Как известно, в рамках банкротства гражданина законом предусмотрено проведение всего двух процедур: реструктуризации долгов и реализации имущества гражданина.

Несмотря на то, что обе эти процедуры закон называет реабилитационными, лишь процедура реструктуризации применяется в целях восстановления его платежеспособности. Она предполагает наличие утвержденного плана, в соответствии с которым и кредиторы, и должник, соблюдая баланс интересов, приходят к договоренностям, позволяющим восстановить платежеспособность должника, но при этом не доводить должника до банкротства как такового.

Но работает ли этот механизм на практике? Обратимся к актуальной статистике.

К концу четвертого квартала 2017 года в России было зарегистрировано более 79 тысяч дел о банкротстве граждан, из них примерно в 25% случаев судом была введена процедура реструктуризации должника (при этом в первый год функционирования института банкротства граждан доля вводимых процедур реструктуризации была существенно выше – около 50%).

Естественно, что само по себе введение процедуры реструктуризации не означает автоматического восстановления платежеспособности должника, а, следовательно, необходимо ориентироваться на процедуры, в которых были утверждены планы реструктуризации. На ту же отчетную дату число процедур с утвержденными планами составило всего около 300 штук, то есть 0,4% от общего числа процедур банкротства граждан! Это означает, что если целью процедуры реструктуризации долгов действительно является реабилитация должника, то данный механизм на практике не работает.

Подобная катастрофическая ситуация имеет как субъективные, так и объективные причины.

К субъективным причинам, в первую очередь следует отнести нежелание самих граждан проходить через процедуру реструктуризации долгов. Как было указано выше, в 75% случаев должник сразу признается арбитражными судами банкротом, и вводится процедура реализации имущества.

При этом согласно пункту 8 статьи 213.6 Закона о банкротстве процедура реализации имущества вводится судом только при наличии соответствующего ходатайства должника. Следовательно, на реализации настаивают в первую очередь сами должники.

В то же время пункт 30 постановления пленума Верховного суда РФ от 13 октября 2015 года № 45 прямо указывает на невозможность принуждения должника пройти через восстановительную процедуру при его нежелании: «Суд утверждает план реструктуризации долгов только в том случае, если он одобрен должником, поскольку должник является непосредственным его участником и исполнение плана обычно осуществляется им самим, а также поскольку должник обладает наиболее полной информацией о своем финансовом состоянии и его перспективах».

Суд может лишь в исключительных случаях утвердить план без одобрения должника через доказывание злоупотребления правом последним (статья 10 ГК РФ), например, при наличии стабильно высокой заработной платы, однако очевидно, что нельзя принудить должника и дальше получать официальный доход в том же размере в ходе реализации плана. Это значит, что навязанное восстановление платежеспособности не произойдет, и рано или поздно стороны окажутся в процедуре реализации имущества, к которой изначально и стремился должник.

К объективным предпосылкам неэффективности процедуры реструктуризации имущества можно отнести действующее правовое регулирование процедуры банкротства граждан, которое в целом не стимулирует стороны к полноценному использованию процедуры реструктуризации. Так, например, в изначально действующей редакции Закона о банкротстве долги гражданина признавались безнадежными в рамках процедуры реструктуризации. Это, в свою очередь, давало кредиторам - кредитным организациям возможность списывать безнадежную задолженность, «расчищая», таким образом, баланс. Однако в результате изменений, внесенных в Закон о банкротстве Федеральным законом от 23 июня 2016 года № 222-ФЗ, с 21 декабря 2016 года задолженность граждан признается безнадежной исключительно после признания последних банкротами и введения процедуры реализации имущества.

Таким образом, кредитные организации во многом утратили интерес к процедуре реструктуризации и даже более того – получили очередной стимул к выбору процедуры реализации в качестве единственно выгодной для себя в рамках банкротства граждан.

Не следует также забывать и об уже набившей оскомину проблеме недостаточности вознаграждения финансовых управляющих в рамках процедуры банкротства граждан. Установленное пунктом 3 статьи 26 Закона о банкротстве вознаграждение в 25 тысяч рублей (ранее было 10 тысяч) за проведение процедуры в рамках банкротства явно не может стимулировать управляющих заниматься реструктуризацией долгов гражданина. Вознаграждение, которое действительно может заинтересовать управляющего, состоит в процентах от выручки после проведения той или иной процедуры в рамках банкротства.

Предусмотренный пунктом 17 статьи 20.6 Закона о банкротстве «бонус» арбитражных управляющих составляет одни и те же 7% и при получении погашений в рамках плана реструктуризации, и при успешной реализации имущества гражданина. Тем не менее, в первом случае срок получения денежных средств может растянуться на много месяцев, а во втором будет значительно короче. Поэтому очевидно, что большинство арбитражных управляющих отдают предпочтение скорейшему введению процедуры реализации имущества должника.

Еще одной проблемой являются установленные Законом о банкротстве сроки реализации плана реструктуризации. Предусмотренный трехлетний срок (а в случае если план утверждается помимо воли кредиторов, такой срок не должен превышать два года) явно недостаточен для погашения задолженности и удовлетворения требований кредиторов. С учетом того, что обязательства многих должников вытекают из долгосрочных ипотечных кредитов, законодательно предусмотренные сжатые сроки реализации плана определенно не позволят гражданину его исполнить.

Представляется, что совокупность вышеупомянутых факторов и приводит к невозможности восстановления платежеспособности гражданина в рамках процедуры реструктуризации.

Текущее промежуточное состояние дел, при котором реабилитационная процедура Законом предусмотрена, но в реальности не действует, пожалуй, представляет собой наихудший вариант – не работающая процедура в среднем продлевает банкротство на 4-6 месяцев, удорожая ее и перегружая арбитражные суды.

Очевидно, что в принципе отказаться от процедуры реструктуризации, оставив только реализацию имущества, законодатель не может – это не соответствует идеологии банкротства в целом. Выходом из сложившейся ситуации видится изменение существующего механизма правового регулирования процедуры реструктуризации долгов граждан, причем важно, чтобы были созданы не просто реальные возможности для восстановления платежеспособности должника, но и стимулы к достижению договоренности между участниками процесса.

Исполнительный директор-начальник отдела организации процедур банкротства граждан ПАО Сбербанк Андрей Амелин.