Президент Владимир Путин поручил Верховному суду до 30 марта разработать предложения о возможности расширения использования в России суда присяжных. Помочь им в этом должны правительство, администрация президента, Генпрокуратура РФ и Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ).
Поводом стало падение доверия россиян к судебной системе, которое эксперты связывают с резким ограничением полномочий судов присяжных. По данным «Левада-центра», 62% граждан не доверяют в полной мере российским судам.
Впрочем, радоваться ценителям состязательного правосудия пока рано. Последние семь лет в судебной системе все более явственно проявлялись признаки недоверия к присяжным.
Каждый год сфера их компетенции, а также объем прав все активнее урезались. Практика вышестоящих инстанций вводит все новые запреты, в т.ч. несоответствующие нормам закона. Среди таковых, запрет подсудимому говорить, что преступление совершил не он, а кто-то другой.
В какой-то момент в этих действиях экспертам стала видеться скоординированность, зазвучали сравнения с затягиванием удавки на шее суда присяжных как института. В конце концов, в их распоряжении осталось менее 1% рассматриваемых дел, а почти половина выносимых решений отменяется вышестоящими инстанциями.
Разгром суда присяжных как самостоятельного института зашел так далеко, что даже личного вмешательства президента может оказаться недостаточно для выправления ситуации в обозримом будущем.
Ситуацию осложняет тот факт, что уже стало проблематично обнаружить, где именно располагается этот центр противодействия институту состязательного правосудия. Парадокс, но помешать реализации поручения Путина может даже его непосредственное окружение. Так, например, Главное правовое управление президента уже дважды за недавнее время успело послать отказ на сформулированные СПЧ предложения о расширении компетенции суда присяжных.
Разгром присяжных
Было бы полезно вспомнить поименно, кто был главным забойщиком в превращении суда присяжных в институт с ограниченными возможностями.
Первое заметное ограничение компетенции суда присяжных прошло в 2008 году. 30 декабря федеральный закон №321 передал в подсудность судьям-профессионалам теракты, захват заложников, организацию незаконного вооруженного формирования, массовые беспорядки, государственную измену, шпионаж, захват власти, мятеж и диверсию. В 2010 году законность изменений в УПК РФ подтвердил Конституционный суд России (КС).
Формальным инициатором внедрения этой нормы можно назвать занимавшего тогда пост президента РФ Дмитрия Медведева. Также как и следующей, которая в 2009 году лишила суды присяжных права рассматривать дела, в которых упоминаются преступные сообщества и группировки. Впрочем, максимальная поддержка на протяжении всех семи лет подобных инициатив со стороны Верховного и Конституционного судов заставляет задуматься, кто же, на самом деле, является идейным вдохновителем ограничения возможностей присяжных, и не был ли Медведев в свое время введен кем-то в заблуждение насчет истинных целей и задач этих законопроектов.
Так, например, именно пленум ВС в ноябре 2012 года без лишних дискуссий одобрил законопроект, направленный на передачу ряда уголовных дел в подсудность районных судов. В частности, районным (гарнизонным военным) судам после его принятия стали подсудны все дела о преступлениях, максимальное наказание по которым не превышает 20 лет лишения свободы (кроме преступлений против мира и безопасности человечества).
До принятия законопроекта дела по этим преступлениям поступали в областные суды, а значит, для их рассмотрения могли быть привлечены присяжные. Получается, именно пленум ВС нашел хитрый способ скрытно урезать компетенцию присяжных. А в 2014 году КС признал законным и это ограничение прав граждан на рассмотрение дел судом присяжных.
Не остались в стороне и депутаты Госдумы. В 2013 году члены думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая, ее первый заместитель Александр Хинштейн выступили за изъятие из их компетенции суда присяжных дел о бандитизме (ст. 209 УК РФ) и организации преступного сообщества (ст. 210 УК). Вскоре после этого появился законопроект, выводящий из юрисдикции суда присяжных дела о сексуальных преступлениях в отношении несовершеннолетних.
Интересно, что мировой практике почти неизвестна возможность ограничения компетенции судов присяжных. Экспертам удается припомнить только один такой период. Во время разгара терактов ИРА в Ирландии там был введен режим чрезвычайного положения. Однако, как только ситуация немного нормализовалась, ограничения были отменены. Во всех остальных цивилизованных странах к компетенции судов присяжных на постоянной основе относятся все дела, по которым есть спор о виновности между сторонами обвинения и защиты.
Эксперты утверждают, что суд присяжных как институт в России сегодня, по сути, разрушен. Доказательством чему служит тот факт, что им рассматривается лишь около 500 дел (менее 1%) в год. Адвокаты отмечают, что практически лишенными права на суд присяжных оказываются несовершеннолетние и женщины – поскольку по закону им не может быть назначено пожизненное лишение свободы, их дела подсудны районным судам, где институт присяжных больше не действует.
Люди, сомневающиеся в непредвзятости профессиональных судей, теряют последнюю возможность воспользоваться правовым инструментом, которому они доверяют – суду таких же простых и честных граждан, как они сами, составляющих группу присяжных. В результате, замечают эксперты, в самых разных уголках России можно наблюдать участившиеся жесты отчаянной агрессии – место судебной власти занимает самосуд, который становится все более популярным.
Кому мешают присяжные
События последних лет вынуждают думать, что суд присяжных для кого-то, как кость в горле. Но кому же именно может так сильно мешать независимый аполитичный институт, лишенный каких-либо возможностей для преследования личных интересов? Кто готов рисковать, как своей профессиональной карьерой, так и государственной стабильностью, ради его уничтожения в противовес букве закона, включая Основной закон России? Ведь, напомним, часть 2 ст. 47 Конституции РФ гласит: обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.
Важно заметить, что описанная выше тенденция никоим образом не соотносится с указаниями и пожеланиями Владимира Путина. Еще в 2006 году, выступая на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов, президент подчеркнул, что в вынесении оправдательных вердиктов виноваты не присяжные заседатели, а правоохранительные и судебные органы. Присяжные не проявляют излишнюю гуманность к преступникам, а лишь ставят заслон халтурной работе любых органов, не смотря на внутрисистемные судебные договоренности и потребности.
Если органы предварительного следствия и прокуратуры направляют в суд уголовные дела со слабой доказательственной базой, или, например, если доказательства противоречат друг другу, присяжные заседатели обоснованно приходят к выводу о недоказанности предъявленного подсудимому обвинения.
Так что, если кто и может быть недоволен работой судов присяжных, так это либо непрофессиональные и коррумпированные сотрудники следственных органов и судебной системы, либо те, кто заинтересован в выполнении «плана палок», росте фальшивой статистики раскрытия преступлений, профанации реальной борьбы с преступностью.
В свою очередь, тот факт, что работа судов присяжных оказывает эволюционное воздействие на работу судов, доказывает даже статистика дореволюционной России. Обвинительные приговоры судом присяжных в ней составляли в 1883 году - 56%; в 1889 году - 63%; в 1890 и 91 годах – по 66%. Статистика окружных судов, рассматривавших дела без участия присяжных заседателей, показывала следующие цифры: обвинительные приговоры в 1886 году составили 76%; в 1889 и 90 годах – по 74%; в 1891 году – 73%.
Легко заметить планомерное сближение показателей к единому знаменателю: с годами число обвинительных приговоров у присяжных росло, а у судей, обходившихся без их помощи – сокращалось. Эта тенденция подтверждает известное правило: когда присяжным заседателям представляется тщательно расследованное дело, где все доказательства отвечают требованиям относимости, допустимости, достоверности, они выносят обвинительный вердикт не менее уверенно, чем профессиональный судья.
Чем больше оправдательных вердиктов выносили присяжные, тем тщательнее следователи вынуждены были готовить материалы дела. В то же время, как замечал известный правовед Дмитрий Тальберг, участие народного элемента в суде «предохраняет судей от односторонности в их профессиональной деятельности», что приводит к увеличению доли оправдательных вердиктов и у профессиональных судей.
Почему мы используем дореволюционную статистику? Потому что в новейшей истории этому оздоравливающему воздействию работы присяжных на судебную систему мешала мода на отмену их решений вышестоящими инстанциями – до 40% в год. А среди оправдательных приговоров, вынесенных судом с участием присяжных, по словам экспертов, отменялось настолько большая часть, что впору было говорить о заказе на дискредитацию суда присяжных, превращении его в демонстративно бессильный институт. Например, адвокат Московской коллегии адвокатов Анна Ставицкая приводила пример из своей практики, когда присяжные трижды оправдывали подсудимых. Лишь в третий раз ВС решил приговор не отменять.
Бесспорно, суд присяжных в России сейчас несовершенен, присяжные не всегда и не во всем юридически подготовлены. Но, помимо профессионального контекста, в данном вопросе не меньшую роль играет политический, а также социальный аспекты суда присяжных. Они заключаются в том, что граждане России, прошедшие школу коллегий присяжных, становятся граждански более ответственными, у них появляется уважение к суду, которым они заражают свое окружение.
Процент уголовных дел, рассмотренных судами с участием присяжных заседателей, сегодня незначителен, но даже такой мизер играет принципиально важную роль. Наличие «угрозы» того, что дело может оказаться на рассмотрении присяжных непосредственно способствует улучшению деятельности органов предварительного следствия. И рост числа дел, попавших в поле зрения присяжных, как показывает история, будет непосредственно влиять на качество работы всех ветвей правовой системы.
Суд присяжных - это проявление доверия к гражданам со стороны государства. Подтверждением может служить поручение Путина, который, видимо, ждет именно от общества помощи в реализации своего давнего антикоррупционного проекта. В таком случае, попытки помешать реализации этой инициативы могут стать хорошим симптомом чьей-то личной нечистоплотности или желания сохранить меркантильные цеховые договоренности, противоречащие интересам граждан Российской Федерации.
