Попытка развала России и выделения из ее состава коренной части страны стала первым серьезным политическим кризисом после революции. О последовательности событий, приведших к нему, рассказывает в семьдесят шестом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.

В многонациональной России в революционные периоды времени наряду с аграрным и рабочим вопросами постоянно поднимался и национальный вопрос. И каждая политическая партия в своей программе содержала раздел о национальной политике.

Пожалуй, самыми радикальными и свободолюбивыми политиками в национальном вопросе выглядели идеологи Конституционно-демократической партии народной свободы. Уже при основании этой партии в программу были заложены требования предоставить различным национальностям широкую автономию. 

Идя на выборы в I Государственную Думу, кадеты широко пропагандировали этот свой тезис, что дало им признание и голоса многих нерусских избирателей. Да и их фракция в парламенте оказалась наиболее интернациональной по составу, так как представители различных национальностей «видели в партии кадетов адвоката своих национальных интересов». Не случайно президент польской группы Коло в Думе А.П. Ледницкий заявил однажды, что «лишь в партии кадетов все нерусские народности могут найти действительную опору и поддержку». 

Кадеты, казалось, были последовательными в проведении декларируемой ими политики по национальной проблематике. И поэтому поразительно, что июльский кризис Временного правительства, спровоцировавший большие потрясения, столкновения и жертвы, был вызван, как ни странно, резким расхождением кадетов с большинством кабинета именно по национальному вопросу. 

Почему? Ведь именно эта тема была «коньком» кадетов, приведшим их к большой популярности у населения национальных окраин России.

А споткнулись кадеты именно на том, что одна из национальных окраин потребовала себе ту самую «широкую автономию», о которой любили порассуждать кадеты. Но, наверное, всё дело состояло только в том, какая именно это была за окраина. А это была Украина. Вот к этому кадеты оказались не готовы. Другие народности уже вовсю шумели про автономию, и кадеты на это взирали спокойно и даже поддакивали. Но это не относилось к Украине. 

Говоря об автономии, кадеты имели в виду тех, кого они считали действительно «инородцами», т.е. иноязычными и иноверцами. Но украинцев и белорусов они к таковым не относили. Согласно их позиции, русские состоят из триединого народа: великороссов, малороссов и белорусов. Украинский язык считался чем-то вроде одного из диалектов русского. 

В партии кадетов было много выходцев с Украины, которые прекрасно владели русским языком, получили на нем высшее образование и не обозначали себя «украинцами». Даже они считали украинский язык неким «селянским наречием» или местным устным народным говором, у которого нет своего высшего уровня – литературного языка. 

Такому восприятию способствовала широкая практика того времени: украинские города говорили в основном на русском языке, а село – на украинском. Образованные украинцы тоже в большинстве своем переходили на русский, считая это показателем и признаком своего высокого культурного уровня. Националистов в такой среде было очень немного, и к ним относились как к чудакам.

Поэтому первой реакцией кадетов на требование автономии для Малороссии было удивление: «уж от украинцев мы такого не ожидали». Особенно встревожило кадетов то, что требования украинских националистов сразу стали очень широкими: вплоть до формирования отдельных украинизированных воинских частей. Но это уже выходило за рамки автономии и больше напоминало формирование своей отдельной государственности.

В начале марта 1917 года в Киеве без проведения выборов появляется Центральная Рада, которую образовали представители политических партий и различных общественных организаций. Ее возглавил известный общественный деятель профессор М.С. Грушевский. 

Понимая отсутствие легитимности этого органа, Грушевский успокаивал Временное правительство тем, что Рада является «лишь моральным лидером украинской нации». Действительно, для беспокойства, казалось бы, не было оснований: в Раде преобладали автономисты. За автономию выступали и сам Грушевский, и все социалисты, начиная от большевиков, и другие партии, включая правых. Даже прославившийся в дальнейшем С. Петлюра был автономистом. 

Самостийников было очень немного. У них не было и широкой социальной базы: среди рядовых украинцев идея самостоятельности и независимости Украины не имела широкой поддержки. Возглавлял радикалов одиозный деятель Н. Михновский, известный попыткой подрыва памятнику А.С. Пушкину в Харькове. К этим сторонникам независимости Украины относились не очень серьезно, и даже орган националистической Революционной Украинской партии называл сподвижников Михновского «кружком политических придурков».

Но с течением времени Центральная Рада возжелала конституироваться и утвердиться на Украине уже не только в роли «морального лидера». В апреле был собран Всеукраинский национальный съезд, который избрал новый состав Рады и наделил ее законодательными полномочиями.

Новая Рада в своем меморандуме предлагала «выделить украинцев в отдельные войсковые части», распространить украинизацию не только на школы, но и на комплектование административного аппарата. Временное правительство заняло выжидательную позицию.

10 июня Центральная рада приняла свой Первый Универсал, которым провозглашалась в одностороннем порядке национально-территориальная автономия Украины в составе России. 16 июня был создан Генеральный секретариат – исполнительный орган Центральной рады, т.е. правительство Украины.

В ответ на это Временное правительство направило 28 июня в Киев свою делегацию в составе А. Керенского, И. Церетели и М. Терещенко, которая фактически заверила украинцев в том, что все их требования будут удовлетворены, но на это у Временного правительства нет полномочий, а посему, чтобы все было законно, надо дождаться Всероссийского Учредительного собрания.

И вот эти результаты переговоров в Киеве и переполнили чашу терпения кадетов. Они в этих мерах по предоставлению Украине автономии увидели шаги к ее выходу из состава России, с чем они никак не могли согласиться. 

Кадеты верно угадали тенденцию развития украинского автономизма: всё шло к отделению Украины. Радикальные самостийщики все больше набирали силу и вес. И им делались уступка за уступкой. В июле 1917 года это уже не было кучкой «придурков», да и сами известные ведущие автономисты заметно эволюционировали в сторону сепаратизма: содержание и тон их выступлений и статей становились все более схожими с речами сторонников полной независимости республики.

Резко выступая против развала России и выделения из ее состава коренной неразрывной части страны, все кадетские министры решительно подали в отставку. Вслед за ними сложил свои полномочия и первый глава Временного правительства князь Георгий Львов.

Эти события и повлекли за собой «июльский кризис», потрясший столицу и государство.

Продолжение читайте на сайте 30 апреля