Нужно ли человечеству право в условиях победившего социализма — ведь это будет мир справедливости и гуманности, зачем же регулировать его законами и судами? Является ли право неизбежной составной частью общественной жизни, или человечество доросло до возможности выстраивать свои отношения без всяких правил? Советская аналитика представила новый взгляд на историю развития права и задачу юриспруденции.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 8 октября 1918 года*.

Право и революция

Русская революция 1917 года, послужившая прологом к величайшему историческому сдвигу, радикальной трансформации общественных отношений, начавшейся под лозунгами социальной революции 25 октября, подготовила ту объективную ситуацию, которая объясняла размах и глубину творческих проявлений восставшего народа. С Октябрьской революции должно вестись исчисление новой эры в истории человечества, отмеченной торжеством принципов Труда, равенства, социальной справедливости. В исторические дни октября было возвещено всему трудящемуся миру новое евангелие, евангелие могучей, богатой смелостью , красотою, знанием и проявлениями творческого духа, свободно развивающейся личности, жизни в своих многообразных переплетениях не оставляющей места следам воспоминаний о кошмаре старого изжитого мира.

Культура капиталистического жизнеустройства, в своём богатстве форм и содержания, являющаяся плодом творчества силы, выявляемой ли в виде капиталистической эксплуатации трудящихся масс, или в форме правового, религиозного и даже научного господства правящих классов, отображающая в себе гегемонию этих классов в праве на жизнь и всю сумму человеческого счастья, находит свою гибель в момент восстания трудящихся и эксплуатируемых. Повинуясь законам диалектического развития капиталистическая культура обратилась в своё собственное противоречие и в период наивысшего расцвета превратилась из фактора прогресса в начало всеобщего разрушения, деградации.

Одной из ярких иллюстраций вырождения буржуазной культуры может служить современное состояние права. Принудительное подчинение суверенной власти господствующего класса мирно уживалось со «справедливостью», являющейся итогом циничного приспособления всех сторон жизни и утилизация материальных ценностей вместе с духовными благами властвующей капиталистической группой соответственно своим целям.

Научное определение социальной сущности права дано выдающимся представителем буржуазной правовой мысли Перингом: право - юридически защищённый интерес. 

Однако существовали и существуют целые теории, имеющие целью придать праву не свойственный ему характер самодовлеющего начала, имеющее божественное происхождение, или значение естественного фактора, данного самой природой. Отсюда признание его абсолютного характера, установление незыблемых правовых аксиом. 

В богатой разительными противоречиями жизни капиталистического общества нетрудно найти бесконечное число примеров попрания права во имя права. 

Так во имя «вечных начал» права и справедливости в происходящей беспримерной человеческой бойне разрушались города и села, обращались в груды развалин и пепла редчайшие шедевры человеческого гения, разорялись малые национальности, по принципу самоопределения народов лишаемые тени самостоятельного государственного существования, культивировалось всеобщее одичание и озверение. 

В этой вакханалии бесправия и грубого насилия мощных империалистических держав над вовлечёнными в водоворот взаимного истребления народами, сказался результат коллизии подлинного права, не прикрытого фиговым листком. От возвышенного права, как защищаемого интереса властвующих капитала в его стремлении к мировой гегемонии, до общественного права, как высшего, абсолютного начала.

Буржуазное право, страдающее основным внутренним пороком - contradiction adjecto, противоречием между внутренней социальной сущностью и идеалистическим «научным» обоснованием, кроет в себе неисчерпаемые возможности того цинизма, практического использования права, которое приводит в искреннее недоумение и возмущение простачка-обывателя.

Как известный исторический продукт данной системы общежития, право, регулируя совокупностью нормативных положений многообразие человеческих взаимоотношений, а также отношения части отношения общественного целого к индивидууму и его к обществу, отражая установившиеся отношения между различными самостоятельными общественными, групповыми образованиями, уходит корнями в седую древность.

Модифицируясь в содержании и во внешних формах выражения, право, как таковое, является неизбежным составным элементом , фактором общественной жизни постольку, поскольку психологические, экономические, и социальные предпосылки делают неизбежным принудительное регулирование процессов взаимодействия между образующими жизнь общества индивидуумами.

Необходимо ли право в переживаемый переходный к социализму период? Сохранит ли оно своё право на существование в условиях социалистического строя? Ответ ясен: переживаемый момент острой классовой борьбы, длительный процесс уничтожения капиталистического класса, принуждает сохранять систему насилия, классового угнетения, при перемене ролей: властвующим классом выступает победивший в политической схватке трудовой народ, угнетаемой, уничтожаемой стороной - капиталистический класс. Далее, переходный момент, характеризуемый одновременным существованием элементов старого, разрушаемого капиталистического строя с элементами вновь созидаемого социалистического, тем самым сохраняет множество гражданских взаимоотношений, обусловленных наличием частного хозяйственного интереса, а раз это так, раз не уничтожены ещё причины и условия индивидуалистического определения и защиты интересов, то становится ясной необходимость более или менее единообразной системы примирения этих интересов, разрешения вытекающих отсюда притязаний. 

Новое революционное право в процессе совершаемой трансформации всего общественного уклада, быта, вместе с уничтожением анархических способов производства, коллективизацией разных индивидуалистических производственных процессов и отношений, вместе с коммунизацией общественного строя, однако сохраняющего известные условия обязательного порядка удовлетворения личных и коллективных потребностей, претерпит значительные изменения в своём содержании, выражаясь в форме административно-хозяйственных правил, инструкций. Сильно сокращаясь в объеме, право в социалистическом обществе естественно теряет принудительный характер, становящийся ненужным в условиях гармонического совпадения интересов индивидуума и общества, и, параллельно с дальнейшим развитием социалистической культуры, прогрессирующего развития духовного содержания индивидуума, общественная жизнь, несомненно, обогатится рядом психологических моментов, при соответствующих экономических предпосылках, делающих право даже в виде технико-хозяйственных правил ненужными.

Социальная революция, разрушая осужденную историей капиталистическую общественность, построенную на филигранно отделанной и «научно» обоснованной эксплуатации человека человеком, воплощающую в «культурных» формах принцип: «homo homini lupus est» может ли оставить в неприкосновенности одно из самых могучих орудий угнетения – право? По существу, экономическая, социальная и политическая эксплуатация подвластных классов, вместе с религиозным гнетом господствующей церкви находила свое внешне формальное выражение в правовых положениях, заполнявших многотомные кодексы. Охрана интересов эксплуатирующего класса осуществлялась использованием права (патента на эксплуатацию) и принудительным осуществлением его при помощи суда и администрации.

Было бы совершенно не сообразным предполагать, чтобы социальная революция, - историческое отрицание капиталистического быта – срывая до основания старое здание буржуазного общества, оставила нетронутой крышу, увенчивающую это здание – буржуазное право.

Производя коренную перестановку социальных сил, вводя новые факторы быта, совершенно меняющие взаимоотношения членов общества, снабжая граждан новыми притязаниями и обязанностями, основанными на новой производственной, экономической структуре общежития, социальная революция в действительности создает новые правообразующие факторы, которые создают новое революционное, социальное право, оформляемое органами суда и управления.

Ломка старого права, не только материального, но и процессуального, органически спаяна с существом социальной революции; взамен старых кодексов вырабатывается новая система регулирования правоотношений в порядке революционного массового творчества.

И характерна тенденция коалиционной власти не только сохранить старое право, но и подвести правовой базис новой власти на толкованиях старых норм о «преемстве».

Надо было оправдать новую власть старой законностью, что и было исполнено с ловкостью опытных юристов-крючкотворцев и «санкционированно» правительствующим сенатом.

Восстанием трудовых масс в октябре, единым мощным движением стряхнувшим оковы политического и экономического гнета, было повержено в прах и старое буржуазное право, содраны покровы со старой блудницы – Фемиды, прикрывавшие ее безобразную наготу. Закипела интенсивная творческая деятельность «юридически безграмотных» масс, от которых отошла буржуазная интеллигенция, обладавшая опытом и знанием, могущая своим участием облегчить процесс выявления революционного правосознания.

Но то, что могли сделать люди опыта и знания, умывшие подобно Пилату руки, то смогла сделать и без них сама жизнь мозолистыми руками трудящихся. Низы творили новое право, право социальной справедливости. Изменившиеся общественные отношения, столкновения новых нарождающихся интересов между собой и с пережитками старых, находили свое выражение в решениях народных местных судов, поражающих своей вдумчивостью и всесторонним анализом обстоятельств данного отношения, факта. Забил могучим ключом здоровый инстинкт классовой справедливости и жизнь ковала новое неписанное право, право трудящихся. 

Сам процесс правотворчества стал диаметрально-противоположным старому: на смену кабинетно-научных предположений, составления проектов профессионалами-законоведами и последующего оформления в инстанциях законодательных органов, взамен этой фабрикации законов сверху, дающей в результате схему лишенных живого духа норм, революция творит законы снизу, привлекая к законотворчеству трудовые массы. Нормы революционного права можно назвать зеркалом, отражающим действительные реальные жизненные отношения, преломляющиеся в правосознании масс, в то время как старые своды законов имели целью втиснуть жизнь в прокрустово ложе формальных положений. Так называемые правообразующие органы – нечто в роде законодательных мастерских по «выделке» законов революцией заменены правооформляющими, которые не выдумывают законов, а только фиксируют вновь складывающееся право. Таким образом старая поговорка: законы существуют для того чтобы их обходить, не может иметь места, ибо творимое массами право есть требование самой жизни.  

Как результат действия новых правообразующих факторов, изменения социального распределения интересов в направлении синтезирования частично-индивидуальных в коллективные и дифференциации публично-правовых функций в смысле расширения круга компетенции общественных союзов, разгрузки органов государственной власти путем переложения части функций на профессиональные и общественные организации, получает свое историческое разрешение древний спор  о разграничении частного и публичного права.

Тщетно билась буржуазная наука права в тисках неразрешенной задачи: что должно быть отнесено к частному праву и что обнимается понятием публичного права.

И одинаково не выдерживало испытание реальностью как римское определение частного права в качестве регулирующего частные интересы, а публичного – общественные, государственные интересы, так и позднейшая попытка найти критерий в процессуальном моменте способа защиты права.

Коллективизация производственных процессов, раскрепощение личности от вечной необходимости индивидуального разрешения сложных задач экономического благополучия, так называемой борьбы за существование, радикальное преобразование семейных отношений и отношений к коллективу – обществу, государству, вместе с превращением личных обязанностей в общественные, находящим свое дополнение в преобразовании коллективами соответствующих публично-правовых функций, стирает грани между частным и публичным правом. Частный интерес лица в силу его органической спаянности с общим интересом коллектива, членом которого он является, делает это движение формальным, не находящим своего оправдания в реальных жизненных отношениях. Заинтересованность человека в удовлетворении его материальных и духовных потребностей есть в то же время интерес коммуны, составной часть которой является данное лицо и наоборот, процветание коммуны является задачей члена ее, как необходимое условие наиболее полной реализации его потребностей. Построение общества на принципе: от каждого по силам и каждому по потребностям есть тот могучий фактор перераспределения буржуазных общественных отношений, который устраняет материальную предпосылку антагонизма личного и общественного начал, гармонически синтезируя их в одном общем моменте солидарного жизнетворчества, обеспечивающего всестороннее развитие личности и, как результат взаимодействия, общественный процесс.

Гигантская работа по выработке и оформлению нового права частью уже завершена и закреплена в ряде законодательных актов.

В. Черный.

(Воля труда)

Подготовил Евгений Новиков

*Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены