Ингрид Берк, РАПСИ

"Свободу Анджеле Дэвис!" - бодро и громко поприветствовал меня пристав, пока его коллега с интересом разглядывал мой американский паспорт. Еще перед отправкой в Санкт-Петербург на слушание  по иску о признании концерта Мадонны пропагандой гомосексуализма меня предупредили, что попытка американки пройти в зал суда может вызвать у приставов некоторое замешательство. И вот я стою перед рамкой металлоискателя в коридоре суда и пытаюсь сообразить, какое отношение судьба американской правозащитницы времен холодной войны может иметь к происходящему.

Беспокойство, к счастью, оказалось напрасным. Приставы, наконец, изучили документы и, удостоверившись, что у меня в сумке нет никаких взрывчатых веществ, попытались пошутить, сообщив, что до меня ни разу в жизни не встречали настоящую американку.

О том, что зал заседаний будет маленьким, а битва за места в нем – жестокой, нас предупредили заранее. Но я все равно не ожидала, что размеры зала будут сопоставимы с габаритами стенного шкафа, пусть и внушительного. Здание суда и коридор, где собирались журналисты, навевали воспоминания о научной фантастике середины прошлого века – примерно так там описывались интерьеры летающих тарелок. В коридоре царило ощутимое напряжение.

Очень скоро стало очевидно, что в зал попадут лишь избранные, и журналисты на всякий случай начали судорожно искать информповоды, дабы отправить в редакции хоть что-нибудь. Кончилось все тем, что один из федеральных телеканалов, очевидно, услышав, как мы с коллегой общаемся на английском, обратился ко мне за комментарием в преддверии начала слушаний. В итоге, пока мой коллега "выторговывал" нам места в зале, я рассказала российским телезрителям, что американские ЛГБТ-активисты в этом споре, скорее всего, встали бы на сторону Мадонны. Я также объяснила, что доводы истцов об опасности гомосексуализма вряд ли нашли бы среди таких активистов широкую поддержку, а принятие, скажем, властями Сан-Франциско закона о запрете гей-пропаганды непременно закончилось бы их насильственным свержением.

За это время коллега, честь ему и хвала, преуспел в своем нелегком деле и добился для нас не только права пройти в зал, но и возможности расположиться в нем с комфортом: из всех журналистов мы были чуть ли не единственными, кому достались сидячие места. Причем прямо по обе стороны от судьи.

На всякий случай напомню о сути иска. Во время своего летнего концерта в Санкт-Петербурге Мадонна со сцены призвала зрителей к терпимости по отношению к представителям сексуальных меньшинств и попросила в знак солидарности с питерским гей-сообществом поднять руки с розовыми браслетами, раздававшимися на входе. После этого девять борцов с гомосексуализмом, возмущенных выходкой певицы, подали к ней и к организаторам мероприятия иск на 333 миллиона рублей. По мнению заявителей, ответчики нарушили городской закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних.

Запутаться в истцах и ответчиках было тяжело даже в самом начале процесса. За одну сторону стола не без труда втиснулись все потерпевшие за исключением своего идейного лидера Дарьи Дедовой. Их лица выражали глубокую скорбь по поводу обрушившегося на родной город бедствия в лице Мадонны. Дедовой же места не хватило, так что она расположилась на противоположной стороне стола, рядом с тремя адвокатами ответчиков. На лицах последних застыли скептические ухмылки. Надо сказать, что выражения лиц и тех, и других остались практически неизменными на протяжении почти всего процесса, и только после ухода судьи на написание решения обе стороны вдруг будто с цепи сорвались.

Наконец в зал вошел судья Виталий Барковский. Выяснив, что ни одна из сторон не испытывает совсем уж непереносимых страданий из-за неявки самой Мадонны – более того, ни одна из сторон даже не уверена, была ли певица извещена о заседании – он объявил процесс открытым. И все завертелось.

Для начала истцы в доказательство пагубного влияния Мадонны на общество представили целую кипу материалов, уделив при этом равное внимание Библии, странице певицы в социальной сети Facebook и статье об ЛГБТ-движении в "Википедии". Причем если начал свою речь представитель истцов за здравие – с чувством, толком, расстановкой – то вскоре его пыл стал угасать, и под конец выступления руки оратора дрожали, а по его лбу стекали крупные капли пота. Казалось, ему не хватает воздуха. Возможно, так оно и было, ибо кислорода в нашей каморке на всех не могло хватить в принципе. Похоже, все присутствующие уже смирились с безрадостной, но неотвратимой перспективой принять мученическую смерть за свои убеждения.

Адвокаты ответчиков, напротив, держались более чем уверенно и в какой-то степени даже надменно. Вскоре они сообщили суду, что доводы истцов безосновательны, а размер затребованной компенсации не лезет ни в какие ворота.

Подобным образом выглядел и весь дальнейший ход процесса, напоминавшего типичную школьную стычку "шпаны" с "ботаниками": представители ответчиков буквально излучали уверенность, а истцы наоборот нервничали и периодически срывались в истерику. Скучать не приходилось. Дедова, к примеру, оказалась ярой сталинисткой и убежденной сторонницей переименования Волгограда обратно в Сталинград.

Один из адвокатов ответчиков немедленно предложил ей во время акций заменить портрет Сталина Гитлером. Потом истцы попытались доказать намерения Мадонны представить гомосексуализм нормальным явлением, продемонстрировав суду фотографию с концерта. На ней запечатлен кадр демонстрировавшегося со сцены анимационного фильма, где пара мужчин с голым торсом обнимается рядом с милующейся гетеросексуальной парой. Дедова сочла, что тем самым певица пыталась продемонстрировать нормальность гомосексуализма. Судья же только удивился, почему истицу не беспокоят десантники, ежегодно обнимающиеся и купающиеся в фонтанах на день ВДВ.

Кроме того, судью не удовлетворила показанная истцами видеозапись момента, где Мадонна призывает любить всех людей вне зависимости от их сексуальной ориентации. Судья, в частности, не увидел на записи ни одного ребенка, которого можно было бы счесть жертвой пропаганды. В результате истцам пришлось спешно искать на видео хоть каких-нибудь детей. Одного они после долгих и изнурительных поисков все-таки нашли – впрочем, было очевидно, что в силу своего возраста он вряд ли говорит по-английски, так что дерзкое выступление американской певицы вряд ли нанесло по-настоящему серьезный ущерб его неокрепшей психике. После этого судья удалился выносить решение.

С уходом судьи ситуация полностью вышла из-под контроля и зал заседаний превратился в форменный сумасшедший дом. Не успел Барковский закрыть за собой дверь в совещательную комнату, как Дедова вскочила и запустила в мой адрес гневную тираду, содержание которой, к сожалению или счастью, до сих пор остается для меня загадкой. Я просто сидела молча, игнорируя крики Дедовой. Но тут к ней присоединилась другая женщина из числа истцов. Слушая их обеих, я честно пыталась вспомнить, чем могла их разозлить. То ли они уличили меня в том, что я не сумела сдержать смех во время очередного забавного поворота в слушаниях, то ли прознали, что я дала неподобающий с их точки зрения комментарий телеканалу, то ли вообще приняли за американского шпиона-лесбиянку. Ну вот почему я все-таки не объяснила сразу, что в том же Сан-Франциско, вопреки распространенному убеждению, живут не только геи и лесбиянки?

Впрочем, все оказалось куда прозаичнее. Просто истцы обнаружили, что весь день были объектами изощренных издевательств русскоязычного сегмента "Твиттера". Особенно досталось Дедовой. И почему-то именно меня она сочла причиной всех своих бед. Я решила молчать и дальше в надежде, что они сами успокоятся. Ну или вернется судья и всех спасет. Так что я уткнулась в телефон, пытаясь не встречаться глазами с Дедовой и другими истцами. Но тут я услышала, что люди вокруг громко шепчутся про РАПСИ.

Как выяснилось, адвокаты ответчиков наткнулись на текстовую трансляцию РАПСИ, которая, кстати, велась на двух языках – русском и английском, и начали едко комментировать размещенные там сообщения. Поскольку сам процесс проходил довольно бурно, а судья Барковский не был лишен чувства юмора, то в трансляции было над чем посмеяться. Это и раздражало истцов, которые закипели еще больше, ознакомившись с записями в Твиттере РАПСИ. Стоявшие у дверей журналисты даже сунули им под нос микрофоны, дабы записать короткую, но бурную перепалку с моим коллегой, который, по мнению истцов, был во всем виноват.

Возвращения Барковского я ждала как манну небесную. Как назло, судье на вынесение решения понадобилось больше часа. Все это время в зале продолжалось выяснение отношений между обливающимися потом, задыхающимися истцами и не менее изнывающими журналистами.

К счастью, с приходом судьи истцы мгновенно успокоились и даже не стали требовать признания нашей трансляции нарушением хода процесса. Барковский быстро огласил решение, согласно которому заявителям не досталось ничего, кроме "почетной" обязанности оплатить судебные издержки ответчиков.

После этого мы с коллегой выскользнули из зала суда и стремительно ретировались, оставив истцов в плотном кольце других СМИ.