Судебная практика о лишении банкротов единственного жилья является многозначной: в каких-то случаях судебные инстанции встают на защиту попавшего в сложную финансовую ситуацию человека, а в ряде резонансных дел суды считают, что единственную недвижимость можно включить в конкурсную массу. Правда, в последних случаях речь идёт о роскошном жилье, например, двухэтажной квартире площадью 700 квадратных метров, либо о злоупотреблении должником своим правом, например, когда он в ущерб интересам взыскателя меняет регистрацию по месту жительства с исключительной целью создания объекта, защищенного исполнительским иммунитетом.

То есть при принятии решения о лишении должника единственного жилья его поведение должно быть вопиющим, считают суды. Таким образом, подход судов является индивидуальным, каждый конкретный случай расценивается с учётом нюансов определенного дела. 

В новом дошедшем до судов споре суд решает, должно ли в конкурсной массе оказаться единственное жилье, полученное в 1992 году по линии Министерства обороны через жилищно-строительный кооператив и подаренное детям за 1,5 года до банкротства.

Суть дела 

Единственного жилья пытаются лишить москвичку, которая продала успешный рыбный бизнес по номинальной цене 20 тысяч рублей, а впоследствии получила иски от своих бывших фирм на общую сумму более 12 миллионов рублей.

«Когда эти иски появились, мои доверители были шокированы рейдерской схемой захвата их имущества, так как у них были на руках расписки Лидии Шпагиной (покупателя), данные об активах предприятий, вся переписка. И это все казалось абсурдом», - поясняет адвокат Виктор Карнаух. 

Он уточнил, что по вопросу продажи бизнеса все ещё идут судебные споры, но 12 миллионов Светлану Хомышину - продавца рыбного производства - обязали вернуть, когда взыскать эти деньги через пристава не удалось, Шпагина подала иск о банкротстве Хомышиной. 

Мнение АСГМ 

В феврале 2021 в отношении бывшей владелицы рыбного бизнеса была введена процедура реструктуризации долгов. В апреле Арбитражный суд города Москвы (АСГМ) в рамках обособленного спора рассматривал законность договора дарения квартиры Светланы Хомышиной двум ее сыновьям. Дарение было совершено в марте 2019, то есть более чем за полтора года до подачи заявления о банкротстве Хомышиной. Предмет дарения — квартира за МКАД в спальном районе Митино, которую в 1992 году приобретал по линии Министерства обороны через жилищно-строительный кооператив супруг Хомышиной для своей семьи, включая двух сыновей, несовершеннолетних на то время. В 2010 году после расторжения брака собственницей квартиры стала Хомышина.Финансовый управляющий Михаил Хомяков потребовал признать недействительной сделку по отчуждению имущества как совершенную с целью причинить вред интересам кредиторов. 

Судья Владимир Чернухин решил определил, что такое заявление финансового управляющего не подлежит удовлетворению. Мать с сыновьями продолжала жить в этой квартире и никакой иной недвижимости у нее не было. Следовательно, квартира является единственным жильем и не может быть включена в конкурсную массу. 

Сделка дарения не может быть признана недействительной, поскольку она не повлекла уменьшение конкурсной массы посредством отчуждения спорного имущества должника и не повлекла причинение вреда кредиторам.

Свой вывод судья Чернухин подтвердил судебной практикой, сославшись на определение Верховного суда РФ от 19 ноября 2017 года №306-ЭС-2120(2). Тем не менее в июле противоположное постановление по квартире вынес Девятый Арбитражный апелляционный суд.

Позиция апелляции 

«Спорная сделка совершена в условиях наличия у должника признаков неплатежеспособности, при осведомленности ответчиков (сыновей Хомышиной — прим. ред.) об этом, поскольку ответчики признаны заинтересованными лицами по отношению к должнику», - говорится в постановлении суда апелляционной инстанции.

Апелляционный суд сослался на пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, где говорится, что сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если она была совершена в течение трех лет до принятия заявления о банкротстве или после принятия этого заявления если в результате нее был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала о целях должника.

«Отсутствие на момент рассмотрения спора у должника иного жилого помещения, пригодного для проживания, не влияет на квалификацию спорной сделки как недействительной, поскольку требуемая совокупность признаков недействительности в рассматриваемом деле установлена», - указал апелляционный арбитражный суд.

Отметив, что Хомышина может в рамках своего банкротного дела обратиться с заявлением об исключении из конкурсной массы квартиры, которая является единственным жильем для нее и ее сыновей, апелляционный суд фактически лишил должницу такой возможности, указав в резолютивной части постановления буквально следующее: признать договор дарения квартиры недействительным, применить последствия недействительности сделки — возвратить квартиру в конкурсную массу. При этом единственного жилья лишаются не только должница, но и её сыновья, проживающие и официально зарегистрированные в данной квартире 30 лет.

Это апелляционное постановление оспорено в кассационный инстанции и 10 октября окружной арбитражный суд выскажет своё мнение о сложившейся ситуации.

Позиция КС 

Отсутствие безусловного иммунитета на единственное жилье признал Конституционный суд РФ в нескольких своих решениях, при это он последовательно объяснял - речь всегда идёт о злоупотреблениях должника, например, когда жилые помещения по своим характеристикам явно превышают уровень, достаточный для удовлетворения разумной потребности должника и членов его семьи в жилище.

КС подчеркивает, что суды должны учесть и сопоставлять, в числе прочего, время присуждения долга и время совершения сделок, вследствие которых должник отчуждал свое имущество для приобретения единственного жилья, защищенного исполнительским иммунитетом.

«Должно быть учтено соотношение рыночной стоимости жилого помещения с величиной долга, погашение которого в существенной части могло бы обеспечить обращение взыскания на жилое помещение, поскольку отказ от исполнительского иммунитета должен иметь реальный смысл именно как способ и условие удовлетворения требований кредиторов, а не карательная санкция (наказание) за неисполненные долги и не средство устрашения должника угрозой отобрания у него и членов его семьи единственного жилища», - подчеркивает КС РФ.

В пресс-службе суда также отметили, что «давая соответствующее конституционное истолкование, КС предусмотрел для решения данного вопроса целый перечень гарантий сохранения жилищных условий должников, необходимых для их достойного существования».