Власти разоблачают соратника Ленина и агитатора большевиков Роберта Гримма, про которого давно ходили слухи о его шпионаже в пользу Германии, немецкому агенту предписано покинуть Россию. 

Еще одно громкое расследование касается Романовых – немецкие корни династии не дают покоя исследователям, утверждающим, что возведение этой семьи на российский престол и есть роковая ошибка в судьбе страны.

Украина активно стремится получить автономию: специальная делегация передала Временному правительству наказ с требованиями отдельного бюджета, своего войска, преподавания на украинском языке в школах, выделение ей своего комиссара etc. Ответом на эту петицию правительство делегацию не удостоило.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности. На дворе конец мая-начало июня 1917 года.

29 мая

Ноты наших союзников и г. Вильсона.

Если Германия серьезно рассчитывала на то, что ей удастся внести раздор в среду союзников или по меньшей мере посеять среди них недоверие, то опубликованные на днях ноты английского и французского правительств должны будут рассеять все эти надежды. Главная цель германских руководителей была направлена к доказательству, что задачи политики западных держав с провозглашенной Россией политикой «без аннексии и контрибуций» резко расходятся и убедить русское общество, что Франция и Англия ведут завоевательную политику. Казалось бы, как возникновение самой войны, так и все заявления кабинетов парижского и сент-джемского исключали всякую возможность обвинять эти две страны в политике завоеваний, тем не менее действительные виновники завоевательной политики, убедившиеся теперь, что при согласии их противников не только о завоеваниях нечего думать, но даже прежнее положение спасти трудно, прилагали все усилия убедить русское общественное мнение, что в сущности Россия работает исключительно, в интересах Англии и что ради собственной пользы она должна заключить скорее сепаратный мир с Германией, с которой возможно-де установить прежние «дружественные» отношения. В этом смысле работала германская печать, агенты Германии в России и в нейтральных государствах и германский штаб на фронте, который путем разбрасываемых им прокламаций пытался подорвать боевую мощь нашей армии. И как раз самым подходящим для агитации моментом в Берлине признали посылку ноты русского министерства иностранных дел союзным правительствам о том, что «Свободная Россия» не преследует никаких завоевательных целей, не стремится к господству над другими народами или отнятию у них национального достояния.

Можно лишь удивляться, что в таком заявлении в Берлине могли найти какие-то зародыши разногласия с политикой западных союзных держав, так как уже одно объявление Россией свободы и автономии Польши показывало, что не о захватах Россия думает, а о том, как доставить народам возможность развиваться сообразно своим национальным стремлениям. Но, ставя себе такую задачу, русское правительство решило применять этот принцип не только к себе, но и к другим государствам, и защитить право определения своей будущности за всяким народом. Поэтому нечего говорить, что оно будет не только настаивать на очищении завоеванных германцами русских областей, но и на восстановлении Бельгии, Сербии, Румынии и Черногории, - поступить иначе, значило бы признать разбойное нападение Германии на соседей законным и уступкой завоеванных областей вознаградить Германию за ее преступления перед человечеством.

После опубликованных нот Франции и Англии в Берлине должны понять, что разъединить союзников не во власти германцев. В своих нотах правительства названных держав становятся на русскую точку зрения и также отказываются от всяких завоеваний и контрибуций, но ставят требования, чтобы были созданы такие условия, которые исключали бы в будущем повторение нападения Германии на соседей, для чего непременно должен быть сокрушен германский милитаризм. Франция ставит, однако, условие возвращения Эльзаса и Лотарингии, что французский народ не считает аннексией, а лишь исправлением прежнего преступления, против которого не переставал в течение почти полустолетия протестовать преданный Франции народ этих областей. Точно также французы, не настаивая на контрибуциях, высказываются за возмещение причиненных Германией убытков. За бесчисленные контрибуции, наложенные на Бельгию и за систематическое опустошение ее территорий, за вывоз бельгийских фабрик и населения на принудительные работы Германией германцы обязаны будут заплатить, чтобы их потомки знали, что за такие злодейские действия им придется всегда отвечать.

Но еще большее впечатление должна будет произвести в Германии нота президента Вильсона, переданная русскому правительству. Президент американской республики также указывает на агитацию, которую ведет германское правительство, и становится всецело на сторону союзников в их борьбе против империалистических держав. Америку нельзя заподозрить ни в завоевательных стремлениях, ни в желании угнетать народы, ни в ожидании контрибуции. Г. Вильсон говорит, что Америка ничего не ищет, что она желает единственно освободить народы от завоевательных притязаний Германии и Австрии, так как от этого зависит благополучие всего мира. А для этого должен быть сокрушен милитаризм и должны быть вознаграждены все пострадавшие от германских злодеяний.

Таким образом, все три демократические государства Старого и Нового Света сходятся в оценке положения и не расходятся в задачах с самым молодым демократическим государством. Это является залогом того, что эти государства пойдут к цели сообща и не Германии разъединить их, а раз союзники добьются поставленной себе задачи, тогда можно будет говорить если не о вечном мире, то о таком мире, который будет утвержден на много лет.

(Московские ведомости)

30 мая

События в Кронштадте.

С редким вниманием весь кронштадтский гарнизон и кронштадтские рабочие следят за деятельностью своего Исполнительного Комитета. Лишь поздно ночью Совет вынес свое решение, и оно было принято всеми молча с полным согласием; никто не пытался даже входить в обсуждение этого обращения к гражданам всей России, которое было выработано Советом.

Вот это воззвание.

«От Исполнительного Комитета Совета Рабочих и Солдатских депутатов обращение к революционному народу Петрограда и всей России.
Граждане, товарищи и братья, имя Кронштадта, занесенное на славную страницу истории русской революции, сейчас поносится и шельмуется на страницах всех буржуазных газет. Они говорят, что мы, кронштадтцы, ведем народ к произволу, самосуду и анархии, что мы подвергаем мучениям арестованных нами насильников и, наконец, будто мы отказались признать власть Временного Правительства, отложились от России и образовали самостоятельную кронштадтскую республику. Какая бессмысленная ложь, жалкая и постыдная клевета. Мы против самосуда, против произвола, против всех видов недостойной мести к пленным слугам царизма. Но мы за честный, свободный, беспристрастно организованный суд революции над преступными врагами народа. Мы пришли с представителями Временного Правительства к соглашению относительно скорого и беспристрастного суда над кронштадтскими заключенными, и это соглашение остается во всей своей силе. Говорят, что мы не признаем власти Временного Правительства, - жалкое измышление. До тех пор, пока Временное Правительство признается волей организованного революционного народа, мы, кронштадтцы, не можем не признавать власти Временного Правительства во всех общегосударственных делах. «Вы отложились от России» - вот где самая низкая и подлая клевета. Мы считаем одно, - и это есть твердое убеждение нашей революционной совести, – что нынешнее Временное Правительство, состоящее в своем большинстве из представителей помещиков, заводчиков, банкиров, не хочет и не может стать подлинным правительством демократии, властным вождем народной революции и что если в стране действительно наблюдаются явления анархии, то виною этому является буржуазная политика Временного Правительства, которое в продовольственном, земельном, рабочем, дипломатическом и военном вопросах не служит подлинным интересам народа, а идет в поводу за имущими и эксплуатирующими гражданами.

Мы считаем, что петроградский и некоторые провинциальные советы Рабочих и Солдатских Депутатов совершают ошибку, поддерживая это Правительство. За это убеждение мы боремся честным оружием – революционным словом, но буржуазная клика, предвидя, что власть должна была перейти в руки народа, эта клика ведет бесчестную контрреволюционную агитацию в стране. Этой клике – наше революционное презрение, их отравленному слову мы противопоставляем слово правды. Мы выражаем в то же время величайшее сожаление по поводу того, что министры-социалисты и вместе с ними большинство петроградского Совета подпали под влияние ведущейся против нас травли и объявили нас в своей несправедливой и оскорбительной резолюции отколовшимися от русской революции. Нет, товарищи, кронштадтцы не изменяли и не изменяют знамени, которое развевается на их фортах и их судах. Товарищи и братья, никто не смеет бросать кронштадтцам оскорбительное обвинение в недостойных поступках. Мы твердо убеждены, что настоящее наше обращение рассеет ложь, клевету и создаст меду нами и вами ненарушимую связь революционного народного доверия.

Председатель Исполнительного Комитета Совета Рабочих и Солдатских Депутатов Мамонов».

(Утро России)

Большевички…

Лев Дейч со смелостью старого вождя революционной партии выступает в «Единстве» с таким тяжким обвинением господ большевиков:

«Особенности ленинских организаций – не случайности, это естественное, неизбежное следствие его тактики, выражающейся правилом, - все средства хороши для достижения намеченной цели. Из скандальной истории известно, что Ленин с его помощниками – Каменевыми-Розенфельдами, Зиновьевыми-Радомысльскими – совершали деяние явно уголовного характера».

В «Известиях Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» не остаются в долгу большевики, называя Зиновьева напрямик нечистым человеком. А дальше читаем строки, под которыми подпишется каждый разумно мыслящий:

«В десятках тысяч экземпляров слова ядовитой лжи по лицу земли русской, гуляют по окопам, где несет свой тяжкий крест армия революционной России, где, повторяем, нескончаемо льется кровь и правит свою тризну смерть, и где за каждое неосторожное, а тем более лживое или клеветническое слово кто-нибудь, может быть, расплачивается своей жизнью».

Что скажут на это «Правда» и ее московская единомышленница – газета «Социал-Демократ»? И найдется ли у них что-либо сказать?

(вечерняя газета Время)

31 мая

Возвращение П.А. Кропоткина.

После многих десятилетий изгнания, 30 мая в Петроград вернулся П.А. Кропоткин с супругой. Начиная от Стокгольма на всех станциях маститому борцу за свободу устраивались торжественные встречи. В Выборге и Белоострове к приходу поезда была сооружена трибуна, с которой П.А. Кропоткин говорил речь. В своих речах П.А. Кропоткин выражал уверенность, что Россия не заключит сепаратного мира.

В Петроград поезд прибыл к часу ночи. На вокзале был выстроен почетный караул Московского полка с оркестром музыки. К приходу поезда на вокзал прибыли члены Временного Правительства: А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов и М.И. Винавер и много публики. Выйдя из вагона, П.А. Кропоткин поздоровался с почетным караулом и прошел в парадные комнаты вокзала, где принял целый ряд приветствий. От имени Временного Правительства приветствовали П.А. Кропоткина Керенский, Скобелев и Некрасов. Затем говорили представители Исп. Ком. С.Р. и С.Д. и представители политических партий.

П.А. Кропоткин ответил речью, главным мотивом которой был ответ на обращенный к нему Некрасовым и Керенским призыв помочь в деле строительства новой России. П.А. Кропоткин со слезами на глазах говорил:

- Рад помочь вам, все силы свои отдам, свои последние силы, костьми лягу за дело нашей революции, но, товарищи, надо сплотиться: только идя рука об руку, мы вместе доведем дело революции до конца.

В частности, обращаясь к А.Ф. Керенскому, П.А. Кропоткин сказал, что с его именем в Англии связаны самые трепетные надежды англичан.

При выходе с вокзала толпа восторженно приветствовала Кропоткина. На манифестации толпы П.А. Кропоткин также ответил небольшой приветственной речью.

(Утро России)

Украинский съезд.

Всеукраинский крестьянский съезд продолжается при большом наплыве публики; кроме 1500 уполномоченных делегатов мест до 1000 занимают крестьяне не с совещательным голосом. Царит сильный подъем. С большим вниманием съезд выслушивает доклад о поездке украинской делегации в Петроград. Делегация представила Временному Правительству известный наказ, заявив, что украинский народ ждет от правительства официального признания прав на автономию и добивается признания украинского представительства на мирной конференции; требует особого комиссара при правительстве по украинским делам; жаждет объединения украинских губерний в одну область с краевой радой и комиссаром; добивается украинского войска и преподавания в школе на украинском языке; ассигнования государственных средств украинской центральной раде; указывает на необходимость разрешения земельного вопроса при посредстве краевой рады. Ответа делегация не получила, ей заявили, что правительство еще не имеет взгляда на украинский вопрос. «Грустно нам, - говорит докладчик Ковальский, - мы верили, что новое правительство пойдет новыми путями, и ошиблись; поляки удостоились признания правительством независимости Польши; мы этого не хотим, хотим только признания права подготовки края для управления своими законами; права Финляндии признаны шире, чем наши. Недавно на киевском Исполнительном Комитете заявлено, что Комитет, а не центральная рада, должен править краем, что будет?». Докладчик призывает всюду приводить своих, чтобы быть хозяевами в Украине. Крестьянин Одынцев дополняет доклад Ковалевского личными впечатлениями от поездки в Петроград и говорит, «что на эту лужу, где много костей нашего народа, нам надеяться нечего. Надо организоваться, организованность даст нам автономию».

Стасюк выступает с докладом об отношении к правительству и войне. Докладчик говорит о богатстве и культуре Украины в прошлом и настоящем, но, что Украину всегда жали, обременяли непропорциональными налогами и тем усиливали выселение украинцев. Киевская украинская рада заведет народные порядки, подсчитает землю в Украине, определит способ передачи ее народу и установит справедливые цены на хлеб. Война – большое несчастье для народа, необходим мир без аннексий и контрибуций, на мирной конференции должно быть представительство Украины. Докладчик не скрывает, что разгром российской армии угрожает опустошением Украины, и призывает к поддержке армии и обороне края. «Доклад и оживленные прения, вопреки мнению русского общества, уверенного, что требования украинцев ведут к развалу державы, к вражде населяющих ее народов, - говорит один из ораторов, Христюк, - доказывают, что не к развалу, а к федерации народов ведет автономия. Поэтому она нужна не завтра, а сегодня». На вечерних дебатах много разговоров об отношении правительства к украинской делегации. Сквозит яркое недовольство, настроение повышается, дело доходит до выступлений демагогического характера, высказывается недоверие правительству и предлагаются резолюции о полном национальном и политическом обособлении украинского народа, но полного сочувствия съезда такие выступления не встретили.

(Утро России)

О правописании.

По вопросу о правописании Валерий Брюсов ответил нашему сотруднику следующее:

Давно предлагают «упростить» наше правописание и думают, что этого можно достичь, заменив существующее правописание фонетическим, т.е.  «писать, как говорить». С моей точки зрения, такая реформа была бы гибельной ошибкой. В России много говоров: каждая область, чуть не каждая губерния, говорит несколько по-своему. Если каждый начнет писать так, как он говорит, написанное будет понятно лишь небольшому кругу жителей той же местности. Например, написанное и напечатанное по московскому говору, с нашим характерным «аканьем», покажется непонятным для северянина, который отчетливо произносит все «о», «окает». Кроме того, выговор языка, говоры, меняются с течением времени. Мы говорим уже иначе, нежели говорили наши деды столетие назад. Написанное и напечатанное по современному говору станет непонятно через несколько десятков лет, когда говор изменится, например, возобладает то «иканье», к которому имеет наклонность современная московская речь. Наше условное правописание хорошо тем, что написанное и напечатанное по его правилам понятно каждому Русскому, на всем протяжении России, и останется понятным целые века. Ярославец читает (произносит) иначе, чем москвич, но понимают оба одинаково. При фонетическом правописании, т.е. при позволении «писать, как говоришь», придется печатать отдельно книги для Московской губернии, для Костромской, для Киевской и т.д. Понятно, к каким нелепостям приведет такое кажущееся «упрощение» правописания! Лучше школьникам потратить сколько-то времени на усвоение правил орфографии, нежели внести хаос во всю русскую литературу! Валерий Брюсов.

(вечерняя газета Время)

1 июня

Беседа с П.А. Кропоткиным.

П.А. Кропоткин в беседе с журналистами начал с воспоминаний:

- Бежал я из Петрограда в 1886 году по Финляндской дороге и тогда уже имел возможность читать в шведских газетах о своем побеге и о мерах, принятых для моей поимки. Лишь 40 лет спустя, я возвратился в свободную Россию.

Говоря об отношении английского общественного мнения к русской революции, П.А. Кропоткин заявил, что им в течение последних месяцев была получена масса писем и телеграмм, трогательных обращений от всех слоев английского общества и народа, где высказывалась любовь к свободной России.

- Эти люди не лицемерили, - говорит П.А. Кропоткин, - но когда в Англии стали получаться известия о братании с заклятыми врагами, о пропаганде Ленина, о недоверии к власти, о партийных междоусобицах и дезертирах, об агитации интернационалистов, - англичане забеспокоились. Они забеспокоились не только по тому, что Россия перестает быть активной, а потому, что Россия снова подвергается опасности сделаться страной абсолютизма через анархию.

В Стокгольме Кропоткин виделся с Брантингом и другими членами голландско-скандинавского комитета. По мнению Кропоткина, конференция социалистов не приведет к практическим результатам, так как условия Германии явно неприемлемы для союзников.

- Обратили ли вы внимание, - говорит Кропоткин, - на то, что до сих пор немцы не высказывались открыто и решительно по вопросу о восстановлении Бельгии. Они ненавидят бельгийцев и боятся их; они боятся, что не только нынешнее поколение, но и другие поколения никогда не простят немцам насилия над страной.

Если мы, русские, - говорил в заключение Кропоткин, - добровольно уступим врагу, если вопросы чести для нас не смогут быть побудительными стимулами для дальнейшей обороны, то мы сами себя вычеркнем из числа честных народов. Мы потеряем все, мы упадем ниже самих себя и даже наши враги будут нас презирать.

П.А. Кропоткин считает большинство ленинцев невежественными людьми и с резким осуждением относится к Ленину и его пропаганде.

- Я посвящу все свои силы борьбе за торжество тех идей, которым я всегда служил. Мы, несомненно, идем к миру и свободе, но путем тяжких жертв. Пусть каждый из нас выполнит свой долг.

(Утро России)

2 июня

Отречение короля Константина.

После русской революции для всех стало ясно, что последствия ее должны отразиться и на внешней политике России и прежде всего – на отношении тех государств которые, прикрываясь нейтралитетом, работали на пользу врагов держав согласия. К этим державам в первом ряду принадлежала Греция или, вернее, ее король Константин, которого от заслуженной кары охраняло наше прежнее правительство. Все попытки наших союзников принять на Балканском полуострове такие меры, которые дали бы возможность собранной в Македонии союзной армии двинуться вперед, разрушались инструкциями, получавшимися нашим представителем из Петрограда, и понятны были резкие замечания, раздававшиеся во французской палате депутатов и английской нижней палате по адресу русской дипломатии. Таким образом, воля имп. Вильгельма продолжала господствовать в Афинах, и король Константин, окруженный германскими агентами и находившийся под влиянием супруги своей, сестры Вильгельма II, мог до последних дней чинить союзникам всевозможные препятствия.

Перемена правительства в России положила конец этой трехлетней предательской политике короля эллинов. Когда стало известно, что французское правительство назначило в Афины нового посланника Жоннара с обширными полномочиями, король Константин должен был понять, что никакое заступничество уже не спасет его более от гнева союзников, над которыми он открыто издевался столько времени. И действительно король даже не сделал попытки воспротивиться решению союзников удалить его из Греции, когда от их имени Франция заявила, что его невозможно оставить далее в Элладе. Этому решению короля содействовали в значительной степени союзники своим занятием Эпира и предоставлением Венизелосу занять Фессалию, житницу блокированной Греции. Король понял, что союзные державы в случае его упорства не остановятся и перед дальнейшим занятием греческой территории и что у него нет никаких средств бороться против этой силы после того, как надежды его на освобождение Греции полчищами императора Вильгельма не сбылись.

Король Константин вступил на престол Греции в 1913 году, после убийства 5 марта этого года в Салониках его отца короля Георга I. Посвятив себя военной службе, он вскоре встал во главе греческой армии и принимал участие в войне Греции с Турцией в качестве командующего армией, но не выказывал никаких военных талантов и заслужил полную непопулярность в армии. Женатый на прусской принцессе Софии и проходивший службу в прусской армии, он до такой степени пропитался прусским духом, что вскоре после турецкой войны вызвал против себя ненависть в демократическом населении Греции и должен был вместе с семьей и братьями покинуть отечество. Только после того, как Венизелос принял на себя задачу реорганизовать правление, совершенно расстроенное мелочной борьбой партии, принцу Константину стало возможным возвратиться на родину, где он снова стал во главе армии во время войны балканских государств против Турции. На этот раз счастье ему улыбнулось, генерал Двиглис вел военные операции с большим успехом, и слава победителя пала на голову королевича Константина. Вступил он на престол при самых лучших условиях. Испытанный патриот Венизелос сумел упорядочить внутреннее положение государства, реорганизовать армию, становившуюся опасностью для страны, улучшить внешние отношения и возвратить Греции доверие.

Но прусская закваска сидела глубоко в короле Константине, и вместо того, чтобы вместе с Венизелосом работать над дальнейшим укреплением мощи государства, народ которого давно лелеял надежды на осуществление Великой Греции, Константин стал проявлять абсолютистские наклонности и бороться против конституционных установлений, гарантированных державами-поручительницами. Когда Венизелос воспротивился такой опасной для Греции политике, он был уволен, и когда народ снова послал венизелистское большинство в палату, король снова распустил ее. Вынужденный призвать Венизелоса к власти, король Константин уже по возникновении европейской войны вторично уволил Венизелоса за то, что его кабинет разрешил союзникам перевести свои войска из Галлиполи в Македнию. Не в одной Греции знали, что это сделано в угоду Вильгельму II, но только в Афинах не понимали, какими последствиями было чревато это решение короля. Его отказ исполнить свои союзнические обязательства по отношению к Сербии, его выдача форта Рупель и города Кавалы, передача оружия и снарядов вечным врагам греков – болгарам, наконец, переход двух греческих дивизий, отправленных затем в Германию, к врагам союзников, вызвали всюду такое глубокое негодование, что Венизелос не мог оставаться безучастным и открыто поднял восстание, образовав национальное правительство в Салониках. Несмотря на всю поддержку со стороны Вильгельма, положение короля стало безысходным, и если под террором палочников, руководимых германцами, в старой Греции еще было спокойно, то ни нападки на дома венизелистов, ни убийства сторонников Венизелоса не могли уже спасти положение короля, предавшего свой народ и его будущность Вильгельму II. Это Константин понимал и поэтому так легко последовал требованиям Франции. Все равно, ни собственный народ, ни союзные державы не пожелали бы далее поддерживать сношения с человеком, который только обманывал, лгал и предавал. Теперь он может занять то положение, какое так заманчиво рисовалось его воображению: быть прусским генералом под командой Вильгельма.

Отречение короля Константина приведет не только к объединению раздвоенной его политикой Греции, но и к изменению всей политики, так как руководителем явится без сомнения Венизелос. И греческий народ имеет лишь одно средство смыть позор, наложенный на него предателем-королем, это средство – двинуться против болгар и германцев, которым его хотели продать.

(Московские ведомости) 

3 июня

Кто они?

Да - кто они? Вы понимаете, конечно, о ком пойдет речь?

Они – якобы Романовы, и вот этот-то пункт надо бы окончательно выяснить, т.е.  исторически утвердить и затем сдать в архив.

Сначала небольшая генеалогическая справка. От кого вели свой род Романовы, и всегда ли они так прозывались? Своим родоначальником они могут считать некоего Камбиллу, пришедшего «из Прусс», т.е. из области тогдашних поморских славян. Камбилла был язычник, которого (приблизительно в княжение Симеона Гордого) окрестили под именем Андрея; а прозвище «Камбилла» переделали в «Кобылу».

В четвертой книге гербовника русских дворянских родов значится до сих пор, что у Камбиллы (или Андрея Кобылы) был сын Боборыка (или Бабарыка, как писали прежде), от которого произошли следующие роды: конечно, в первую голову Боборыкины; а далее Шереметевы (у которых с Боборыкиными тождественный герб, с прибавкою внизу латинской надписи), Сухово-Кобылины (из этого рода был автор «Свадьбы Кречинского»), Колычевы, Яковлевы (отец Герцена) и под конец Захарьины-Юрьевы, которые только с эпохи Филарета Романовича стали прозываться по другому: Романовы.

Может быть, некоторые ученые и оспаривают происхождение Романовых от Камбиллы, но в сущности тут и не важно то, что они одной крови с теми боярскими родами, которые значились в родословных записях.

До сегодня не возникало еще сомнения: имеют ли право их теперешние потомки звать себя Романовыми, даже если является несомненным то, что до XVII века они прозывались: «Захарьины-Юрьевы». Но к XVII веку произошла перемена декорации.

Все знают, до школьников включительно, что род Романовых по мужскому колену прекратился со смерти дочери Петра, императрицы Елизаветы, и что она призвала на царство своего племянника, прямого отпрыска немецкой династии Гельштейн-Готторпов.

Тут-то вот и выскакивает «заковыка», как выражаются наши единоплеменники, украинцы.

Спрашивается: где, в каких династиях, а также и в каких родовитых домах или даже в обывательских фамилиях ведется счет по происхождению от матери? Если бы так считать, то такие французские короли, как Людовик XIV и Людовик XV, должны были бы считаться принцами австрийской и баварской крови, так как мать первого из них была Анна австрийская, а мать второго – баварская принцесса.

Но возьмем даже любой боярский род, хоть тех же Шереметевых или Колычевых. За прекращением рода по мужской линии, фамилия эта (только с высочайшего соизволения) называлась бы: Шереметевы такие-то, как теперь, например: «Князь Юсупов-граф Сумароков-Эльстон», по женскому колену, даже не по матери; а по жене.

А тут дело совсем ясное: принц Гольштейн-Готторп был по отцу коренной немец, и останься он у себя, он носил бы имя своей династии. И если бы кто-нибудь из русского царствующего дома занял позднее вакантный престол во владениях, на какие имел бы законные права племянник Елизаветы, то он сделался бы владетельным герцогом не как ее племянник Романов по матери, а как Гольштейн-Готторп. Спорить против этого вряд ли можно.

А в пределах русской империи этот немецкий принц попал на престол потому лишь, что офицеры гвардейских полков произвели дворцовую революцию и посадили императрицей дочь Петра, на место злосчастного другого полунемецкого принца, трагически покончившего свою узническую жизнь в Шлиссельбурге.

Правильного закона о престолонаследии у нас не было до Павла; а генеалогическая преемственность Рюрикова дома была уже резко оборвана с воцарением Бориса Годунова; а потом, с избранием Михаила Романова только потому, вероятно, что одна Романова побывала в царицах. А в это время (да и до сих пор) находится в живых несколько фамилий несомненного Рюрикова рода. Словом, по установившимся обычаям и понятиям, на российский престол вступил немец, а не русский принц, ибо династия (т.е.  преемственность царствующих особ) перевелась навсегда.

Но тут вступает вторая загвоздка, уже более щекотливого свойства. Если романовская кровь еще текла отчасти в жилах племянника Елизаветы, то кровь этого самого Гольштейна-Готторпа текла ли она, хотя бы в микроскопическом количестве, в жилах его прямого наследника Павла?

Здесь можно опять воскликнуть вместе с Гамлетом:

«Thers the rub!»

То, что мы сейчас напомнили не выдумка, а история; только все вертится тут на таком щекотливом предположении, которое доказать трудновато.

Итак, мы установили, что на российский престол вступила династия Гольштейн-Готторпов, и отец Петра III мог быть женат на какой угодно принцессе. Ведь у императрицы Екатерины I не было и капли романовской крови, а ее возвели же на российский престол?

«Заковыка» является в виде вопроса: мог ли быть Павел подлинным сыном Екатерины II от ее мужа? Тут доводы против больше отрицательного, чем положительного свойства; но нам сдается, что будь еще в живых такой серьезный историк царствования Екатерины II, как Бильбасов, он был бы, вероятно, склонен стоять на том, что Павел не мог быть сыном Петра III.

Припомните еще раз такие несомненные факты:

Елизавета выписала очень юную немецкую принцессу – Ангальт-Цербскую – в невесты своему племяннику. Произошло бракосочетание. Но протянулось несколько лет, а детей все еще у них не было. Это грозило разрушением всего династического плана императрицы. Необходимо было иметь, во что бы то ни стало, наследника. И, так сказать, «для приплода» припустили к супруге великого князя «заместителя». Им считается Салтыков.

Был ли он или кто другой первым фактическим возлюбленным Екатерины, это совсем не важно. Во всяком случае, в жилах ни его, ни других заместителей не было ни единой капли не только романовской, но и гольштейн-готторбской крови.

Если трудно привести положительные доказательства тому, что брак этот был бездетный, то другие наведения выходят довольно-таки убедительные.

Во-первых, отсутствие детей в течение нескольких лет. Во-вторых, то, что у Петра III (и впоследствии, когда у него были заведомые любовницы) – детей ни от одной женщины не родилось, между тем как у Екатерины была целая серия незаконных детей. В-третьих, Павел, по внешнему виду, по чертам лица был что называется «ни в мать, ни в отца», т.е. в Петра III, не похож был и на Салтыкова, мужчину видной наружности.

Фактически установлено также, что Петр III раз за столом, в присутствии целого общества (правда, в нетрезвом виде) вызывающе донимал жену свою вопросом: «Когда она с ним спала?» - как он цинически выражался; а у присутствующих не было, вероятно, и раньше сомнения в том, что Петр «не жил» с нею и детей у них быть не могло.

Если оно так, то «они» не только не Романовы, но и не Готторпы, и их генеалогическое древо зиждется «на песке». Очевидно, что они и не Камбилловичи, как те боярские роды, которые имеют право считать Андрея Кобылу своим предком.

Может быть, это единственный пример в летописях новой Европы, когда после трехсотлетнего царствования династия вдруг опустилась до звания простых обывателей.

Они, конечно, будут продолжать зваться «Романовы», но мы знаем, какое спорное право имеют они на это, также, как и на то, чтобы прозвище Романовы обменять на фамилию Гольштейн-Готторпы. Из существующих теперь европейских династий ни одна не очутилась еще в таком положении.

Не есть ли это своего рода воздание за все то зло, какое «псевдо-Романовы» причинили в течение целого столетия нашему отечеству.

П. Боробыкин

(Утро России)

4 июня

Немецкий агент.

Сообщают подробности пребывания и деятельности Роберта Гримма в Петрограде. Приехав в Петроград в марте, Гримм вошел в тесные сношения с группой Ленина и принимал ближайшее участие во всех выступлениях большевиков. Не владея русским языком, он выразил, однако, желание участвовать и в агитационной работе, при чем выступал на многочисленных большевистских митингах, считаясь, после Ленина и Зиновьева, одним из лучших ораторов – большевиков. Деятельность Гримма, отражавшая в себе идеи людей близких к германским руководящим кругам, привлекла к себе внимание Исполнительного Комитета Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, а также и Временного Правительства. Несмотря на то, что Гримм владеет несколькими европейскими языками, в том числе и французским, он почти все свои речи произносил на немецком языке, что вызывало, конечно, большое недоумение среди рабочих кругов. Некоторые его речи были немецкими не только по языку, но и по содержанию и духу. Когда Временное Правительство опубликовало отправленную из Швейцарии телеграмму о Роберте Гримме, то сведения, оказавшиеся в этой телеграмме, вполне подтверждали все те предположения и данные, которые имелись в руках у руководителей нашей политической жизни. Любопытно, что Гримм не только говорил не немецком языке на митинге, но на немецком языке написал все свои объяснения, которые министры Церетелли и Скобелев признали неудовлетворительными. Близкие к Гримму люди утверждают, что полученное от Правительства им распоряжение немедленно покинуть Россию он встретил с чувством живейшего удовольствия, так как имел основания опасаться гораздо худшего для себя исхода.

По поводу дела Роберта Гримма бывший министр иностранных дел Милюков заявляет:

- Я очень рад, что Временному Правительству удалось удостовериться, кто такой Роберт Гримм, председатель циммервальдской конференции. У меня раньше еще были бесспорные сведения о том, что Гримм -  агент германского правительства. Неоднократно меня просили, когда я был министром, дать разрешение Гримму на приезд в Россию, но пока я был министром, Гримм приехать в Петроград не мог.

Министр труда Скобелев, напротив, заявляет, что для него разоблачение истинного облика Гримма явилось полной неожиданностью.

 - Гримм, - говорит министр труда, - все опровергает, но в подтверждение этого опровержения ничего не приводит. Между тем достоверность сведений, полученных Временным Правительством, не оставляет никаких сомнений.

Но вопрос о том, как будет реагировать на инцидент с Гриммом С. Р. Д., министр говорит:

- Пока этот вопрос там не обсуждался, если же он будет затронут на всероссийском съезде, то вероятно исполнительный комитет даст исчерпывающие объяснения.

(Утро России)

Подготовил Евгений Новиков