Осуществление банковских операций с использованием цифрового кода, назначение которого указано латинским шрифтом, не допускается, отмечает Верховный суд (ВС) РФ. Кроме того, процедура предоставления потребительского кредита посредством указания кода из СМС-сообщения фактически нивелирует все имеющиеся гарантии прав потребителя финансовых услуг, указывает высшая инстанция.
Эксперт в области цифрового права отметил в беседе с РАПСИ, что благодаря позиции высшей инстанции подход к рассмотрению такого рода дел должен измениться, а на рынке электронных услуг станет больше порядка и доверия.
Суть дела
Суды установили, что банк и его клиент заключили договор потребительского кредита, в рамках которого было подписано и соглашение о дистанционном банковском обслуживании, и этот документ регламентировал, что направление заявлений, а также иных юридически значимых документов, включая распоряжения по счету, осуществляется путем подписания клиентом электронного документа простой электронной подписью.
Стороны договорились о том, что простой электронной подписью при подписании электронного документа в информационном сервисе является CMC-код, представляющий уникальную последовательность цифр, которую банк направляет клиенту на номер его мобильного телефона. В случае идентичности CMC-кодов электронная подпись считается подлинной и проставленной клиентом, и клиент, и Банк обязаны соблюдать конфиденциальность в отношении СМС-кода.
Электронные документы, оформленные через информационные сервисы путем подписания простой электронной подписью, и документы на бумажных носителях, подписанные собственноручными подписями сторон, имеют одинаковую юридическую силу.
Через год на телефон клиентки поступил звонок от человека, который представился сотрудником кредитной организации. В течение разговора истцу поступали СМС-сообщения, содержание которых она сообщила звонившему ей абоненту. А после завершения телефонной беседы потребитель узнала, что она заключила еще один кредитный договор, причём уже на сумму в 11 раз большую, чем первый займ, плюс ко всему эти деньги были якобы ею переведены в другую кредитную организацию на счет иного лица.
В тот же день клиентка банка обратилась в полицию, которая возбудила уголовное дело по признакам состава преступления по части 3 статьи 159 УК РФ.
Также она пыталась оспорить заключенный кредитный договор в судебном порядке, но суды ее позицию не поддержали.
Суд первой инстанции исходил из того, что заявитель выразила свою волю путем подписания договора электронной подписью с использованием персональных средств доступа − СМС-кода, а ответчиком исполнена обязанность по предоставлению кредита в соответствии с условиями договора и надлежащим образом: путем перечисления суммы кредита по поручению истца на счет другого банка.
Суд счел, что действия ответчика по заключению кредитного договора и по переводу кредитных средств основаны на распоряжении истицы, которая была идентифицирована в соответствии с условиями соглашения о дистанционном банковском обслуживании.
С этими выводами согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.
Русский язык и кириллица
Сделка может быть признана недействительной как в случае нарушения требований закона (статья 168 Гражданского кодекса), так и по специальным основаниям в случае порока воли при ее совершении, в частности, при совершении сделки под влиянием существенного заблуждения или обмана (статья 178, пункт 2 статьи 179 Гражданского кодекса), напоминает ВС в определении, текст которого имеется в распоряжении РАПСИ.
Высшая инстанция также указывает, что законодательством о защите прав потребителей установлены специальные требования к заключению договоров, направленные на формирование у потребителя правильного и более полного представления о приобретаемых (заказываемых) товарах, работах, услугах, позволяющего сделать осознанный выбор, а также выявить на действительное волеизъявление клиента.
При этом существенная информация доводится до сведения потребителя на русском языке (пункт 2 статьи 8 Закона РФ от 7 февраля 1992 года №2300-1), отмечает высшая инстанция, обращая внимание и на тот факт, что алфавиты государственного языка РФ и государственных языков республик строятся на графической основе кириллицы (часть 6 статьи 3 Закона РФ от 25 октября 1991 года №1807-1).
Обязанность исполнителя своевременно предоставлять потребителю необходимую и достоверную информацию об услугах, обеспечивающую возможность их правильного выбора, предусмотрена также статьей 10 Закона о защите прав потребителей, напоминает ВС.
«Суду следует исходить из предположения об отсутствии у потребителя специальных познаний о свойствах и характеристиках товара (работы, услуги), имея в виду, что изготовитель (исполнитель, продавец) обязан своевременно предоставлять потребителю необходимую и достоверную информацию, обеспечивающую возможность компетентного выбора (статья 12 Закона о защите прав потребителей).
При дистанционных способах продажи товаров (работ, услуг) информация должна предоставляться потребителю продавцом (исполнителем) на таких же условиях с учетом технических особенностей определённых носителей», − приводятся в постановлении разъяснения Пленума (пункт 44 постановления от 28 июня 2012 года №17).
Специальные требования к предоставлению потребителю полной, достоверной и понятной информации, а также к выявлению действительного волеизъявления потребителя установлены и законодательством о кредитах (займах).
Между тем судом установлено, что все действия по заключению кредитного договора и переводу денежных средств в другой банк на неустановленный счет совершены одним действием − путем введения четырехзначного цифрового кода, направленного Банком СМС-сообщением, причем назначение данного кода в нем было указано латинским шрифтом, что нарушает требования пункта 2 статьи 8 Закона о защите прав потребителей о предоставлении информации на русском языке.
При таких обстоятельствах выводы о заключении кредитного договора в соответствии с законом и об отсутствии нарушений прав потребителя противоречат нормам материального права, считает ВС.
Одномоментный перевод
С учетом того, что зачисление кредитных средств на счет истца и перечисление их в другой банк на счет другого человека произведены банком одномоментно, то суду необходимо было дать оценку, кому в действительности был предоставлен денежный займ − истцу или иной личности, тем более, что в соответствии с частью 6 статьи 7 Закона о потребительском кредите такой договор считается заключенным с момента передачи заемщику денежных средств.
«При немедленном перечислении Банком денежных средств третьему лицу их формальное зачисление на открытый в рамках кредитного договора счет с одновременным списанием на счет другого лица само по себе не означает, что денежные средства были предоставлены именно заемщику», − обращает внимание ВС.
Кроме того, в соответствии с пунктом 3 статьи 307 Гражданского кодекса при установлении и исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие, а также предоставляя друг другу необходимую информацию.
Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации, напоминает ВС позицию Пленума (пункт 1 постановления №25).
Аналогичные разъяснения дал и Конституционный суд РФ, отметив, что в большинстве случаев телефонного мошенничества сделки оспариваются как совершенные под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом и при рассмотрении таких споров особого внимания требует исследование добросовестности и осмотрительности банков (определение от 13 октября 2022 года №2669-0).
«В частности, к числу обстоятельств, при которых кредитной организации в случае дистанционного оформления кредитного договора надлежит принимать повышенные меры предосторожности, следует отнести факт подачи заявки на получение клиентом кредита и незамедлительная выдача банку распоряжения о перечислении кредитных денежных средств в пользу третьего лица (лиц)», − обращал внимание КС.
Банк России также разъяснял, что к подозрительным признакам, в частности, могут относиться несоответствие характера, параметров или объема проводимой операции, ночное время или праздничные дни, периодичность (частота) операций и получатель средств.
«Ссылаясь на надлежащее исполнение Банком обязанностей при заключении и исполнении договора потребительского кредита, суд не дал оценку добросовестности поведения Банка, обязанного учитывать интересы потребителя и обеспечивать безопасность дистанционного предоставления услуг, хотя это имело существенное значение для разрешения спора.
В частности, судами не дано оценки тому, должен ли был Банк, действуя добросовестно и осмотрительно, учитывая интересы клиента и оказывая ему содействие, принять во внимание несоответствие устройства, с использованием которого совершались операции, устройству обычно используемому клиентом, характер операции − получение кредитных средств с одновременным их перечислением в другой банк на счет карты, принадлежащий другому лицу, и предпринять соответствующие меры предосторожности, чтобы убедиться в том, что данные операции в действительности совершаются клиентом и в соответствии с его волеизъявлением», − отмечает ВС.
Он напоминает, что в данном деле судами установлено, что со стороны потребителя было совершено только лишь действие по введению четырехзначного цифрового кода, направленного Банком CMC-сообщением и сопровожденного текстом на латинице.
«Такой упрощенный порядок предоставления потребительского кредита и распоряжения кредитными средствами противоречит порядку заключения договора потребительского кредита, подробно урегулированному приведенными выше положениями Закона о потребительском кредите, и фактически нивелирует все гарантии прав потребителя финансовых услуг, установленные как этим федеральным законом, так и Законом о защите прав потребителей», − подчеркивает высшая инстанция.
В частности, составление договора в письменной форме с приведением индивидуальных условий в виде таблицы по установленной Банком России форме, с указанием полной стоимости кредита, с напечатанными отметками (V) напротив строк об ознакомлении и согласии с различными условиями договора и т.п. лишено всякого смысла, если фактически все действия по предоставлению потребительского кредита сводятся к направлению банком потенциальному заемщику CMC-сообщения с краткой информацией о возможности получить определенную сумму кредита путем однократного введения цифрового СМС-кода, поясняет ВС.
Кроме того, выводы суда о согласованном сторонами способе аутентификации клиента не основаны на каких-либо установленных обстоятельствах и материалах дела.
Так, имеющееся в материалах дела соглашение о дистанционном банковском обслуживании само по себе таких сведений не содержит, а иных материалов об этом не имеется.
Ссылаясь на наличие волеизъявления истца на заключение договора потребительского кредита и перевод денежных средств на неустановленный счет в другом банке, которые совершены в праздничный период в течение всего 5 минут, суд в нарушение части 2 статьи 56 ГПК РФ не дал оценки последующему поведению истца − обращению в тот же день в полицию и в Банк.
В результате Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ определила направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Прецедентное решение
Данное определение Верховного суда имеет исключительно важное значение для защиты прав и законных интересов простых граждан от злоупотреблений со стороны кредитных организаций, считает адвокат, член Комиссии по новым технологиям и правовому обеспечению цифровизации общества Ассоциации юристов России Алексей Синицын.
По его мнению, благодаря позиции высшей инстанции подход к рассмотрению такого рода дел должен измениться, а на рынке электронных услуг станет больше порядка и доверия.
«Что касается развития электронной коммерции (e-commerce) и цифрового права, то оформление многомиллионного кредита, в результате которого человек может лишиться квартиры, и заказ, например, килограмма картошки из ближайшего магазина — это не одно и то же, и регулироваться такие сделки должны принципиально по-разному», — подчеркивает адвокат.
В качестве примера Синицын привёл неоднократные случаи злоупотребления правом со стороны кредитных организаций, которые некоторые условия кредитного договора указывали мелким нечитаемым шрифтом или буквами бледного цвета на темном фоне.
«В целях защиты прав и законных интересов простых граждан в Федеральном законе от 21 декабря 2013 года 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)» аж целых 4 раза повторяется о том, что условия кредитного договора наносятся цифрами и прописными буквами черного цвета на белом фоне четким, хорошо читаемым шрифтом максимального размера из используемых на этой странице размеров шрифта. И эта норма появилась не просто так.
Индивидуальные (наиболее значимые) условия договора потребительского кредита отражаются в виде таблицы, которой установлена Указанием Банка России от 23 апреля 2014 года №3240-У «О табличной форме индивидуальных условий договора потребительского кредита (займа)». Табличная форма индивидуальных условий договора необходима для простоты восприятия. Даже опытный юрист может не с первого раза разобраться в сложном и многостаночном кредитном договоре, что уж говорить о простых гражданах», — сказал Синицын.
Он отметил, в рассмотренном деле приведенные требования закона соблюдены не были.
«Когда читаешь обстоятельства данного дела, то почему-то возникают ассоциации с телефонными мошенниками, которые забалтывают некоторых доверчивых граждан», — констатировал адвокат.
Алиса Фокс
