Несмотря на патриотическую помощь духовенства во время Великой Отечественной войны, после ее окончания отношения между государством и церковью снова стали ухудшаться. Власти ввели правовые ограничения, сократившие как численность священнослужителей, так и их возможности контроля над деятельностью приходов. 

Об экономических и других методах правового притеснения духовенства во имя построения коммунизма к 1980 году рассказывает в двадцать пятом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

В послевоенное время правовое положение духовенства, изменившееся в лучшую сторону в годы войны, не претерпело серьезных изменений. Государство, взяв в 1943 году курс на легализацию РПЦ и сотрудничество с церковью, придерживалось его. В частности, продолжилась практика возвращения церкви ее прежних храмовых зданий. В 1948 году действующих православных церквей в СССР насчитывалось уже 14 тысяч. Соответственно примерно столько же было и священников.

Интересно, что советская власть оставила нетронутыми и те церкви, которые восстановили свою деятельность на территории, оккупированной немцами. Возможно, это было сделано вследствие того, что гитлеровцам не удалось превратить церкви в зоне оккупации в очаги антисоветской пропаганды. 

Священники таких приходов в массе своей заняли патриотические позиции и вселяли в прихожан надежды на скорое избавление от оккупантов. Многие священнослужители оказывали реальную помощь советским военнопленным, собирая с населения и передавая в лагеря продукты, медикаменты, обувь и одежду.

Поместный Собор 1945 года избрал нового главу церкви. Тринадцатым патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Алексий I (в миру Сергей Владимирович Симанский). Тогда же на Соборе было принято Положение об управлении РПЦ, действовавшее вплоть до 1988 года.

В числе вновь открытых храмов была и Троице-Сергиева лавра, старейший и крупнейший на Руси мужской монастырь, основанный еще в XIV веке Сергием Радонежским. Открывались и духовные учебные заведения. При Священном синоде в 1945 году были организованы издательский отдел и учебный комитет, а в 1946 году был создан и отдел внешних церковных сношений.

Однако в советском законодательстве сохранялось и правовое неравенство в отношении духовенства, в частности в сфере налогового права. Так, в 1946 году работники религиозных организаций (кроме духовенства) были приравнены в вопросах налогообложения к советским рабочим и служащим. 

Духовенство же уплачивало высокие (до 65%) налоги наравне с некооперированными кустарями, но только непосредственно за отправление культа. С преподавательской или иной работы по найму священник платил налог, как советские рабочие и служащие. 

Налоговое законодательство установило в 1946 году несколько более низкие ставки подоходного налога для епископов (30-50%), а патриарх от налогов был вовсе освобожден. В 1945 году был введен обязательный учет всех церковных обрядов, совершаемых за плату. Все священнослужители так же, как и все советские граждане, обязаны были подписываться и приобретать облигации государственных займов.

Улучшение правового положения духовенства в годы войны поселило в священниках надежду на то, что данная тенденция будет развиваться по восходящей. Но этого не случилось. Складывается впечатление, что государство, осознав, что церковь, несмотря на гонения и физическое уничтожение священнослужителей, сохранила свое влияние в народе, несколько вынужденно обратилось к ней за поддержкой в тяжелые годы войны. 

Но война закончилась и острая нужда в такой поддержке отпала, поэтому никакой положительной динамики в развитии отношений между светской властью и духовенством не наблюдалось. Церковь должна была довольствоваться теми послаблениями, которые уже состоялись и радоваться тому, что не возобновились гонения, равные довоенным. 

Уже с осени 1948 года стало ощущаться заметное охлаждение отношений государства и церкви. Так, с 1948 года и до смерти Сталина в стране не было открыто ни одного нового храма. Выразилось это охлаждение и в усилении вмешательства государственного органа — Совета по делам Русской православной Церкви — в кадровую политику Патриархии. 

Несколько наиболее активных епископов было репрессировано. Государство снова принялось жестко контролировать действия духовенства во многих сферах церковной жизни. Так, с 1949 по март 1953 годы было запрещено производить хиротонию, то есть рукоположение или посвящение в сан диакона, священника или епископа. Таким образом численность священников стала сокращаться, так как на смену умершим не возводились в сан новые священнослужители. 

Если сразу после войны священников было более 14 тысяч, то в 1952 году их оставалось 12 254. Поэтому, из-за отсутствия священников и по другим поводам, стали закрываться отдельные церкви, правда, это не приняло массовый характер. Так, если в 1948 году в СССР насчитывалось 14 329 храмов, то на 1 января 1952 года их было 13 786, да и то 120 из них не действовали, а использовались для хранения зерна. Монастырей осталось всего 62; только в 1951 году 8 обителей было закрыто.

Начало «оттепели» и периода реабилитации политических заключенных затронуло и репрессированных представителей духовенства. В 1955-1956 годы из лагерей и ссылок вернулись выжившие епископы и священники. 

Однако «оттепель» именно для духовенства закончилась довольно быстро. Уже в 1958 году начинается новая фаза борьбы коммунистического государства с церковью. Это время в истории церкви так и называется —  периодом «хрущевских гонений». Компартия, оказывается, не забыла о том, что борьба за умы людей с таким сильным идеологическим оппонентом, как церковь, является постоянной стратегической задачей всего коммунистического движения и не может быть ослаблена.

Новая фаза наступления на права духовенства в СССР была связана с тем, что Хрущев поставил задачу построения коммунизма уже в практическую плоскость и начертал даже конкретные сроки создания общества новой исторической социально-экономической формации. И въезжать в коммунизм с балластом священников и верующих было, по мнению генсека, противоестественным: все граждане СССР без исключения должны были проникнуться коммунистическим мировоззрением. Хрущев ведь хорошо знал заповедь К.Маркса: «Коммунизм начинается с атеизма».

Новый этап борьбы с церковью был относительно бескровным, власть теперь уже не предъявляла духовенству политических обвинений и священников уже не объявляли преступниками и врагами народа. Отныне с духовенством боролись под лозунгом «преодоления религиозных пережитков». Это надо было срочно сделать, так как сроки вступления в коммунизм поджимали. Однажды Хрущев громогласно и публично пообещал всему миру о том, что недалеко то время, когда он покажет всем «последнего попа».

Однако относительно «мягкие» приемы борьбы власти с церковью в этот период не отменяют оценки этих действий как ущемление прав священников. И начавшееся новое закрытие церквей также не имело под собой никакой серьезной правовой основы. Этот процесс объяснялся и прикрывался тем, что якобы число верующих по мере приближения к коммунизму быстро и неуклонно сокращалось. Потому-де надобность во многих храмах просто отпадает. В 1958-1965 годах половина церквей была закрыта — их осталось 7 551.

Численность зарегистрированного духовенства не только была резко сокращена, но его отстранили от непосредственного контроля над финансово-хозяйственной деятельностью приходов. Власти принимали меры для ограничения участия молодежи в богослужебной и иной церковной деятельности. Было закрыто 40 монастырей, пять духовных семинарий из восьми, причем прием в каждую из оставшихся был ограничен. 

В этот период был принят ряд правовых мер экономического характера против РПЦ. Государством регламентировались даже технические детали, например, в 1961 году в большинстве церквей разрешалось оставлять только одну кружку для сборов на общецерковные нужды и подходить с тарелкой для сбора пожертвований к человеку только один раз. 

В 1962 году все служители церкви были переведены на оклады (до этого доход большинства служителей зависел от совершаемых треб). Священники по-прежнему должны были уплачивать повышенные налоги. В 1961 году с них стали взимать налог даже с пособия на лечение. 

Однако и новая фаза борьбы компартии с церковью не завершилась победой. Коммунизм не был построен в установленные сроки, а Хрущева отправили в отставку. Церковь стоически пережила и этот период гонений, сохранив во многом свои позиции. Правда, в правовом отношении духовенство оставалось наименее защищенным социальным слоем. 

Права священников зачастую безнаказанно нарушались как центральными, так и местными властями. Защитить свои права священнослужители не имели никакой возможности. 

Обращения в суд священнослужителей обычно не практиковались, так как в условиях тоталитарного политического режима судебная, исполнительная и партийная власти представляли собой единое целое, управляемое из одного центра. Судебная система не была отделена от администрации и проводила абсолютно солидарную с ней политику. Поэтому в СССР само понятие «судебная защита прав человека и гражданина» совершенно теряло смысл и его содержание не реализовывалось на практике.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 11 июня