В начале ноября в Москве пройдет итоговый форум «Сообщество», организованный Общественной палатой (ОП) РФ, на котором в формате TED talk выступит заместитель председателя комиссии по безопасности и взаимодействию с ОНК Александр Холодов.

Общественник рассказал РАПСИ, как работают учреждения ФСИН в пандемию, почему депрессия не повод освобождать граждан из СИЗО и что необходимо сделать для борьбы с дистанционными преступлениями, совершаемыми из колоний.

- Александр Львович, расскажите, как в данный момент обстоит дело с общественным контролем учреждений ФСИН? Есть ли у ОНК какие-то ограничения на посещение колоний в связи с распространением COVID-19?

В каждом регионе введены различные ограничения и меры в зависимости от ситуации с распространением COVID-19. Я как председатель ОНК Санкт-Петербурга во время первой волны попросил своих коллег посещать граждан, находящихся в местах принудительного содержания, в тех случаях, когда требуется личное участие – серьезные нарушения прав человека, угрозы в их адрес, а в остальных случаях ограничиться другими видами деятельности: отправить запрос, переслать информацию для проверки и прочее.

Важно, что введенные ограничения не препятствуют деятельности ОНК, вплоть до того, что при необходимости представители территориального органа ФСИН России готовы предоставить защитный костюм для прохода. Кроме этого, в некоторых учреждениях есть возможность посещать содержащихся в них лиц в оборудованном разделительным стеклом помещении, которое обычно используется для встреч с адвокатом. Но при этом, конечно, обязательным условием является использование средств индивидуальной защиты.

- Какие меры по профилактике принимаются учреждениями ФСИН?

Каждое утро в подведомственных ФСИН России учреждениях врач осматривает всех содержащихся в них граждан, осуществляется медосмотр по камерам в том же СИЗО, например. Врачи осматривают телесные повреждения – это стандартная процедура, и при наличии вопросов по здоровью человек может задать их медицинскому работнику.

- Какой сейчас порядок свиданий с родственниками, защитниками? Есть ли какие-то ограничения на передачи?

Для посещения родственников и осуществления передач вводятся региональные ограничения. Но не надо забывать про то, что везде есть возможность сделать заказ через магазин, который есть в учреждении. Можно дистанционно положить деньги на счет, и человек, который там находится, может сам заказать себе продукты. Со своей стороны, мы усилили контроль за работой магазинов, чтобы все было доставлено в срок, расширялся ассортимент и прочее.

Из‑за пандемии работу защитников не блокируют, так как понимают, что если адвокат не ознакомится с материалом, то дело не передадут в суд и далее. Для организации посещения защитников либо оборудуют помещение стеклами, либо организовывают встречу по видеосвязи. Здесь разный подход у учреждений, в зависимости от технических возможностей и имеющихся ресурсов. Понятно, если заблокируется возможность получения юридической помощи человеку, который там содержится, то дело дальше не продвинется.

- Члены ОНК из регионов часто говорят о том, что есть сложности с посещением колоний, которые находятся далеко от населённых пунктов. Как сейчас обстоит с этим дело?

Действительно на законодательном уровне не предусмотрена компенсация затрат на осуществление деятельности членов ОНК. Я поддерживаю председателя комиссии ОП РФ по безопасности и взаимодействию с ОНК Александра Воронцова, который активно занимается вопросом о включении в бюджеты региональных общественных палат финансирования для компенсации средств, потраченных членами ОНК на оплату дороги, сотовой связи, возможно, на сотрудника, который может вести документооборот. 

Регионы разные, например, в Санкт‑Петербурге не возникает трудности добраться до места принудительного содержания, а есть регионы, где необходимо лететь на вертолете или самолете до колонии. В таких случаях, как правило, стараются совместить поездку. Сотрудник ФСИН, если есть место, может взять с собой члена ОНК. Не все поддерживают такой формат, так как некоторые люди думают, что если член ОНК едет вместе с сотрудником ФСИН, то ему придется не замечать нарушений. Однако, я с этим не согласен, потому что если сотрудник ФСИН взял с собой члена ОНК, то скорее всего он сам заинтересован выявить и исправить ошибки на месте.

Недавно Общероссийская общественная организация «Совет общественных наблюдательных комиссий» выиграла президентский грант, в который входит компенсация затрат на дорогу членам ОНК. В регионах, где большие расстояния, названная организация в рамках гранта готова возмещать членам ОНК потраченные средства.

- Ранее вы говорили, что часть дистанционных преступлений совершается из колоний. Как, на ваш взгляд, нужно бороться с этим явлениям, эффективна ли будет блокировка номеров, как предлагают в ГД?

Я считаю, что полная блокировка номеров – это не решение. И законопроект, который рассматривается в Госдуме о блокировке номеров, действует в том случае, когда обнаружилось нарушение, что является поздним реагированием на произошедшее.

Самый действенный способ – установка глушителей связи, но по разным причинам они не ставятся. Во‑первых, из‑за прав сотрудников учреждения и ситуаций, когда нужно оперативно среагировать.

Да, такая проблема существует, но могу сказать, что это стереотип: если звонят мошенники, то точно из колонии. Многие люди устраиваются на такую работу на свободе из–за вынужденного финансового положения. И большая часть мошеннических действий организуется на свободе. Конечно, есть факты, что звонят из колонии, но это не подавляющее большинство. На данный момент за полгода совершено примерно 130 000 IT-преступлений с использованием гаджетов, и из них всего 67 подтвержденных случаев, совершенных в колонии. Не 67 тысяч, а именно 67 случаев.

- На прошлой неделе бизнес-омбудсмен Борис Титов предложил освобождать заключенных с эпилепсией и тяжелой депрессией. Как вы считаете, нужно ли расширять список заболеваний, при которых подследственные должны освобождаться?

У нас есть список заболеваний, при котором нужно освобождать людей. Этот список предусматривает то, что заключенный находится в тяжелом состоянии, нет необходимости его удерживать в месте принудительного содержания, так как по состоянию здоровья он находится при смерти. Список заболеваний закрытый, и суд принимает решение отпускать заключенного или нет. Как правило, ФСИН при возникновении таких вопросов находится на стороне заключенных, так как человек доживает последние дни и лучше, если он проведет это время в кругу семьи.

Я считаю, что тяжелая депрессия – это не то заболевание, когда человек признается умирающим. Раньше, когда не было порядка в статьях и четкого понимания, кого отпускать по состоянию здоровья, кого‑то признавали умирающим, а он десятилетиями продолжал заниматься бандитизмом. Я считаю, если человек получил наказание по суду, он должен отбыть его.

Если обсуждать с медицинской точки зрения, то по состоянию здоровья должны будут выпускаться не экономические преступники, а тяжелобольные заключенные, как правило, наркоманы, которые имеют ВИЧ, гепатит и многие другие заболевания.

- В июле СПЧ и ОП РФ договорились сотрудничать, защищая права заключенных. Как продвигается эта работа?

Инициатива сотрудничать была со стороны профильной комиссии СПЧ, мы подтвердили готовность. Поскольку инициатива исходила со стороны СПЧ, мне кажется разумным, что конкретные мероприятия должен предлагать Совет. Пока таких предложении с их стороны не поступало, но периодически нас приглашают на заседания профильный комиссии СПЧ, мы всегда принимаем участие в заседаниях. Мы открыты к диалогу и всегда будем рады сотрудничать.