Аркадий Смолин, специальный корреспондент РАПСИ

Показания Бориса Березовского по иску к Роману Абрамовичу в Высоком суде Лондона вышли из рамок разумных сроков. Поначалу казалось, что причина противоречивости заявлений истца заключается в трудностях перевода. Ведь и сам Березовский признавал, что его английский оставляет желать лучшего.

Истец вынужден был перечитывать вопросы с экрана текстовой трансляции, иногда даже требуя дополнительных объяснений о сути сказанного. Он путался в показаниях и запинался. Адвокату Абрамовича и судье пришлось задавать ряд вопросов по несколько раз, а в некоторых случаях даже давать пояснения. В своих ответах Березовский стал использовать все более простые формулировки, однако продолжал давать показания на английском.

Подобная парадоксальная принципиальность русского олигарха может вызвать недоумение. Тем более, что угроза ошибочного понимания значения слов чужого языка может стоить ему 5,5 миллиардов долларов (заявленной суммы иска). В конце концов, судья Глостер напрямую сказала Березовскому, что истец сам затягивает процесс, так как дает слишком пространные и противоречивые ответы, попросив его быть внимательнее.

Однако из чтения стенограммы выступления Березовского в суде, где его обрывочная речь, наконец, принимает линейный характер, становится очевидно, что мы наблюдаем значительно более интересный случай, чем шутовская путаница в лексике чужого языка.

Фактически, на наших глазах, Березовский обнажает механизм работы сознания нового типа человека, характер которого претерпел самые непредсказуемые мутации в условиях постсоветских социальных катаклизмов.

Шизотипическое расстройство

Последние годы одной из наиболее обсуждаемых тем в философских и культурологических кругах стала проблема шизотипического расстройства личности или т.н. полифонического характера. Высказывается мнение, что личность современного человека (прежде всего умственного труда) состоит из осколков различных характеров. Как говорил семиотик Юрий Лотман, неполнота нашего знания о мире компенсируется его стереоскопичностью.

Логические построения Березовского демонстрируют наглядный пример такого полифонического мышления. Вряд ли путаность показаний олигарха можно назвать хитростью или уж тем более шизофренией. Вне стрессовых ситуаций никаких проблем с логическим построением мысли у бизнесмена ранее не отмечалось.

Скорее, в данном случае можно применить теорию генетика Карла Цейса, отмечавшего смену доминирующих генов (а значит, и характера человека) в форс-мажорных обстоятельствах. Судебный процесс (которого, по утверждениям экспертов, олигарх надеялся избежать, добившись иском от Абрамовича новых переговоров и уступок) стал для Березовского апогеем перманентного стресса, вызванного его падением из статуса мультимиллиардера до позиций обычного миллионера и вечного изгнанника. В результате такой психической перегрузки, видимо, и произошло описанное Цейсом расщепление характера скандального олигарха.

Противоречивость показаний

Наглядную иллюстрацию патологических нарушений в последовательности высказываний Березовского привел на суде адвокат Абрамовича Джонатан Сампшн. Он отметил, что Березовский в 2001 году отрицал, что он влиял на Бориса Ельцина через его дочь. Тогда он даже судился по этому поводу с журналом Forbes, обвиняя его в клевете. Теперь он уже через полтора часа после начала суда подробно рассказал о своих связях с родственниками первого президента РФ, которыми он пользовался для построения бизнеса.

Об отсутствии продуманной стратегии истца в появлении такого противоречия можно судить по реакции Березовского на вопрос Сампшена: "Почему Вы отрицали это и даже подписали в поддержку вашего отрицания заявление о достоверности?" Явно взволнованный Березовский ответил по-английски, что это хороший вопрос. Чем крайне развеселило публику (возможно, именно осознание смехотворности логических построений в показаниях Березовского и вызвало резкое падение интереса прессы к судебному процессу в последующие дни). На просьбу судьи ответить более конкретно, Березовский добавил, что документ готовили его адвокаты, а он сам уделил ему недостаточно внимания.

На следующий день допроса в суде Березовский аналогичным образом совершенно забыл подробности встречи в декабре 2000-го года в парижском аэропорту Ле Бурже (хотя в своих показания посвятил ей четыре страницы – с 76-ой по 80-ю). В суде Березовский сначала сказал, что Абрамович не предлагал подписывать какие-то конкретные документы в Ле Бурже. Затем отметил, что их с Патаркацишвили пытались заставить подписать все при помощи классических методов КГБ. Амнезия не помешала истцу оценить принципиальное значение встречи, поскольку перед ней олигарх начал догадываться, что Абрамович, по его словам, готов предать Березовского с Патаркацишвили.

Спор с внутренним двойником

Противоречивость письменных и устных показаний Березовского позволяет предположить, что их писали два совершенно разных человека. При том, что стилистические особенности документа говорят об обратном. Так же и поведение Березовского до суда и в ходе процесса могут служить основанием для мистической веры в существование двойника. Он не отказался от своих давних заявлений: старые и новые версии событий мерцают в высказываниях олигарха попеременно. Особенность речи истца позволяет считать, что фактически он ведет спор не с Абрамовичем, а с самим собой.

Так, например, адвокат Сампшн обратил внимание на то, что Березовский вплоть до 2001 года открыто отрицал наличие у него каких-либо акций "Сибнефти". В частности, эта деталь также указывалась в его иске к журналу Forbes. Отсутствовало упоминание об акциях "Сибнефти" и в декларации о доходах, сданной Березовским, когда он работал заместителем секретаря российского Совбеза.

"Тогда Ваш ответ был следующим: "Я участвовал в создании "Сибнефти" как лоббист, но не был акционером этой компании. Я лоббировал идею, концепцию создания такой компании. Я не являюсь членом совета директоров, я никогда не участвовал в управлении этой компанией". Итак, в этом интервью вы говорили, что не являлись владельцем акций этой компании", - спросил Березовского Сампшн. "Это правильно", - ответил олигарх. "Сибнефти?" - уточнил адвокат. "Это правильно", - повторяет истец.

Хотя днем ранее и вскоре после этого диалога Березовский несколько раз пояснил, что Абрамовичу отдали 50 % акций "Сибнефти", а у него и Патаркацишвили было по 25 %. А в тексте иска прописал, что в 2000-2003 годах он с Патаркацишвили под давлением и угрозами со стороны Абрамовича был вынужден продать значительно дешевле реальной стоимости принадлежавшие им активы, в том числе и порядка 43% акций "Сибнефти" и доли в Русале.

Виды безумия

Таким образом, сам Березовский подводит нас к напрашивающемуся диагнозу. Российская и эмигрантская личности олигарха продолжают сосуществовать в нем и попеременно доминировать в его сознании. Вряд ли можно говорить, что он манипулирует такой двойственностью восприятия фактов. Иначе противоречия не носили настолько лобовой характер. Скорее, на примере Березовского имеет смысл задуматься о возможностях человека отвечать за свои слова в нынешних радикально изменяющихся условиях реальности, следовать своим же принципам. Возможно, имеет смысл переформулировать представления о слове чести, об обязательствах, да и искренности как таковой?

Давно замечено, что у каждого времени свои виды безумия. Например, во времена Зигмунда Фрейда всеобщей проблемой была истерия. После Первой мировой войны доминирующим в Европе диагнозом стала депрессия. А потом, по словам философа Вадима Руднева, когда началась борьба с реальностью, главной болезнью стала шизофрения.

Сегодня, по-настоящему страшная – кафкианская шизофрения позади. Новые "шизофреники", такие как Жиль Делез, не пугают, а вызывают интерес особенностями своего причудливого мышления. Их логика строится по совершенно новым законам – которые, возможно, нам только предстоит открыть.

Главная проблема заключается в том, что для таких характеров придется искать совершенно новые юридические принципы. Так, например, любые попытки адвоката Сампшна и судьи Глостера традиционным образом резюмировать высказывания Березовского выглядят безнадежно.

Сампшн суммирует главные тезисы, озвученные Березовским в первый день, в одной фразе: "Получается, что вы, Патаркацишвили и Абрамович лишь распределили акции, а все решения о политике компании, о методах управления "Сибнефтью" возложили на последнего?" Олигарх отвечает: "Все было совершенно не так", чем вызывает недоумение у присутствующих в зале, поскольку все пять часов допроса он утверждал именно это.

Самое трагичное, что и сам Березовский, по всей видимости, объективно уже лишен возможностей решить, как на самом деле все было. Две его личности (кукловода, успешного бизнесмена, ведущего политтехнолога в России девяностых против оппозиционера, изгнанника, неудачливого бизнесмена, теряющего в безуспешных исках свои сотни миллионов) твердо стоят на диаметрально противоположных позициях. Возможно, именно поэтому он пытается говорить на английском – языке своей новой личности.

Более того, есть основания предположить, что "болезнь Березовского" может грозить и многим ответственным фигурам в России. По сути, каждому из нас.