Доследование дела – особая процессуальная форма защиты невиновного подсудимого. Почему эта мера должна применяться чаще, проанализировало РАПСИ.

Обвинительный уклон – главная претензия к мировому правосудию во все времена: в том, что Фемида сторону обвинения слышит лучше, чем защиту, судей начали обвинять с того момента, как в практику вошли состязательные процессы.

Проблема актуальна и для нашей страны: процент оправдательных приговоров в российском судопроизводстве долгие годы держится примерно на одном уровне, составляя менее 1%. При этом число заключенных в исправительных учреждениях, как это ни парадоксально, снижается. Согласно цифрам, озвученным председателем Верховного суда России Вячеславом Лебедевым, численность лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, по состоянию на 1 апреля текущего года составила 466 тысяч 764 – на 10 тысяч 751 меньше, чем годом ранее. Эти цифры, безусловно, можно считать следствием гуманизации судебной системы. Среди мер, которые позволят сделать российское правосудие более человечным – и развитие института судебного штрафа, и расширение использования альтернативных методов уголовного наказания, ряд других шагов. Тем не менее, эти важные факторы не снимают вопросов о количестве оправдательных приговоров: почему так мало? Получается, российское следствие работает почти идеально, ошибок не совершает, в злоупотреблениях не замечено и всегда передает в суд людей преступных и однозначно виновных? Увы, достоянием общественности становятся множество историй, которые формируют в глазах общества иную картину. Косвенно о недочетах работы следствия, вероятность которых судья должен держать в уме по умолчанию, говорится и на высшем уровне судебной системы. Так, глава Верховного суда за последние годы неоднократно призывал судей быть более требовательными к доводам следствия, если последнее ходатайствует об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Кроме того, Лебедев заявил о необходимости законодательно расширить перечень деяний, обвиняемых в которых сажать в СИЗО нельзя. 

В целом, суды действительно стали требовательнее к доводам следствия во всех смыслах – это неоспоримый факт, который повсеместно признается в юридическом сообществе. Проявляется это в том числе и в том, что суды – прежде всего, московские – по мнению многих юристов, стали чаще отправлять уголовные дела на доследование и пересматривать обвинительные приговоры, постановленные первой инстанцией. Доследование уголовных дел – малоизученная, но чрезвычайно важная уголовно-процессуальная практика. Это, как правило, крайняя форма недоверия суда материалам дела в целом и обвинительному заключению в частности.

Ни одно из известных исследований не изучало тему доследования преступлений соразмерно истинному статусу этой важнейшей процессуальной меры. РАПСИ опросило экспертов и пришло к выводу: направление дела на доследование в российских реалиях судопроизводства - по своей истинной сути, тот же оправдательный вердикт, «пусть и не в прямой правовой коннотации», как отметил один из экспертов агентства.

Невиновные оправдываются доследованием

Есть и другая немаловажная тенденция, ее также подтверждают аналитики агентства: в тех уголовных делах, где подсудимый уверен в своей невиновности, действительно чувствует за собой правду и категорически отвергает любые сделки со следствием, защита выстраивает свою линию в расчете не столько на оправдательный приговор, сколько на возвращение дела следствию. Причин тому две. Доследование уголовного дела в случае, если человек действительно невиновен – даже более надежная мера защиты от преследования, чем оправдательный вердикт. Оправдание может оспорить прокуратура, в то время как следствие не вернется в суд с тем же делом, не дополнив его более весомыми доказательствами: а как их найти, если преступления не было. Вторая причина, скорее, морально-этического характера: возвращение дела свидетельствует о несостоятельности того материала, который следствие подготовило: многим хотелось бы, чтобы следствие такое несостоятельное дело и закрыло.  

РАПСИ проанализировало эту тенденцию на примере уголовного дела Виктора Джаниева, за которым агентство следит на протяжении всего процесса. Завтра, 5 июля, Бутырский районный суд Москвы начнет (и, возможно, очень быстро закончит) новое рассмотрение этого одиозного дела. «Мы намерены обратить внимание суда на существенные недостатки в этом деле, которые неустранимы на стадии судебного производства и, тем самым, убедить суд в необходимости возвращения уголовного дела прокурору в порядке, предусмотренном статьёй 237 УПК РФ», - отмечает адвокат Джаниева Дмитрий Чешков.

Вердикт, отмененный Мосгорсудом

Экс-гендиректор ОАО «СПОРТТЭК» Виктор Джаниев был осужден Бутырским судом Москвы согласно ч. 2 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями, повлекшее тяжкие последствия) на 4 года лишения свободы. С самого начала эксперты РАПСИ замечали странности этого дела: агентство провело собственное расследование, которое выявило многочисленные нестыковки. 

Напомним фабулу. ОАО «СПОРТТЭК» принадлежит коммерческое здание на северо-востоке Москвы. Следствие вменяло Джаниеву незаконное проведение в 2013 году дополнительной эмиссии акций ОАО «СПОРТТЭК», что якобы нанесло материальный ущерб акционерам, в том числе и заявительнице по уголовному делу – Светлане Шамановой. Светлана ранее состояла в браке с Алексеем Храмушиным – основным акционером ОАО «СПОРТТЭК». Джаниев же был лишь нанятым управленцем. Шаманова и Храмушин расторгли брак в 2011 году, в 2014 году завершился раздел имущества. Несмотря на то, что во время брака Храмушин получил акции ОАО «СПОРТТЭК» по договору дарения, бывшей супруге удалось отсудить часть предприятия, приносящего стабильный доход: собственницей акций Шаманова стала в 2015 году.

Следствие инкриминировало Джаниеву нанесение ущерба путем проведения дополнительной эмиссии акций предприятий: по версии обвинения, после эмиссии акции подешевели, и доля Шамановой «размылась» с 50% до 5%. Допэмиссия была проведена в 2013 году, когда Светлана еще не владела акциями и не имела никакого отношения к предприятию.  Более того – именно в 2013 году Щёлковский городской суд по первой инстанции отказал Шамановой в разделе акций ОАО «СПОРТТЭК», принадлежащих её бывшему супругу Храмушину. Кроме того, с 2009 года акции находились под арестом в качестве обеспечительной меры. Этот факт не был учтен при проведении экспертизы, на основании которой рассчитывалась сумма ущерба, якобы нанесенного Джаниевым.

Сумма ущерба 605 639 621 рубля 28 копеек была определена исходя из рыночной стоимости одной акции ОАО «СПОРТТЭК», определенной экспертизой. При этом эксперт ФБУ РФЦСЭ при Министерстве юстиции РФ Прибытков в ходе проведения экспертизы о наложенном на акции аресте ничего не знал — соответственно, объективно оценить их стоимость не мог. Специалист Прибытков был допрошен на стадии судебного следствия и подтвердил: если бы он знал об аресте акций, их стоимость осталась бы неопределенной, то есть, фактически – нулевой. Этот тезис был впоследствии подтвержден: Бутырский суд по своей инициативе назначил судебную оценочную экспертизу, с самостоятельной постановкой вопросов о рыночной и фактической стоимости акций ОАО «СПОРТТЭК» с учётом их ареста. По результатам проведения экспертизы эксперт ФБУ РФЦСЭ при Министерстве юстиции РФ Пшерадовский 11 июня 2021 года установил, что ни фактическая, ни рыночная стоимость акций ОАО «СПОРТТЭК» не может быть установлена. Позже в мотивировочной части приговора будет указано, что факт нахождения акций ОАО «СПОРТТЭК» в аресте не обесценивает реальную стоимость этих акций. Естественно, ведь вопрос о реальной стоимости акций судом эксперту не ставился. Впрочем, разве реальная и фактическая стоимость – не одно и то же? 

В этом деле было много странностей: и явный обвинительный уклон процесса, и участие на первоначальном этапе скандального следователя Миниахметова, позже ставшего фигурантом уголовного дела о коррупции. Все это вылилось в обвинительный приговор – 13 октября 2021 года Джаниева приговорили к 4 годам лишения свободы и выплате суммы ущерба потерпевшей (впрочем, свою компенсацию Шаманова получила еще раньше в рамках арбитражного производства: подробнее об этом читайте в расследовании РАПСИ).

Сторона защиты обжаловала приговор в апелляционной инстанции: 5 апреля текущего года Мосгорсуд, рассмотрев обстоятельства дела, обвинительный приговор Бутырского районного суда Москвы отменил. 

Тут необходимо пояснение: еще несколько лет назад такой случай – отмена приговора Мосгорсудом – был бы нонсенсом. Долгие годы столичные суды славились своим единством правоприменения, и не всегда – в наилучшем смысле этой характеристики. С приходом нового председателя Мосгорсуда Михаила Птицына ситуация, по оценкам адвокатов, изменилась в лучшую сторону: апелляционные инстанции стали более вдумчиво подходить к рассмотрению дел. 

Согласно апелляционному определению Мосгорсуда по делу Джаниева, «выводы суда (первой инстанции – прим. ред.), изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного, на правильность применения уголовного закона или на определение меры наказания». В апелляционном определении также указаны конкретные доводы осужденного и факты, которым суд первой инстанции не дал оценки. Многие положения апелляционного заключения повторяют выводы расследования РАПСИ. 

После отмены приговора Мосгорсудом Виктор Джаниев был освобожден из-под стражи, мера пресечения осужденному была заменена на запрет определенных действий. Дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе. 

РАПСИ попросило эксперта оценить шансы направления этого уголовного дела на доследование – либо полного прекращения за отсутствием состава преступления. «В первую очередь меня удивляет позиция прокуратуры, которая при наличии процессуальных нарушений, впоследствии изложенных в апелляционном определении Мосгорсуда при отмене обвинительного приговора, никак не отреагировала именно на них, на эти нарушения, еще на стадии предварительного следствия. Прежде всего, это основные вопросы, связанные с наличием либо отсутствием состава преступления в действиях Джаниева, а также вопросы, входящие в предмет доказывания по делу – дата, время совершения преступления, способ, непосредственные действия Джаниева и причинно-следственная связь между ними и наступившими последствиями. А нахождение акций под арестом и невозможность какой-либо оценки их стоимости говорит только об одном – отсутствие обязательного признака объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ – наличие ущерба и тяжких последствий. И все эти нарушения были уже в руках прокуратуры задолго до суда, однако каких-либо мер прокурорского реагирования не последовало. Как я предполагаю согласно апелляционному представлению на обвинительный приговор суда, прокуратура данные вопросы также не затронула. В связи с чем можно сделать однозначный вывод о том, что в отношении Джаниева уже на стадии предварительного следствия формировался заведомо обвинительный уклон, впоследствии «перекочевавший» в суд первой инстанции. В заключение хотелось бы отметить, что вынесение апелляционного определения Мосгорсуда внушает надежду на принятие судом в отношении Джаниева законного и обоснованного решения», - отметил в беседе с РАПСИ адвокат Сергей Волков. 

Завуалированная форма оправдания

Если суд не верит в виновность подсудимого, то чаще всего судья первой инстанции принимает решение именно о доследовании дела, а не доводит дело до оправдательного вердикта: этот тезис подтвердили опрошенные РАПСИ эксперты. Дела, направленные на доследование, в суд, как правило, не возвращаются, говорят аналитики. Следствие если уж на первом этапе не нашло убедительных аргументов вины подсудимого, не найдет их и на «втором круге». 

Между тем, количество дел, направленных на доследование, намного выше, чем число оправдательных приговоров, считают эксперты. Фигуранты этих дел – своего рода негласно оправданные – невидимы в официальной судебной статистике. «Тема доследования уголовных дел тесно связана с темой оправдания подсудимых. Мы знаем – и нашему правосудию часто ставят это в вину – что процент оправдательных приговоров в российской практике судопроизводства чрезвычайно низкий. Но дело в том, что направление уголовного дела на доследование, как известно многим адвокатам – это своего рода завуалированная форма оправдательного приговора. В большинстве случаев такие дела во время повторного следствия «разваливаются» и в суд уже не возвращаются. Могу сказать, что в адвокатском сообществе к теме доследования есть большой интерес: хотелось бы увидеть официальные цифры по делам, возвращенным следствию. Я такой статистики не встречал, в то же время, по моим личным ощущениям, речь может идти о 5–7% от общего числа уголовных дел. В любом случае, если в деле присутствуют явные пробелы и недоработки следствия, и вина подсудимого сомнительна, отправление дела на доследование – это благо со стороны правосудия, пусть и не совсем в прямой правовой коннотации. В моей адвокатской практике был лишь один оправдательный приговор – то дело было довольно громким. В то же время несколько раз дела моих подзащитных направлялись судом на доследование, эти дела были совершенно рядовыми, не резонансными. Во время повторного следствия дела чаще просто «умирали» даже без всякого доследования», - отметил в беседе с РАПСИ адвокат, руководитель адвокатского бюро «Глушенков и партнеры» Александр Глушенков.