Начавшаяся еще в 2008 году работа над проектом поправок в Гражданский кодекс РФ вышла на финишную прямую: 460-страничный документ представлен президенту РФ, который должен внести его в Госдуму. Но и к согласованному проекту поправок, опубликованному 7 февраля, вопросов остается немало. В проект, в частности, не включены нормы о добросовестности участников гражданских правоотношений, предложенные представителями ведущих отечественных юридических фирм и корпоративными юристами в рамках Некоммерческого партнерства "Содействие развитию корпоративного законодательства". О том, зачем нужны такие положения в ГК, РАПСИ рассказал адвокат, партнер юридической фирмы "ЮСТ" Артур Рохлин.

- Артур Александрович, почему возникла необходимость детального раскрытия в законе категории добросовестности участников гражданских правоотношений?

- Наша правоприменительная практика и регулируемые ею отношения страдают от того, что фактически принцип добросовестности не нашел своей полноценной реализации.

Такая ситуация связана с тем, что наши суды, не имея традиции оценки действий спорящих сторон с точки зрения их добросовестности, в середине 90-х годов оказались не готовы к его введению в оборот. Не готовы они и сейчас. Это, в частности, подтверждается анализом судебной практики. Из нее видно: в очень малом количестве споров затрагивался этот аспект гражданских отношений.

Вместе с тем самого пристального внимания требуют ситуации, когда недобросовестные предприниматели отыскивают пробелы в законе, чтобы завладеть чужим имуществом. И бороться с этим надо не введением в закон понятия "обход закона", которое может сыграть мошенникам только на руку, а доведением до логического завершения реализации принципа добросовестности.

Принцип сам по себе имеет универсальное значение, поэтому объективно необходима норма, содержащая признаки недобросовестных действий. Именно они могут стать ориентиром при вынесении судебных решений по любым гражданско-правовым спорам.

- В чем заключалась сложность разработки такой нормы? Как разработчикам удалось ее преодолеть?

- Сложность заключалась в отсутствии такой дефиниции, и ее нужно было разрабатывать "с нуля". Кроме того, данное понятие достаточно абстрактное, поэтому была опасность описать некую формулу, которая в последующем не будет работать.

Но проанализировав большое количество практических ситуаций и судебных решений, при рассмотрении которых применение данного мерила являлось бы обоснованным, нам удалось сформулировать достаточно взвешенное предложение, и очень надеюсь, что оно войдет в окончательную редакцию кодекса. Но на данном этапе в недавно опубликованном варианте законопроекта, переданном президенту, ее, к сожалению, нет.

- Какие признаки недобросовестного поведения закреплены в законопроекте, разработанном в рамках НП?

- Основным критерием недобросовестности является факт нарушения действиями прав других лиц. При этом принципиальным является то, знало ли лицо при их совершении, что его действиями нарушаются чьи-либо права или нет. Представляется существенным не только то, что предприниматель признается недобросовестным, когда он знал, но и когда у него были достаточные основания предполагать о негативных последствиях его действий.

Особое внимание мы уделили квалификации недобросовестных действий юридического лица, ведь к его деятельности имеют отношение и акционеры, и члены совета директоров, и менеджеры компании. Исходя из этого, в рассматриваемом определении сделана попытка обобщить различные ситуации, когда недобросовестность связана с недобросовестным поведением перечисленных лиц. Причем, мы также описали пределы такой квалификации и общие последствия за совершение недобросовестных действий в виде возмещения убытков.

- Как нормы законопроекта помогут устанавливать в суде, например, добросовестность ведения переговоров?

- Предпринятая попытка поможет оценивать любые действия на предмет недобросовестности. Например, если контрагент умышленно затягивает переговоры, он должен понимать, что другая сторона в связи с этим несет имущественные потери. Поэтому его действия должны признаваться недобросовестными, и, как следствие, с него взыскиваются убытки. Естественно, ответственность должна наступать на основании веских доказательств, а не голословных заявлений.

- Как, на Ваш взгляд, введение в действие нормы о добросовестности может повлиять на поведение участников гражданского оборота?

- Введение в действие нормы существенно дисциплинирует участников гражданского оборота: где-то это поспособствует тому, что участники оборота откажутся от недобросовестного поведения, а где-то такое поведение будет доказано, и потерпевшая сторона не на словах, как это происходит сейчас, а на деле получит защиту своих прав.

- Как подобные нововведения помогут российскому законодательству стать "конкурентоспособным"?

- О конкурентоспособности законодательства можно говорить, когда российский бизнес в отношениях между собой не прибегает к искусственному использованию иностранного, в частности, английского права, а заключает сделки по российскому праву, которое позволяет достигать хозяйственные цели на основе принципа диспозитивности. Если российские предприниматели почувствуют, что их права и интересы реально защищены, в том числе в результате наказания недобросовестных лиц, то они с большим удовольствием будут строить отношения, руководствуясь понятным и родным им российским правом.

- Почему возникла необходимость разработки альтернативного законопроекта по внесению изменений ГК РФ?

- Отмечу сразу, подготовленный НП проект по своей сути не является альтернативным, поскольку спор по поводу институтов, подлежащих корректировке, и целей изменения кодекса отсутствует. Альтернативными являются отдельные подходы к разрешению проблем, обозначенных в первоначальном проекте.

- По каким правовым вопросам альтернативный законопроект принципиально отличался от предложенного Советом по кодификации?

- Одно из принципиальных расхождений во взглядах касается методики контроля государства за деятельностью юридических лиц с целью недопущения злоупотреблений с их стороны. Но эти меры от мошенников не защитят, они только отпугнут желающих вести бизнес через российские юридические лица. Обозначенная цель, на наш взгляд, должна достигаться через контроль за уже созданными организациями и в некоторых случаях – с расширением ответственности их учредителей и менеджмента за убытки, причиняемые организациями, к деятельности которых они имеют непосредственное отношение.

Здесь же имеет смысл остановиться еще на одном существенном расхождении. Разработчики проекта ГК РФ отказались от рецепции несомненно положительного зарубежного опыта регулирования предпринимательских сделок. В частности, от возможности заключать сделки под условием, зависящим от воли и поведения ее сторон, от возможности выдавать безотзывные доверенности и заключать соглашения акционеров по очень широкому кругу вопросов.

Эти институты и без закрепления в российском законе получили широкое распространение на практике, являясь неотъемлемой частью современной предпринимательской действительности. Но без санкционирования со стороны отечественного законодателя такие договоренности оформляются через оффшоры либо стороны просто полагаются на порядочность контрагентов. Все это опять-таки провоцирует уход бизнеса в иностранные юрисдикции. Именно на исправление такого положения и направлена достаточно большая часть альтернативных предложений юридического сообщества.

Беседовал Сергей Феклюнин