Проходимцы и мошенники пользуются неразберихой в стране и захватывают власть в отдельных городах и губерниях, то и дело появляются новости об образовании новой республики, которая объявляет независимость от России. Местное руководство настолько оторвано от реальной жизни, что в некоторых городах к власти пришли психически больные люди.

Расшатывается обстановка и в армии - антивоенная пропаганда добралась до черноморского флота и вынудила адмирала Колчака покинуть Севастополь.

Беспорядки отмечены и в Бутырской тюрьме, и в редакции газеты «Русская Воля», которую захватили анархисты.

А адвокатское сообщество высказывает обеспокоенность появлением новых судов, которые не вписываются ни в правила судопроизводства, ни в нормы законов, ни в положения об адвокатской этике. Московская адвокатура, например, озабочена деятельностью междупартийного совестного суда.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми событиями столетней давности, на дворе начало июня 1917 года.

5 июня

Германский агент и большевики.

Роберт Гримм. «Гинденбургский обход» России, план которого был разработан германским посланником в Берне и осуществлен при содействии швейцарца Роберта Гримма, к счастью, не удался. Вредоносность агитации доставленных в Россию через Германию в запломбированном вагоне эмигрантов-большевиков проявилась с очевидной для всех ясностью, и сам Роберт Гримм, поспешивший личным своим прибытием в Россию прийти на помощь товарищам Ленину, Зиновьему и компании, был выслан по распоряжению Временного Правительства из пределов России.

Печать приветствует эту решительную меру правительства. «Воля Народа» социалистов-революционеров, опубликовывая ряд документов, проливающих свет на «довольно темное дело» возвращения группы русских эмигрантов-интернационалистов, большевиков, эсеров и меньшевиков через Германию, возмущает тем, что немцы считают нас способными на измену, спокойно зовут нас к бесчестию сепаратного мира и третируют нас как нацию продажных эгоистов и своекорыстных изменников. Недаром германское правительство делегировало Роберта Гримма, председателя страшной для Вильгельма бернской международной социалистической комиссии, «своим полномочным агентом для ведения переговоров с Россией о сепаратном мире». Вождь циммервальдцев страшен Вильгельму внутри Германии, но он полезен ему в России.

Работа Гримма на «прусского короля» не удалась в России благодаря энергии министров-социалистов: Гримм был выслан из России, по словам А.Ф. Керенского на съезде Советов Р. и С.Д., как человек, «которому нет места в пределах революционной России». Как известно, съезд большинством 640 голосов против 121 признал высылку Гримма «соответствующей интересам русской революции и международного социализма».

Содействие ленинцам. Из печатаемых «Волей Народа» документов обнаруживается роль Гримма в экстренной отправке ленинцев в Россию при посредстве правительства Германии.

Немедленно по получении в Берне известия о русской революции, на специально созванном совещании русских и польских социалистических организаций, входящих в Циммервальд, Мартов 6 марта выдвинул план добиться проезда через Германию в Россию, так как было известно, что прозорливая Англия интернационалистов в Россию во время войны не пропустит. План Мартова был признан «целесообразным», и товарищу Роберту Гримму было поручено «позондировать почву у швейцарского правительства». Гримм имел беседу с начальником политического департамента швейцарского федерального совета А. Гофманом. Гофман отказался принять на себя официальное посредничество, боясь вызвать этим недовольство со стороны Англии и Франции, но принял посредничество как частное лицо. Войдя в сношения с германской миссией в Берне, он получил принципиальное согласие Германии на пропуск русских большевиков. Делегаты их просили Гримма «принять технические меры для доведения дела до конца, но тут представители некоторых фракций заявили о своем несогласии на «план Гримма», вследствие чего заграничная коллегия Ц.К.Р.С.-Д.Р.П. обратилась к товарищам Мартову и Боброву с печатаемым у нас ниже заявлением, в котором прямо указывалось, что предложение проезда через Германию исходит от Гримма.

Узнав об этом получившем широкую огласку документе, Роберт Гримм, видимо, сильно встревожился и поспешил вручить Боброву свое «официальное сообщение», в котором заявлял, что «принужден на всякий случай» установить, что никакого плана относительно возвращения в Россию не предлагал, а служил лишь посредником между русскими товарищами и «швейцарскими» властями и выражал сожаление по поводу того, что «наши хлопоты таким легкомысленным образом стали предметом циркуляра, получившего общее распространение, вышедшее за пределы тесного круга лиц».

Это заявление привело в недоумение Зиновьева, знавшего истинную роль Гримма в «плане», и он потребовал от Гримма объяснений. Гримм в присутствии некоего Платтена объяснил, что считал нужным выступить с таким «опровержением», главным образом, потому, что разглашение роли А. Гофмана, начальника политического департамента (министру иностранных дел швейцарского союза), в этом деле «могло бы явиться серьезной угрозой нейтралитету Швейцарии. Тем не менее Гримм предлагал частным образом по прежнему посредничать в деле проезда через Германию. Но ввиду «двусмысленного поведения Гримма» организаторы поездки поручили доведение дела до конца Платтену.

Платтен вошел в сношения с германским посланником, заявив ему, что он принял на себя доведение до конца дела, приведенного в первой стадии Гриммом, и выработал совместно с германским посланником письменные условия, обязательные для участников поездки, которые мы также приводим ниже.

Быть может, опубликованные «Волей Народа» документы удовлетворят «Известия Московского Совета Рабочих Депутатов», которые высказывают сомнения, не слишком ли поспешно поступило правительство, выслав Гримма, и требуют опубликования всех документов, относящихся к высылке Гримма.

В то время, когда даже «Правда», как это ни удивительно, не поддерживает Гримма, при особом мнении остается орган Максима Горького. «Новая Жизнь» называет высылку германского агента «непозволительной политической ошибкой», говоря о невыполненном требовании Церетелли, чтобы Роберт Гримм публично заклеймил провокаторскую попытку Германии, как акт германского империализма. «Новая Жизнь», отстаивая Гримма, договаривается до вопроса: почему же наши социалисты столь же резко не заклеймили империализм Италии за «аннексию Албании», империализм Франции за «намерение аннексировать Эльзас-Лотарингию» и все правительства согласия за насилие над Грецией. И почему, в таком случае, не выслан за пределы революционной России «ни один из наших министров-социалистов»?

Условия проезда через Германию.

1. Я, Франц Платтен, беру под свою полную ответственность вагон с политическими эмигрантами и легальными лицами, желающими проехать в Россию через Германию.

2. С германскими властями сносится исключительно Платтен, без разрешения которого никто не может проникнуть в запертый на все время путешествия вагон. Вагону присваивается право экстерриториальности.

3. Проверки бумаг ни при въезде в Германию, ни при выезде из нее не должно быть.

4. В вагон допускаются лица без всякого различия их политического направления и их отношения к вопросам войны и мира.

5. Всем едущим выдаются Платтеном билеты по их нормальному тарифу.

6. Поскольку возможно, проезд должен быть совершенно без перерыва прямым сообщением. Без технической необходимости перерыва в путешествии не должно быть. Выходить из вагона нельзя ни по чьему приказанию, ни по собственной инициативе.

7. Разрешение на проезд дается на основе обмена едущими на немецких и австрийских пленных и интернированных в России.

8. Посредствующее лицо и едущие принимают на себя обязательство действовать в обществе и в особенности среди рабочих в том направлении, чтобы этот постулат был осуществлен.

9. По возможности ближайший срок отъезда от швейцарской границы до шведской, а также технические подробности устанавливаются немедленно.

Заявление большевиков. «Заграничная коллегия Ц.К.Р.С.-Д.Р.П. постановляет принять предложение, сделанное т. Гриммом, относительно возвращения в Россию через Германию эмигрантов, желающих вернуться на родину».

Заграничная коллегия констатирует:

1. Что переговоры велись т. Гриммом с одним членом правительства нейтральной страны министром Гофманом, который не признал возможным официальное вмешательство Швейцарии только потому, что английское правительство несомненно усмотрело бы в этом нарушение нейтралитета, так как Англия не желает пропустить интернационалистов.

2. Что предложение т. Гримма вполне приемлемо, так как гарантирована свобода проезда независимо от политических направлений, от отношения к вопросу о «защите отечества», о продолжении Россией войны или заключения ею мира.

3. Что предложение это основано на плане обмена русских эмигрантов на интернированных в России немцев, причем эмигрантам нет никаких оснований отказаться от агитации за такой обмен в России.

4. Что т. Гримм передал это предложение представителям всех направлений политической эмиграции, заявив со своей стороны, что при данном положении вещей, это единственный путь, и что он вполне приемлем при теперешних условиях.

5. Что с нашей стороны сделано все возможное, чтобы убедить представителей различных направлений принять это предложение и в абсолютной недопустимости оттяжек.

6. Что представители некоторых направлений, к сожалению, высказываются за дальнейшие оттяжки – решение, которое мы не можем не признать в величайшей степени ошибочным и приносящим глубочайший вред революционному движению в России.

На основании этих соображений заграничная коллегия Ц.К. постановляет известить всех членов нашей партии о принятии нами предложения и о немедленном отъезде, пригласить их принимать записи от всех желающих ехать и сообщить копию настоящего постановления председателям других партий.

Цюрих 31 марта 1917 г. Подписали: Ленин и Зиновьев.

Отклики за границей. Шведская печать с большим вниманием отнеслась к опубликованному газетой «Socialdemocraten» уже известному из русской печати документу, изобличающему Гримма. И серьезные газеты, как дружественная согласию «Dagens Nyheter» и германофильская «Stockholm Dadblad», одинаково признают подлинность документа. Первая газета утверждает, что Германия пошла здесь обычным путем, т.е.  не побрезговала прибегнуть к темным агентам для достижения своих целей. Вторая газета пишет, что этот документ доказывает, что Германия действительно ищет мира без аннексий. В то же время официальное швейцарское агентство опубликовало сообщение, что несмотря на то, что Швейцария получает со всех сторон предложения принять на себя роль посредника в мирных переговорах, швейцарское правительство не находит момент подходящим.

(Утро России)

6 июня

Захват «Русской Воли».

Во втором часу дня группа вооруженных винтовками, браунингами, ручными бомбами и тремя пулеметами, общим числом 80-100 человек, явилась на Ивановскую улицу, 14, где помещается редакция газеты «Русская Воля» и заняла все помещения редакции, конторы и типографии редакции. По среди двора были установлены пулеметы, а на лестнице у каждого входа, у каждой двери в редакцию и типографию были поставлены вооруженные винтовками или браунингами часовые. Все входившие в редакцию сотрудники газеты и наборщики были размещены в двух комнатах: в фальцовочной около 150 человек, а служащие конторы с частью сотрудников были арестованы в помещении редакции.

Часть вооруженных людей была одета в солдатскую и матросскую формы, у некоторых были форменные фуражки. Среди них не было ни одного интеллигента, это особенно выяснилось в речах пришедших, которые они произнесли при занятии типографии. Они говорили, что не намерены чинить ни над кем никакого насилия и решили лишь осчастливить всех сотрудников газеты и дать им возможность работать не на эксплуататоров-капиталистов, а на себя путем передачи им всей типографии, где они будут работать на кооперативных, социалистических началах. Арестованные лица спросили, от имени какой партии или организации действуют эти вооруженные люди. Вожаки их отвечали:

- Мы принадлежим к той социалистической партии, которая так блестяще заняла дачу Дурново.

Таким образом, это были члены той самой группы безответственных анархистов, которые в течение последнего времени по очереди занимают помещения: герцога Лейхтенбергского, дачу Дурново, дачу Шувалова и т.д. Конторщики и сотрудники газеты были задержаны в типографии до 5 часов вечера и только часть из них, после некоторых переговоров, была отпущена раньше. О случае занятия анархистами газеты «Русская Воля» быстро стало известно всему городу и тысячные толпы народа запрудили Ивановскую улицу.

Вскоре сюда были откомандированы воинские части Егерского и Казачьего полков, которые окружили здание. Через некоторое время прибыл член Исполнительного Комитета Совета Рабочих и Солдатских Депутатов Анисимов, командующий войсками петроградского военного округа ген. Половцев, и помощник командующего, поручик Кузьмин, а также чины прокурорского надзора. Все их переговоры с анархистами, однако, ни к чему не привели.

Об инциденте стало известно президенту Всероссийского Съезда Рабочих и Солдатских Депутатов, который собрался на экстренное заседание и единогласно вынес следующую резолюцию:

«Категорически осуждая самовольный захват типографии, в которой печатается газета «Русская Воля», президиум предлагает послать 3 членов Исполнительного Комитета - Каменева, Гоца и Анисимова - и потребовать от анархистов немедленно очистить занятое помещение». Резолюция была прочитана в общем собрании съезда и принята большинством всех участников съезда против 3 и при 7 воздержавшихся. Около 7 часов вечера члены Исполнительного Комитета - Анисимов, Гоц и Каменев - прибыли в типографию «Русская Воля» и вступили в переговоры с анархистами. Последние отказались очистить помещение, но со своей стороны отправили свою делегацию на Всероссийский съезд, с тем, чтобы предложить закрыть газету «Русская Воля», реквизировать типографию и печатать в ней социалистические газеты, в том числе и газету анархистов. Настроение стоящей на улице многочисленной толпы народа было явно враждебным по отношению к анархистам. Точно такое же настроение было у войск, которые предлагали пойти немедленно в атаку, но офицерский состав отклонил это предложение, решив не предпринимать никаких действий помимо постановления Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

Члены Исполнительного Комитета распорядились не пропускать в помещение типографии никого из посторонних и не допускать передачи пищевых продуктов. Предполагается, таким образом, взять измором анархистов и таким путем заставить их очистить помещение. Около 10 часов вечера приехал Керенский, который обратился к толпе с речью, призывая всех сохранять спокойствие, причем заявил, что, исполняя поручение Всероссийского съезда Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, военная власть не остановится перед принятием самых решительных мер. Речь Керенского была покрыта бурными аплодисментами. Командующий войсками Половцев отправил к анархистам делегацию с предложением очистить помещение, причем предупредил в случае неисполнения этого требования, что в помещение будут введены войска. Анархисты отказались исполнить требование. Тогда солдаты, вооруженные винтовками, проникли во двор дома и арестовали анархистов, охранявших пулеметы. Затем проникли внутрь помещения и арестовали анархистов, охранявших вход. Увидя, что количество солдат и казаков все возрастает, анархисты решили сдаться. Все оружие, находившееся у них, и пулеметы забраны. Задержаны 72 человека, которые на 2 грузовых автомобилях под охраной казаков были отведены в комиссариат. Публика устроила солдатам бурные овации. Раздавались крики: «Спасибо, товарищи, а то сегодня эти хулиганы реквизировали типографию, а завтра станут реквизировать и частные квартиры».

После ареста анархистов было осмотрено помещение редакции и типографии. Обнаружено, что телефонные провода перерезаны, все столы вскрыты, бумаги разбросаны по полу, сукно на столах порвано, несгораемая касса оказалась в целости. При своем появлении анархисты было потребовали у кассирши ключи, но кассирша отказалась выдать их. Очевидно, у анархистов не оказалось орудия для взлома кассы.

Анархисты, арестованные в «Русской Воле», доставлены в Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, где они находятся под арестом. У них отобраны оружие и бомбы.

Когда в совете министров обсуждался вопрос о налете анархистов на «Русскую Волю», то министр-председатель кн. Львов предложил дать анархистам получасовой срок для очищения помещения «Русской Воли» и после получаса действовать вооруженной силой. А.Ф. Керенский, присутствовавший на заседании, заявил, что нельзя допускать, чтобы вооруженная сила медлила. Ее необходимо пустить в дело немедленно, если анархисты откажутся очистить помещение «Русской Воли».

(Утро России)    

Женщины и война.

«Женский батальон смерти». Третьего дня в Камерном театре состоялось первое организованное собрание «Женского батальона смерти». На собрание явилось около 100 человек. Председателем избрана Р.П. Случ, которая во вступительной речи обрисовала будущую роль женщины-воина на фронте. Говорили также и «большевики», призывающие присутствующих на собрании оставить свою затею и отдать все силы и знания культурно-просветительной работе в тылу. Большевички успеха не имели и покинули собрание. После обсуждения ряда технических вопросов была избрана особая делегация к военному министру А.Ф. Керенскому, которого постановлено просить отдать приказ по военному ведомству о направлении всех женщин, желающих идти на фронт в качестве воинов, в московский батальон смерти.

(Московский листок)

7 июня

К захвату «Русской Воли».

Как уже сообщалось вчера, анархисты, захватившие типографию газеты «Русская Воля», под усиленным конвоем казаков и запасного батальона 15 полка, были доставлены в здание кадетского корпуса, где сейчас проходит съезд С.Р. и С.Д. Анархисты были помещены в отдельном флигеле, который окружен тройной цепью солдат. Все анархисты из кадетского корпуса освобождены. Представителям судебного ведомства даже не удалось допросить арестованных. Когда представители судебного ведомства явились в кадетский корпус, к ним вышел кто-то, назвавшийся представителем Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов и заявил, что состоялось постановление Совета об освобождении арестованных анархистов. До сих пор не выяснено, кто распорядился об освобождении анархистов и кто был тот член Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, который сделал это заявление представителям судебной власти.

Министр юстиции Переверзев распорядился произвести тщательное расследование захвата анархистами типографии газеты «Русская Воля» и в случае надобности не останавливаться перед арестами главных виновников.

(Утро России)

8 июня

Камышинская «республика».

Камышин – уездный город Саратовской губ. – доселе славился арбузами, а ныне в нем появился «Ванька Сельдерей» - бродяга из Астрахани.

Собрав кучу горланов и проходимцев, «Сельдерей» сумел привлечь на свою сторону довольно многочисленную группу солдат запасного полка, которым заявил, что он уполномочен Лениным и «кронштадтским императором Рошалем» объявить камышинскую республику.

Затем «Ванька Сельдерей» исчез, но появились другие агитаторы, уже анонимные, сообщавшие, что Илиодор прислал благословение на «республику земель» и «на немедленное отобрание помещичьих земель и буржуйских имуществ».

В казармах появились бабы-кликуши. Солдаты разделились на два лагеря. Часть образовала боевой комитет и заявила, что не доверяет буржуйскому правительству и отделяется от России, которой правят богачи. На ежечасных митингах выступали никому не известные подозрительные ораторы, один из них на митинге предложил арестовать милицию и комиссара и предложить Временному Правительству, если оно желает поддерживать отношения с «камышинскими штатами», прислать особого полномочного посла.

Группой республиканцев – федералистов были начаты приготовления к учредительному сбору для избрания президента.

В городе стало тревожно. Появились пьяные, но сильно и энергично выступил местный Совет Солдатских Депутатов, состоящий из крестьян социалистов-революционеров и меньшевиков.

Совет заявил, что, не останавливаясь ни перед чем, он пресечет анархию и заставит анархистов признать и подчиниться организованной власти народной, т.е. Временному и законному Правительству.

Члены Совета решительными выступлениями убедили взбунтовавшихся и уговорили солдат повиноваться офицерам.

Объявление гласит: «Совет не допустит позора, которым запятнали себя Николаевка и Царицын, и подавит всякие попытки проходимцев, ведущих народ и армию к бездонной пропасти».

Совет был поддержан большинством солдат, и на днях вынесена резолюция полкового совещания, выразившая доверие Совету Солдатских Депутатов и Временному Правительству и постановившая пресекать в корне все дальнейшие попытки агитаторов анархизма.

Все анонимные погромщики бежали, двое из них сильно избиты бабами-солдатками на пароходной пристани, и полк приступил к занятиям.

В городе восстановлен порядок, фактическим хозяином власти является разумно и твердо действующий Совет Солдатских Депутатов. Комиссар и милиционеры делают свое дело. Вопрос «об отделении от России» ликвидирован.

(Московский листок)

9 июня

Междупартийный совестный суд.

Московская адвокатура обратила, наконец, внимание на участие адвокатов в междупартийном совестном суде.

Нарушение участниками суда обычных норм судопроизводства и нарушение отдельными адвокатами элементарных правил адвокатской этики побудили юридическую комиссию при комитете общественных организаций, состоящую преимущественно из видных адвокатов, поднять вопрос о юридических основаниях комиссии по обеспечению нового строя и в частности междупартийного совестного суда. Обращено внимание на то, что комиссия приговаривает к юридическим наказаниям, как лишение избирательных прав и т.п.

Прис. повер. В.Н. Малянтович давал объяснения. Он заявил, что комиссия основана не на юридических основаниях, а исключительно на революционных основах, на принципе целесообразности.

Вопрос о комиссии по обеспечению нового строя будет рассматриваться и в следующем заседании юридической комиссии.

Некоторыми членами суда поднят вопрос о закрытии заседаний суда. Они предлагают установить контроль суда над деятельностью комиссии.

(вечерняя газета Время)

10 июня

К событиям в Севастополе.

Волынцы в Севастополе. Севастополь, 9,06. Состоялся грандиозный митинг в 20 тысяч матросов и солдат. За арест Колчака высказалась команда лишь одного корабля и одна дружина, остальные были против.

Отъезд адм. Колчака. Севастополь, 9,06. Положение несколько выясняется. Адм. Колчак уехал без инцидентов. Американская морская миссия во главе с адмиралом немедленно выехала за Колчаком. Происходят бурные митинги, большевики-балтийцы развивают энергичную агитацию.

Приезд адм. Колчака. 10 июня приезжают в Петроград командующий Черноморским флотом адмирал Колчак со своим начальником штаба капитаном 1-го ранга Смирновым, для доклада Временному Правительству и военному министру о событиях, происшедших в Севастополе.

Телеграмма А. Ф. Керенского. Морским министром А.Ф. Керенским вчера вечером была отправлена в Севастополь командующему флотом и в центральный комитет следующая телеграмма:

«Донесение ваше получено. Рад удостоверить, что в Черноморском флоте, бывшем всегда оплотом свободы и революции, восторжествовал разум и правильное понимание революции гражданами и военного долга. Комиссия для расследования выезжает. О дне прибытия ее в Севастополь будет сообщено дополнительно». Морской министр А.Ф. Керенский.

Аресты. Севастополь, 9.06. Брожение во флоте началось со времени ареста Петрова. В последнее время брожение достигло апогея. На ночном митинге полуэкипажа решено было произвести обыски у всех офицеров и арестовать тех, которые заподозрены в неблаговидности. Арестованы Грубер, Кузьмин, Плотников и Эстецкий. Арестовывали матросы. На делегатском собрании поднимается вопрос об аресте Колчака. После бурных прений решено отстранить Колчака и начальника штаба Смирнова. На заседание является председатель судового комитета «Георгия Победоносца» с заявлением, что Колчак не дал оружия, заявив, что не отдал его японцам и не отдаст его делегатскому собранию, а только Керенскому. В результате избрана комиссия из 10 человек для принятия дел у адм. Колчака и офицеров. Центральный комитет будет переизбран. Положение крайне тревожное, идут заседания всех судовых комитетов.

(Утро России)

Волнения в Бутырской тюрьме.

Вчера в Бутырской тюрьме разыгрались события, приведшие к печальному и прискорбному результату: к применению вооруженной силы.

Информационное бюро при московском комиссаре до поздней ночи не дало официального сообщения о происшедшем. По частным сведениям редакции события рисуются в следующем виде:

Около десяти часов вечера дезертиры, содержащиеся в Бутырской пересыльной тюрьме, были выпущены в уборную. Воспользовавшись этим, они внезапно набросились на тюремных надзирателей и обезоружили их, после чего стали отпирать камеры уголовных. Затем вместе с уголовными толпой человек до 600 высыпали на так называемый «Церковный» двор тюрьмы, намереваясь, очевидно, вырваться на улицу. Никакие уговоры тюремного начальства не действовали.

На место происшествия прибыли комиссар московского градоначальства А.А. Никитин, представители прокуратуры и комиссар по тюрьмам и представители Совета Солдатских и Рабочих Депутатов, обратившиеся с увещеванием к возбужденной толпе уголовных и дезертиров. Однако им не удалось склонить взбунтовавшихся к повиновению.

Слухи о происходящем в тюрьме с быстротой молнии распространились по всему району, и улицу, прилегающую к нему, вскоре запрудили густые толпы. Тем временем власти решили прибегнуть к крайнему средству – вооруженной силе. Были вызваны казаки и пехотные части, которые оцепили тюрьму и проникли внутрь ее. Толпа бунтовщиков встретила войска враждебно и стала вести себя по отношению к ним столь угрожающе, что применение оружия стало неизбежным.

Войска дали несколько залпов. В результате, как удалось установить редакции, семь человек ранено, из них 4 тяжело. Среди раненых один из солдат конвойной команды.

Взбунтовавшиеся были загнаны в камеры и подвергнуты повальному обыску для отобрания оружия.

Вот так рисуется картина событий из опросов очевидцев из толпы и тюремных надзирателей.

Около 10 часов вечера в Бутырской тюрьме взбунтовались находившиеся там в заключении около 800 человек.

С криками: «Не хотим в тюрьме – мы теперь свободные граждане!» - дезертиры выбежали все на тюремный двор.

Администрация Бутырской тюрьмы растерялась и не знала, что делать. Вскоре к Бутырской тюрьме были вызваны воинские части 56-ого пехотного полка и казаки.

- По местам! - потребовали казаки.

Однако в ответ послышались револьверные выстрелы. Тогда солдаты стали наступать на взбунтовавшихся дезертиров, завязался бой. Солдаты стреляли и били прикладами. Двор Бутырской тюрьмы огласился стонами.

- Мы вам не забудем! – кричали дезертиры.

Около Бутырской тюрьмы собралась тысячная толпа народа.

Крыши ближайших домов были усеяны любопытными. Толпа с каждой минутой росла. Тем временем во дворе тюрьмы начинало все приходить в порядок.

Ошеломленные таким неожиданным поворотом дела дезертиры начали разбегаться по камерам, подгоняемые солдатами.

- Марш по местам! – кричали они, - ежели не хотели сидеть в окопах, так посидите здесь…

Весь вечер, до глубокой ночи, по улицам и переулкам, прилегающим к Бутырской тюрьме, отдельные кучки граждан оживленно комментировали на разные лады происшедший печальный факт, возмущаясь не столько взбунтовавшимися, сколько агитаторами, которые по слухам проникли в тюрьму и взбунтовали заключенных дезертиров.

(Утро России) 

«Кирсановская республика».

В виду появившихся в газетах известий об образовании «Кирсановской республики» Московское Областное Бюро Советов Рабочих и Солдатских Депутатов командировало в г. Кирсанов двух товарищей.

Побывав на месте происшествия, делегаты сообщили Бюро следующее:

Познакомившись с характером кирсановских событий, приходится сказать, что ни о какой республике говорить нельзя потому, что в действительности были попытки организации реакции хулиганами, прикрывшимися психически больными людьми.

Какой-то торговец (Трунин), член Союза Русского Народа, сидевший два раза в доме умалишенных, начинает свою деятельность подкупом солдат табаком и деньгами, робко организует еврейский погром, натравливая одну часть населения на другую. В ответ на поведение Трунина было постановление тамбовского прокурора при согласии Тамбовского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов арестовать его. Но это привести в исполнение не удается, робость Трунина исчезает, он собирает митинг и просит толпу объявить его генерал-прокурором г. Кирсанова. Толпа соглашается, и он командует: «Штатские – снять шляпы, а военные – взять под козырек», при чем тут же заявил, что он, «Александр Кузьмич Трунин, генерал-прокурор г. Кирсанова», будет работать рука об руку с генерал-прокурором всея России – Александром Федоровичем Керенским».

Почувствовав под собой почву, он ведет открытую борьбу с Кирсановским Сов. Раб. и Солд. Деп. И комитетом общественной безопасности устраивает травлю на всех офицеров местного гарнизона, из которых некоторые принимали участие в его аресте. Чтобы окончательно покончить с анархией, ведущей к контрреволюции, Тамбовский Сов. Раб. и Солд. Деп. Вместе с полковым комитетом местного гарнизона 1-го июня арестовали Трунина. Арест, как известно, сопровождался жертвами, потому что, засев в помещения городской Управы, «трунинцы» открыли стрельбу по солдатам. Не имея возможности на столбах печати огласить весь материал о кирсановской республике, находящийся в Областном Бюро Сов. Раб. и Солд. Деп., приходится прийти к выводу, что главной причиной событий является бездеятельность местных революционных организаций, которые, если бы вошли в свою толщу жизни, не дали бы места на горизонте русской истории, подобной «Кирсановской».  Единственным способом борьбы с кирсановскими явлениями в стране, является немедленная помощь центров в деле полного и скорейшего разрушения старых органов управления.

(Московский листок)

11 июня

К событиям в Севастополе. Беседа с адмир. Колчаком.

Адмирал Колчак, прибывший 10 июня в Петроград, нарисовал точную картину событий в Севастополе.

- После своего возвращения из Петрограда, - говорит адмирал, - где я беседовал со всеми представителями Временного Правительства и видными политическими деятелями, а также после поездки в Псков на военное совещание, происходившее под представительством главнокомандующего Алексеева, я составил себе вполне определенное убеждение о тяжелом положении наших вооруженных сил.

Приехав в Севастополь, я решил поделиться своими впечатлениями с командами, для чего было созвано собрание, на котором я сказал, что, по моему мнению, Балтийский флот не представляет собой в настоящее время боевой единицы, так как во главе его стоит ген. Максимов, который никогда не был командующим флотом и был в полном распоряжении матросов.

Мои слова вызвали большой подъем среди черноморцев, решивших послать в Петроград и на все фронты делегации для поднятия духа и привидения флота и армии в боеспособный вид. Всех делегатов выехало не меньше 300 человек, и в числе их покинули Севастополь наиболее благоразумные, честные и владеющие ораторскими способностями люди.

Я считаю, что этим была допущена мною первая ошибка. После отъезда делегации сейчас же началась агитация, имеющая целью внести расстройство и вызвать раздоры. Крайние органы печати не стеснялись никакими мерами, пропаганда проникла на суда. Пропаганда велась не только против делегации, но и против меня.

Исполнительному комитету не нравились выставленные мною лозунги: «Война до конца, до полной победы, до полного завоевания проливов и вооруженного контроля над ними».

Начало пропаганды я заметил после второго резкого выпада, сделанного комитетом против меня. Первый выпад – это известное дело ген. Петрова.

Теперь у меня нет ни малейшего сомнения, что весь этот инцидент с ген. Петровым был направлен против меня, чтобы внести разлад между мною и матросами. Вскоре после этого произошел и второй случай. Миноносец «Жаркий» отказался подчиниться моему приказу о выходе в море для участия в боевой операции, мотивируя это тем, что команда не желает плавать с командиром, слишком строго относящимся к обязанностям матроса. Исполнительный комитет взялся уладить этот неприятный случай и ему удалось уговорить команду выйти в море, но время было упущено, и миноносец не исполнил нужной операции.

Спокойствие на миноносце продолжалось недолго. Через несколько дней команда все же удалила своего командира, использовав для этого совершенно недостойные способы. Следственная комиссия исполнительного комитета, разбиравшая этот случай, не вынесла никакого определенного решения. Я же со своей стороны не мог оставить этот вопиющий факт и донес об этом военному министру, указав на необходимость строгого расследования этого дела и суда над виновниками.

А.Ф. Керенский, одобрив мое решение, приказал назначить следственную комиссию, которая в настоящее время занята разбором этого дела.  В это время в Севастополь прибыла делегация от балтийского флотского центрального комитета. Часть прибывших делегатов принадлежала к партии большевиков и сейчас же повела обширнейшую пропаганду в ленинском духе. Эти же представители повели определенную компанию против меня, ловко маскируя свои действия.

На некоторых митингах указывалось, что Черноморский флот для революции ничего не сделал, в Севастополе не пролилось ни одной капли крови, не был убит командующий флотом, команда работала и жила дружно с офицерской средой.

Исполнительный комитет, находясь в полном единении со мною, считался буржуазным и являлся, как бы отделением моего штаба. Исполнительный комитет со своей стороны принимал все меры против агитации большевиков, но делегаты сумели обойти его.

На митинге было постановлено производить аресты и обыски среди офицеров, главным образом береговых команд. Всего арестовано 4 офицера. Обыски сопровождались грубыми насилиями над офицерами и женщинами. Возможные эксцессы были предотвращены только благодаря вмешательству солдата Киселева, красносельского гарнизона, случайно находившегося в Севастополе. Офицеров арестовывали под предлогом, что они приверженцы старого режима.

Разыгравшиеся события были настолько неожиданны для меня, что об этом можно судить по следующему: в 4 часа дня я был на одном из миноносцев, где по обыкновению меня встретили и проводили криками «ура». Те же матросы в 9 часов вечера принимали самое деятельное участие в арестах и обысках. На митинге следующего дня было вынесено постановление отобрать у всех офицеров оружие , а меня и начальника штаба арестовать. Одновременно с митингом заседало и делегатское собрание, которое не нашло возможным меня арестовать, но присоединилось к мнению митинга об отобрании оружия и потребовало от меня немедленной сдачи должности старшему в чине, не предъявив мне никаких обвинений. Не безинтересна речь одного оратора о причине моего отстранения. Оратор говорит, что хотя я и являюсь авторитетом в военно-морском деле и с моим уходом флот лишается опытного руководителя, но, по их мнению, во главе флота должен стоять какой-нибудь прапорщик, который исполнял бы все то, что пожелают матросы.

Видя, что я не могу спасти положения, я нашел нужным сдать команду ген. Лукину и съехал на берег. Оружия своего я не отдал, указав, что золотую саблю я получил за отличие в делах против японцев и вовремя капитуляции Артура, японцы ее у меня не отобрали.

Я поломал саблю, бросив ее в море. Но во избежание эксцессов, я дал радиотелеграмму по флоту, что бы офицеры беспрекословно подчинились этому постановлению.

Ночью была получена телеграмма Временного Правительства, которая произвела на всех своим решительным тоном ошеломляющее впечатление. О ходе дальнейших событий уже известно. Печать широко и правдиво обрисовала положение в Севастополе. Я должен только дополнить, что телеграмма, отправленная за подписью Сафонова, которого я глубоко уважаю, содержит много неточностей. События в ней несколько извращены. Так, например, исполнительный комитет умалчивает о своем постановлении устранить меня от должности.

В заключении на предложенный представителями печати вопрос, находит ли адмирал возможным вернуться в Севастополь и снова принять команду Черноморским флотом, адмирал Колчак категорически высказался против возможности возвращения в Севастополь.

(Утро России)

Подготовил Евгений Новиков