Нуждается ли в реформе уголовное право, если в идеальном мире — которым в скором времени станет советская республика — не будет поводов для совершения преступлений? Зачем грабить, красть или похищать чье-то имущество, если у всех граждан будут одинаковые материальные блага и равное положение в обществе? Однако правоведы признают, что такая теория является утопией, ведь живя даже в самом справедливом государстве, человек продолжит испытывать чувства, например, любовь или ревность, которые все равно могут толкать его на нарушение закона. Если против имущества преступления будут прекращены, то против жизни и здоровья человека преступления искоренить невозможно. Следовательно, юридическому сообществу необходимо понять, в каком направлении должно развиваться советское право.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 11 октября 1918 года*.

Упразднение Человеколюбивого общества

Для объединения всего дела Социального обеспечения Человеколюбивое общество упраздняется, а дела, капиталы и имущество его передаются Комиссариату Социального Обеспечения.

(Коммунар)

Уголовное право

Вопрос о преступности был предметом широких обсуждений в среде буржуазных правоведов. Явление глубоко сложное по существу переплетающихся в нем моментов и обусловливающих его причин экономического, социального, политического, психологического и физиологического порядка, преступление, как социально-паталогический факт, дало обильный материал для различных научных контроверз, приведших к построению цикла теории преступности. Однако, грубо схематизируя всю сумму обусловливающих преступление причин и элементы, составляющие его внутреннее содержание, можно различить две стороны этого явления: субъективную и объективную, при чем к первой относится преимущественно гамма индивидуальных переживаний, накладывающая специфический индивидуальный колорит на психофизиологические процессы, деятельность человеческой «души», лаборатории, в которой перерабатываются и анализируются затем в волевых актах, а ко второй, объективной стороне, следует отнести предметы, факты и отношения внешнего мира, служащие объектом воспринимающей деятельности лица. В зависимости от того или иного решения вопроса, какой из этих двух моментов (субъективный или объективный) играет доминирующую роль или исключительно определяющее факт преступления значение, находится признание и отрицание возможности преступных явлений в каждом данном общественном строе, не исключая и социалистический.

Материалистическое миропонимание с его отрицанием индетерминизма и упрощенным толкованием взаимозависимости (причиной связи) явлений, рассматривая преступление, как продукт данных общественных отношений, известного построения личной и коллективной жизни, приводит, должно привести к утверждению невозможности преступлений в условиях идеального социального строя, парализующего конфликты между личностью и обществом. Несомненно, целый ряд преступных деяний, обусловленных материальными устремлениями лица (грабеж, разбой и проч.), порождается условиями быта, тесно связан с основами классово-сословного общества, с институтом частной собственности и неравномерным участием в пользовании благами жизни. Одновременно с разрушением классового государства, построенного на неравенстве, частной собственности и насилия господствующего социального слоя, такие преступления перестают быть возможными.   

Это область преступлений против собственности, определяемых преимущественно объективным моментом. Но если взять преступления против личности, жизни и здоровья – преступления, имеющие в основе субъективный момент, то придется признать, что гипотеза прекращения всех преступных проявлений в обстановке гармонически построенного общества радикальна, но не убедительна. В самом деле, - было бы чересчур смело утверждать, что убийства из ревности или на почве честолюбия, соревнования, являются рефлексом ненормальных общественных состояний, нерационального семейного устроения. В этих преступлениях главным движущим фактором является психологическая конституция человека, иррациональные процессы душевых движений, неисследованные в своих темных глубинах, неожиданных изломах, психологией. В самой психической сущности комплекса подсознательных переживаний и восприятий очень часто проходят корни преступного уклона воли, здесь начало революции духа против данных фактов жизни или их взаимоотношений. Я говорю: революция духа, потому что по существу убийство из ревности, напр., есть бунт личности против искусственного ли созданной, или естественно сложившийся трагедии взаимоисключающих противоречий в ряду романтических переживаний, служащей источником страданий. Возмущение против неразрешимых страданий, связано с действием, направленным к прекращению этих страданий, и есть революционный протест личности против сложившегося жизненного факта, именуемый преступлением.

И как бы ни было реформировано общество, семья и проч., сущность личной трагедии переживаний не исчезает, будучи связанной с чувством любви, ревности. Допустимо возражение, указывающее на невозможность паталогических выражений в преступных актах душевных состояний личности, коллизирующей с противостоящим ей лицом или обществом при синтезирующих формах новой общественности, дающей своим продуктом новую личность. Но если даже согласиться с этим, допустить на минуту невозможность, отмирание в перспективах времени чувства любви и ревности, то кто поручится за то, что условиями нового жизнеустроения и новым содержанием жизни не будет вызван из мрака небытия к могучему пульсированию мощной жизнедеятельности комплекс совершенно новых эмоциональных моментов, импульсирующих преступность в формах ли, закрепленных историей, или совершенно новых? Утверждение, что чувство консервативно, что оно не поддается развитию, обогащению содержания, опровергается опытом сравнения одаренной многоразличными чувствованиями жизни современного «культурного» человека, с тусклым, монотонным существованием троглодита, обирателя пещер. Наконец, кто посмеет утверждать, что жизнь неведомого будущего не создаст своеобразных понятий преступлений, ничего общего не имеющих с содержанием современных научных представлений?

В. Черный.

(Воля труда)

Подготовил Евгений Новиков

*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены