствованием министра А. Булыгина «Особое совещание для обсуждения путей осуществления сей моей воли».

В связи с выходом этого рескрипта буржуазия озаботилась обеспечением своего «самостоятельного представительства» в провозглашенной царским указом будущей Государственной думе. 27 июня 1905 года на совещании инициативной группы петербургских и московских предпринимателей была принята резолюция о созыве «возможно скорее съезда представителей промышленности и торговли для объединения на определенной программе политического и экономического содержания и для избрания бюро в виду организации и подготовительных действий по выборам представителей в народное собрание».

На этом съезде, открывшемся 4 июля 1905 года в Москве, произошел разрыв между консервативными лидерами старшего поколения во главе с председателем Московского Биржевого комитета Н.А. Найденовым и, как их стали называть, «молодыми», радикально настроенными деятелями нового поколения (П.П. Рябушинский, А.С. Вишняков и др.).

Призывы «молодых» к введению в стране конституционного строя вызвали негативную реакцию у консервативной части собрания. Под предлогом, что съезд уклоняется от намеченной повестки дня, в которой значился вопрос об участии представителей торговли и промышленности в будущей Думе, Найденов покинул съезд, а помещение биржи, где он проходил, было опечатано по распоряжению московского градоначальника. Тем не менее либеральные промышленники продолжили заседания на частной квартире.

Ими было принято решение о создании Постоянного бюро для созыва периодических совещаний, которое возглавил М.Ф. Норпе, представитель петербургской организации железозаводчиков.

В принятой на съезде программе подчеркивалось, что торгово-промышленные деятели, «не видя в существующем государственном порядке должной гарантии для своего имущества, для своей нормальной деятельности и даже для своей жизни, не могут не объединиться на политической программе с целью содействовать установлению в России прочного правопорядка и спокойного течения гражданской и экономической жизни».

Для достижения этих целей предусматривалось «соединение с теми политическими партиями, содействие тем политическим стремлениям и поддержка всеми возможными средствами тех политических факторов, которые заявят себя способными к полному обновлению русской народной жизни».

Здесь прежде всего имелось в виду земско-либеральное движение, с которым либералов-предпринимателей объединяло общее программное требование – «созыв народного представительства, устроенного по образцу конституционных государств».

Однако с самого начала политическое движение буржуазии оказалось в изоляции: земские либералы не восприняли предпринимателей в качестве союзника по оппозиции, депутация, собравшаяся приветствовать земцев как «соратников на поприще изыскания средств к восстановлению порядка в России мирным путем», не была допущена под формальным предлогом на общеземский съезд.

Общероссийскому политическому объединению препятствовали и разногласия между отдельными ее группами относительно конкретных задач и способов действия. Для влияния на царскую бюрократию некоторые наиболее радикальные политики предлагали даже закрыть свои фабрики, чтобы вызвать массовое рабочее движение против правительства, на что большинство предпринимателей все же не согласилось.

6 августа 1905 года последовал указ о созыве законосовещательной Думы, и политическая активность либеральной буржуазии временно пошла на спад. В среде петербургских инициаторов июльского съезда возобладала мысль о создании экономической по характеру организации взамен оставшейся неосуществленной политической. «Политический союз не имел видов на успех, – писал позднее М.Ф. Норпе, – и бюро решило покинуть мысль о политическом союзе и ограничиться исключительно экономической стороной единения».

Если раньше группа Норпе и стоявшие за ним влиятельные петербургские круги рассчитывали использовать общероссийскую организацию предпринимателей для отстаивания законодательного характера Думы, то после указа 6 августа переориентировались на создание чисто экономической организации.

После 6 августа, «промышленники и торговцы охладели к политической миссии, полагая, что их дело кончилось». Петербургской группой был подготовлен проект положения об общих съездах представителей промышленности и торговли. Организация оформилась в начале 1906 года, провозгласив своей целью «объединение русской промышленности и торговли независимо от политических убеждений их представителей».

Создание первой в России общей экономической организации буржуазии для отстаивания прав и интересов предпринимателей отразило вместе с тем неудачу попыток выработать единую политическую платформу буржуазии в целом.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 9 июня