Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ

Вооруженный экс-капитан полиции Роландо Мендоса захватил в столице Филиппин Маниле туристический автобус с 24 пассажирами и потребовал восстановления на службе и закрытия уголовного дела против него. После неудачного штурма Мендоса открыл огонь по заложникам и был застрелен при штурме. Погибли восемь человек, семеро ранены.

Пока отсутствует полная информация об операции в Маниле, однако специалисты не сомневаются, что к такому трагическому исходу привел ряд неправильных действий и ошибок филиппинского спецназа. Более того, эксперты предполагают, что многие из заложников стали жертвами огня, который беспорядочно вел по автобусу филиппинский спецназ.

Выжившие туристы и зарубежные дипломаты требуют, чтобы участники этой бездарной операции понесли соответствующее наказание. Президент Филиппин уже поручил провести два параллельных расследования действий полиции. В этой связи возникает резонный вопрос: кто именно в ответе за провал операции?

Группа захвата

Проведение такого рода операций, где на кону стоит жизнь заложников (тем более, иностранцев), обычно доверяют профессионалам экстра-класса. Тем более удивительно, что действия спецназа во время операции в Маниле содержали в себе, кажется, все возможные ошибки.

Во всех частях света, по всем признанным правилам продолжительность штурма не может превышать нескольких секунд. Обычно он длится 5-10 секунд. Филиппинский же спецназ умудрился растянуть операцию по освобождению заложников на полтора часа.

Как им это удалось? По всей видимости, причина в отсутствии четкого плана. Не секрет, что при штурме спецназовцы должны заходить как минимум с пяти-семи точек, чтобы преступник был схвачен или уничтожен за считанные секунды. Филиппинская группа захвата поначалу пыталась проникнуть через запасной выход автобуса, чем позволила Мендосе легко отразить наступление.

К ликвидации преступника спецназовцы готовились также непозволительно долго – около 12 часов. За это время они умудрились не только не подготовить четкий план действий, но и вовсе оказались в растерянности, когда Мендосы начал стрелять. Такое поведение по законам боевых действий (которые, в принципе, применимы к вооруженному захвату заложников), можно расценить как диверсию.

Вариант диверсии не кажется таким уж фантастическим, если учесть тот факт, что Мендоса некоторое время назад входил в десятку лучших полицейских страны и для многих участников операции был не только сослуживцем, но и приятелем и, возможно, даже партнером. Другими словами, сознательно или вынужденно некоторые спецназовцы принесли в жертву заложников, пожалев своего товарища.

Доказательством нежелания отдельных бойцов выполнять свои профессиональные обязанности в отношении преступника, коим на их глазах стал Мендоса, может служить тот факт, что в опеределенный момент захватчик появился в дверях автобуса и стоял там достаточно долго, чтобы снайпер без труда мог его обезвредить. Однако по неизвестным причинам Мендосу решили оставить в неприкосновенности – вплоть до того момента, когда он начал убивать заложников.

Переговорщики

Провал операции многие эксперты связывают с действиями оперативников, которые вели диалог с Мендосой об освобождении заложников. Российские специалисты считают, что филиппинские переговорщики были до самого последнего момента уверены, что им удастся склонить его к добровольной сдаче.

Парадоксально, но при этом филиппинские спецслужбы не усердствовали должным образом в собственно проведении переговорного процесса. Российские специалисты убеждены, что имеющиеся наработки, которые используются во всем мире, позволяют разрешить такого рода ситуации без стрельбы.

Мендоса не был террористом, а значит его действия легко можно было скорректировать с помощью профессионального психолога. Это типичная ситуация: когда заложников захватывают люди, доведенные до отчаяния из-за бытовых причин – они находятся на пограничном состоянии психики. Другими словами, их можно считать нездоровыми.

Поэтому построение переговоров с Мендосой как с человеком, находящемся в психологическом кризисе, легко могли привести к успеху (подтверждением чему стали несколько отпущенных заложников). Однако руководители операции относились к нему как к полицейскому, и вероятно попросту не учли возможности, что он не подчинится, откажется от добровольной сдачи и начнет расстреливать заложников.

Специалисты утверждают, что филиппинский переговорщик допустил грубейшую ошибку, подпустив к Мендосе брата, который был лояльно настроен к захватчику. Он не уговаривал его сдаться, и даже что-то ему передал. Это решение было усугублено тем, что немногим позже на глазах у Мендосы были арестованы его брат и сын. Что и спровоцировало захватчика на проявление агрессии.

Таким образом, данное решение переговорщика не просто верх непрофессионализма – его вполне можно расценить как провокацию преступника. Учитывая жертвы, следствием  которых стал необдуманный жест переговорщика, его вполне можно судить по соответствующей статье.

Руководство

Некоторые эмоциональные эксперты, увидев детали операции в Маниле, однозначно заявили, что руководителя филипинского спецназа следует посадить в тюрьму, поскольку именно он должен отвечать за жизни людей из-за ужасающе низкокачественной подготовки своих бойцов.

Нам сложно судить о зонах ответственности в руководстве филиппинского спецназа. Хочется надеяться, что это станет известно министру юстиции Лейле де Лиме или главному юридическому советнику главы государства Эдуардо де Месе, которым президент поручил провести два независимых расследования.

Однако не является секретом тот факт, что во время захвата заложников главный полицейский Манилы полагался на слабо подготовленное и плохо экипированное подразделение вместо того, чтобы воспользоваться услугами находившегося поблизости элитного спецотряда, имеющего боевой опыт по освобождению заложников. Это решение очень напоминает преступное самоуправство.

Ответственность

Пока же четверо филиппинских полицейских, руководивших штурмом захваченного туристического автобуса, в административном порядке отстранены от выполнения своих обязанностей в ожидании результатов расследования.

Если судить участников этой операции по российскому законодательству, то наиболее справедливым, на наш взгляд, выглядит обвинение по статье 293 УК РФ "Халатность". Напомним, сейчас за "неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе" грозит штраф в размере до 120 тысяч рублей. Впрочем, если халатность повлекла по неосторожности смерть человека (как в данном случае), наказанием может стать лишение свободы на срок до пяти лет.

Проблема в том, что припомнить случаи, когда спецназовцы, а тем более их начальство, оказались на скамье подсудимых за непрофессиональное выполнение своих обязанностей нам не удалось. Ни в России, ни за рубежом (дело Ульмана здесь стоит особняком и к данной истории никакого отношение не имеет).

Возникает резонный вопрос: почему? На это есть две непоколебимые причины.

Во-первых, подготовка каждого спецназовца обходится государству на порядки дороже подготовки обыкновенного полицейского или военного. Поэтому терять готовые кадры экономически крайне нецелесообразно.

Во-вторых, есть версия, что особенности современных боевых действий делают спецназовцев гораздо более грозным оружием, чем даже тяжелая артиллерия. Не стоит забывать и об угрозе терроризма, которой реально могут противостоять только спецназовцы. Таким образом, суд даже над недостаточно профессиональными спецназовцами ставит под угрозу национальную безопасность.

Так что, по всей видимости, максимальная ответственность, которая грозит виновным в провале операции в Маниле, как и любым другим спецназовцам в любой стране мира – это административное взыскание.

Российские аналоги

Вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора "Альфа" Алексей Филатов в своем блоге рассказал как в идеале должна была выглядеть операция в Маниле на примере действий российских спецназовцев. По его мнению, особенно близок к происшедшему в Маниле случай 14 октября 1995 года, когда на Васильевском спуске возле Кремля генеральный директор фирмы "Великоросс" Сургай, вооруженный пистолетом Макарова, захватил автобус с 25 южнокорейскими туристами, что грозило вылиться в громкий международный скандал.

Тогда сотрудник "Альфы" при передаче денег забросил в автобус светошумовую гранату. После этого группа захвата через разбитое окно и разблокированную дверь проникла в салон. Одновременно к левому борту подошла автомашина и вторая группа ворвалась в автобус. Террорист открыл огонь из пистолета и был убит. Никто из заложников не пострадал. Весь штурм продлился всего 10-20 секунд.

Существуют и примеры неудачных операций. В частности, захват 28 июля 1994 года в районе Пятигорска пассажирского автобуса четверкой вооруженных чеченцев. В руках бандитов оказалось сорок пассажиров, включая восьмерых детей. По ходу переговоров террористы постепенно отпускали захваченных ими пассажиров, пока не осталось десять человек, в основном женщины.

Бандитам был предоставлен вертолет, на борт которого они поднялись с оставшимися заложниками. Штурмовать вертолет должны были сотрудники Группы "А", однако руководители операции проявили самоуправство: в момент взлета вертолета местный отряд милиции специального назначения по приказу штаба начал операцию по освобождению заложников. В результате неудачного штурма произошел взрыв, загорелись топливные баки (куда вместо керосина должны были залить воду) и началась беспорядочная стрельба. Погибли люди.