В середине мая Госдума приняла в первом чтении президентский проект федерального закона "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)". Планируется, что документ вступит в силу уже 1 января следующего года. Однако чересчур быстрого прохождения инициативы через нижнюю палату парламента ожидать не стоит. Причины: бурные дискуссии юристов, разразившиеся вокруг эффективности такого вида внесудебного урегулирования споров и неоднозначные прогнозы, способен ли институт медиации в принципе разгрузить суды.

Владимир Новиков, обозреватель РАПСИ

Толковый словарь

Для начала стоит определиться с терминами, поскольку медиация – не единственный признаваемый юристами способ урегулирования конфликтов сторон вне государственной судебной системы. Достаточно вспомнить, что в России действует более шестисот третейских судов, разрешающих различные споры между сторонами при помощи лиц, которым конфликтующие друг с другом оппоненты доверяют.

В законопроекте Дмитрия Медведева процедурой медиации называется "способ урегулирования споров при содействии медиатора на основе добровольного согласия сторон в целях достижения ими взаимоприемлемого решения". Право считаться медиатором после вступления документа в силу получат независимые от спорящих сторон физические лица, привлекаемые участниками конфликтной ситуации в качестве посредника для ее урегулирования. "Основное заблуждение многих состоит в том, что медиатор разрешает споры и принимает решения. Истинное предназначение такого специалиста – именно содействовать разрешению конфликта", - пояснил советник главы государства по правовым вопросам Вениамин Яковлев 10 июня в ходе круглого стола "Возможности медиации при разрешении коммерческих споров".

Предполагается (цитирую опять же законопроект Дмитрия Медведева), что процедура медиации будет применяться при урегулировании конфликтов, возникающих в связи с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, а также трудовых и семейных споров.

К слову, действующий с 2002 года Арбитражный процессуальный кодекс (АПК) РФ допускает наличие арбитров, не являющихся судьями. По части 2 статьи 135 АПК, при подготовке к судебному разбирательству судья обязан разъяснить сторонам их право обратиться за содействием к посреднику в целях урегулирования спора, а также последствия совершения таких действий. При этом сам термин "медиация" в кодексе сегодня отсутствует. Не исключено, что его составители 10 лет назад с данным понятием были не знакомы. Или же не придавали значения посредничеству как таковому.

Взгляд назад

Идеологи введения в России института медиации утверждают, что активное использование посредников, помогающих конфликтующим сторонам договориться – вовсе не придумка, навязанная западными буржуазными традициями.

К примеру, еще до революции 1917 года в системе российских коммерческих судов весьма ценились примирительные процедуры. Своеобразными арбитрами, как правило, выступали купцы, а не профессиональные судьи, состоявшие на госслужбе.

В советское время также хватало альтернативных способов разрешения непростых ситуаций. Причем касались они разных отраслей права. "Возьмите семейные дела, бракоразводные процессы. Обязательным требованием закона была досудебная примирительная стадия", - напоминает Вениамин Яковлев. Споры между предприятиями, продолжает бывший председатель ВАС РФ, прежде чем попасть в Госарбитраж, также должны были пройти обязательные досудебные процедуры претензионного порядка, "тщательно отрегулированные и очень хорошо работавшие".

То же самое касалось трудовых конфликтов, которые сначала разрешались специальными комиссиями из представителей трудовых коллективов и администраций предприятий. А товарищеские суды, рассматривавшие бытовые разногласия, к примеру, между соседями, являлись теми же самыми внесудебными посредниками.

"С наступлением демократии все почему-то уверовали, что любой спор надо непременно переносить в суд. И в последние годы получилось вот что: все конфликты – в судах, а сами суды – парализованы", - сокрушается Яковлев.

Добрая ссора против худого мира

Представители судейского сообщества сегодня относятся к медиации неоднозначно. К примеру, экс-глава Конституционного суда (КС) РФ, председатель совета при президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия Владимир Туманов недоумевает, зачем вообще много лет надо было выстраивать российскую судебную систему, чтобы в конечном итоге взяться за процедуры, имеющие к суду весьма опосредованное отношение.

В свою очередь, заместитель председателя Высшего арбитражного суда (ВАС) РФ Татьяна Андреева уверена, что внесудебные способы урегулирования разногласий сторон должны придать гражданским правоотношениям дополнительную стабильность исходя из поговорки "худой мир лучше доброй ссоры": "Любой судебный акт все же принуждает одну сторону подчиниться другой".

При этом сейчас было бы наивно рассуждать о том, что активные попытки окончательно узаконить институт медиации предпринимаются властями только лишь с целью дать конфликтующим сторонам – и юридическим лицам, и гражданам – еще один способ цивилизованно разобраться друг с другом. Теоретически уже в следующем году новый закон позволит несколько упростить работу судов, нагрузка на которые только в минувшем году увеличилась, по разным оценкам, на 45-70%.

По данным Андреевой, в Москве среднестатистический арбитражный судья вынужден ежемесячно рассматривать около 100 дел при научно обоснованной норме 15-17 дел. Плюс на людей в мантиях давит вступивший в силу в начале мая этого года закон "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок", по крайней мере, на бумаге гарантирующий материальную сатисфакцию за судейскую волокиту. "В результате спешки, нежелания пропустить процессуальные сроки, страдает качество судебных решений. Поэтому иные механизмы разрешения споров сейчас крайне актуальны", - считает зампред ВАС РФ.

Есть и трудность другого порядка. Сами стороны конфликтов на практике очень часто не горят желанием договариваться между собой полюбовно даже в суде. По статистике, в 2006 году в первой инстанции мировыми соглашениями заканчивались только 2,1% коммерческих споров. В прошлом году этот показатель вырос весьма незначительно - до 3,5%. Если брать гражданско-правовые отношения, то здесь миром за весь 2009-й завершились всего 6% разбирательств.

О доверии к современным российским досудебным процедурам разрешения противоречий косвенно говорит и западный опыт. К примеру, до финансовых судов Германии доходит лишь 5% конфликтных ситуаций. Аналогичная цифра во Франции – 2%. В России же – почти 100%.

Камни преткновения

Один из основных поводов для затяжных дискуссий о необходимости введения института медиации – кто именно со временем пополнит "армию" данных посредников. В президентском законопроекте сказано, что профессионально такую деятельность вправе осуществлять лица не моложе 25 лет, имеющие высшее профессиональное образование (какое именно, не уточняется) и прошедшие курс обучения по специальной программе подготовки.

На первый взгляд может показаться, что наиболее востребованными посредниками окажутся адвокаты с задатками психологов. Или же успешные предприниматели, если речь идет о помощи сторонам в разрешении коммерческих споров. При этом единой позиции на этот счет даже у сторонников медиации сегодня не имеется. Это и понятно. С одной стороны, молодые люди без какого-либо жизненного и профессионального опыта вряд ли внушат доверие спорящим. С другой, делать ставку на авторитетов из того же бизнеса мешает укоренившийся в общественном сознании образ "авторитетного бизнесмена" - нувориша, с которым иметь дело не следует ни при каких обстоятельствах.

К слову, в недрах российской арбитражной системы зреет идея расширить полномочия помощников обычных судей, дав им право выступать в роли медиаторов. Однако данному замыслу, скорее всего, не суждено обрести силу закона. Опрошенные РАПСИ на условиях анонимности госчиновники и юристы в один голос утверждают, что идея вряд ли пройдет хотя бы одну антикоррупционную экспертизу.

Другой вопрос касается контроля за самими медиаторами. Предполагается, что этим займутся специальные саморегулируемые организации в форме ассоциаций (союзов) и некоммерческих партнерств. Обязанность таких органов – установить стандарты медиативной деятельности и этические нормы, чтобы иметь возможность оказывать на своих членов, в том числе, и дисциплинарное воздействие. Уже сейчас нетрудно предположить, что такие структуры будут чем-то напоминать давно работающие в России адвокатские и нотариальные палаты: своеобразные отраслевые профсоюзы, без лишнего повода не выносящие «сор из избы».

Наконец, еще одна проблема может отпугнуть от процедуры медиации обычных граждан. Предполагается, что такое посредничество будет платным. Большая же часть трудовых и семейных конфликтов так или иначе касается денег. Работник спорит с вывшим работодателем из-за размера компенсации при сокращении штатов - вспомним осень 2008 года и разгар финансового кризиса. Муж и жена не могут прийти к согласию относительно размера алиментов или что считать совместно нажитым имуществом. Если этим потенциальным клиентам медиаторов придется платить еще и посредникам (при весьма призрачных шансах разойтись миром), вряд ли они по достоинству оценят новый институт российской правовой системы. Куда ведь проще действовать по старинке: заплатить адвокату и разрешить спор в суде.