Ради увековечивания памяти мирного населения Советского Союза, подвергшегося изгнанию и истреблению в годы Великой Отечественной войны, РАПСИ изучило архивные материалы*, свидетельствующие о геноциде граждан СССР.

Вот один из многих документов, подписанных местными жителями и бойцами Красной армии — свидетелями бесчеловечных расправ фашистов над нашим мирным населением и ранеными красноармейцами. 

"Акт"

Мы, нижеподписавшиеся жители села Каменка, свидетельствуем, что в период с 1 по 7 декабря 1941 г., когда деревня была занята немецкими войсками, в нашем селе произошли следующие факты зверского обращения с населением: 

1) Убит председатель колхоза Антонов Леонид Михайлович; 

2) Немцы отрубили голову Рапвицкову Алексею Ивановичу за то, что не отдавал им своих валенок; 

3) Немецкие войска убили Прокофьева Александра, как имеющего медаль «За отвагу», полученную на финском фронте; 

4) Немцы убили Аводовского Никиту Прокофьевича за то, что он носил старый красноармейский шлем. 

Кроме того, мы были свидетелями, как немецкие солдаты убили в деревне одну старушку, вышедшую за водой, и двух пленных красноармейцев. 

У местного населения фашисты отбирали валенки, кур, шарфы, одеяла, подушки, пчелиные улья. 

Подписали: жители деревни Каменка: А. А. Румянцев, Н. В. Румянцева, А. П. Толокнова, В. В. Толокнов, М. А. Аюнова, И. И. Просереков, Прекуран". 

Сообщил корр. ТАСС, 17 декабря 1941 г.

Там, где хозяйничают фашисты 

Несколько советских граждан, запоздав с эвакуацией, пробыли некоторое время на территории, занятой немцами. С большим трудом им удалось бежать из фашистского плена. Вот что рассказывает о пережитом шофер Нечин: 

«Немцы загнали нас в церковь, потом отвезли в Демянск (Ленинградская область) на сенопункт... посадили среди двора, тут же разули, забрали сапоги. Метров в 30 от нас стояла немецкая артиллерия — 3 пушки. Поближе к реке—еще 3 пушки и около сенопункта—11 точек зенитной артиллерии. Пушки били через нас, а наши снаряды усыпали сенопункт в 10—12 метрах от нас, осколки визжали над головами... А немцы издевались: «Русс, это ваша бьет, не прячьтесь». 

Под огнем пленные находились трое суток. За это время их не только не кормили, но и не давали им ни капли воды.

Немецкие солдаты питаются картошкой и овощами, которые воруют на колхозных огородах, а также продуктами, отобранными у крестьян. 

«По всей деревне Черный Ручей валяются головы, крылья и потроха кур, ноги зарезанных свиней, овечьи шкуры. Ульи все побиты. Магазины разграблены. Что нельзя съесть, — поломано, разрушено и выброшено», — сообщает т. Нечин. 

Грабителям лень выйти во двор за дровами, и они ломают на топливо скамейки, стулья, столы и другую мебель, оставшуюся в колхозных домах. 

У повара строительства Комковой солдаты забрали два чемодана с бельем и другими вещами. 

У официантки Арсеньевой немцы вместе с чемоданом отобрали пальто, подушку, туфли, чулки, вышитую кофточку, вязаный жакет, три дамских платья, вилки, ножи и другие вещи. 

Арсеньева показала: 

«В медпункт пришли 3 немецких солдата и жестами дали понять, что хотят пить. От воды отказались. Забрали, сильно обрадовавшись, 2 бутылки спирта и выпили около дома. Опьянев, стали ломать двери и бить стекла». 

Гитлеровские вояки сильно потрепаны: изможденные лица, поношенные одежда и обувь. 

У пленных красноармейцев и жителей захваченных районов фашисты отбирают сапоги, одежду, не говоря уже о теплых вещах. Командование германской армии издало специальный приказ: снимать обувь и одежду с убитых и военнопленных. 

Техник автобазы Ерин говорит: 

«У меня был килограмм сахару. Когда при обыске его обнаружили, сбежалась толпа немецких солдат. Они чрезвычайно обрадовались находке («А, цукер, цукер?») и тут же разделили сахар между собой по маленькому кусочку». 

В деревне Морково у одной крестьянки солдаты забрали две буханки только что выпеченного хлеба. 

Обычно «освоение» захваченных деревень начинается с ограбления лавок. Как только немцы вошли в Морково, они бросились в сельпо. Солдаты взломали дверь в магазин и растащили все съедобное. Был разграблен и ларек. 

После этого начался грабеж личных вещей «взятых в плен» советских рабочих и служащих. 

Сопротивляющиеся беспощадно расстреливаются. В виде репрессии за «непокорность» сжигаются дома и даже целые деревни. 

Батальонный комиссар Л. Дубровицкий.

*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены