В ноябре 1917 года в России были ликвидированы все сословия, звания и гражданские чины. Однако достигнутое в первые дни революции всеобщее равноправие обернулось потоком насилия в отношении дворян. Захваты помещичьих земель, разгромы дворянских усадеб и конфискации на «законной» основе переросли в захват заложников и массовые расстрелы. О том, как из высшего класса дворяне превратились в самое бесправное «сословие», рассказывает в двадцатом, завершающим цикл, эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко. 

Буржуазно-демократическая революция февраля 1917 года имела целью ввести равноправие всех граждан страны и создать надежные гарантии защиты прав человека. Естественным и логичным шагом к достижению этой цели была ликвидация разделения общества на сословия. 

Де-факто такое равноправие было достигнуто в первые дни революции. Передовая часть российского дворянства, поддержавшая революцию в целом, готовилась к тому, что упразднение их особых прав и привилегий, состоявшееся де-факто, будет утверждено де-юре Учредительным собранием. Собственно, данный вопрос в принципе был решен и в дальнейшем даже почти не обсуждался в газетах: дело оставалось только за юридическим оформлением этого завоевания революции.

Однако, развитие событий пошло не по сценарию дворянских революционеров. Уже в марте-апреле 1917 года повсеместно начались захваты помещичьих земель и разгромы дворянских усадеб. Разумеется, под этими действиями крестьян не было никакой правовой основы. Права помещиков нарушались практически во всех отношениях, включая и право на жизнь.

Так, в Раненбургском уезде Рязанской губернии к началу полевых работ основная масса помещичьих имений была «сметена». При разгроме усадеб крестьяне не останавливались перед физическими расправами, если владельцы оказывали сопротивление. Были случаи и немотивированных и неспровоцированных убийств местных дворян, а также актов насилия в отношении членов семей помещиков.

Уничтожение и бессмысленное сожжение помещичьих усадеб крестьяне объясняли одной целью: «чтобы им некуда было возвращаться… чтобы не были они здесь совсем».

Летом 1917 года только зарегистрированных выступлений, связанных с нарушением прав помещиков и земельных порядков, насчитывалось около 2 тысяч. А осенью этого года развернулась самая настоящая война против помещичьего землевладения. Земельные захваты и разгромы дворянских имений охватили весь Черноземный центр, Поволжье, Смоленскую, Калужскую, Тульскую, Рязанскую и Московскую губернии. С 1 сентября по 20 октября было зарегистрировано более 5 тысяч выступлений против помещиков.

Стихийные акции с нарушением прав дворян принимали порой и организованные формы, оставаясь в целом противозаконными. Так, 11 сентября Тамбовский крестьянский совет принял решение о передаче «всех помещичьих хозяйств в распоряжение местных Советов». Вместе с землей подлежало конфискации и хозяйственное имущество.

28 сентября 1917 года съезд крестьянских депутатов Ефремовского уезда Тульской губернии вынес резолюцию о передаче «частновладельческих хозяйств в распоряжение земельных комитетов и крестьянских обществ. Отказ помещиков выполнить волю крестьян вызвал разгромы и поджоги помещичьих имений - они начались 4 октября 1917 года. За месяц в уезде было разорено и разграблено 51 имение. 

Некоторые политические партии: большевики, анархисты, левые эсеры и эсеры-максималисты поддерживали захватное крестьянское движение. Они называли это борьбой против «пережитков крепостничества и феодализма». 

Однако крестьяне на местах не делали различия между помещичьими хозяйствами, ведущимися по старой отработочной системе, и  передовыми помещичьими экономиями, организованными на капиталистический лад. В результате погибли практически все имеющие большую ценность культурные хозяйства, использовавшие самые прогрессивные методы и технологии. 

В дворянских усадьбах погибло много библиотек, коллекций произведений искусства, собраний картин и скульптур. Пострадали и имения тех дворян, которые разделяли народнические прокрестьянские взгляды и многое сделали для народного просвещения, а также распространения «в низах» передовой культуры. Было сожжено имение графа Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне и осквернена его могила.

Среди «умеренных» крестьянских активистов имела хождение идея уравнения дворян в земельных правах с крестьянами. Они были согласны не полностью отбирать у помещиков их земельные угодья, а оставлять им наделы в пределах выработанной крестьянами местной «трудовой нормы» - того количества земли, которую прежний землевладелец мог обрабатывать своим трудом. Так, известному писателю из дворян М.М. Пришвину оставили 16 десятин, которые он сам и возделывал.

Таким образом, права дворян-землевладельцев повсеместно нарушались, а правительство чаще всего не решалось применить силу для наведения законного порядка. Разгул бесправия усиливался в связи с прибытием больших групп дезертиров из разлагавшейся армии, которые часто имели при себе оружие. Именно они обычно и совершали самосуды над дворянами.  

Октябрьский переворот и «Декрет о земле», принятый большевиками, резко усугубили правовое положение дворян. Согласно этому декрету и принятому в его развитие «Закону о социализации земли», они лишались всех своих земель, хозяйственных построек, и сельскохозяйственных орудий. Теперь захваты, конфискации и разгромы совершались крестьянами уже на «законной» основе. 

Государство полностью отказывало дворянам в защите их прав. Прежняя судебная система была ликвидирована, все «царские» законы потеряли силу. Советские органы власти обычно не наказывали даже тех лиц, которые совершали уголовные преступления в отношении дворян, тем более, если преступники были «рабоче-крестьянского» происхождения. Таким образом, принадлежность к ранее привилегированному сословию была достаточным основанием для того, чтобы человек оказался абсолютно беззащитным, в положении полного бесправия.

 В ноябре 1917 года декретом ЦИК в России были ликвидированы все сословия, звания и гражданские чины, введено единое российское гражданство.

На этом историю российского дворянства можно было бы и закончить. Но был еще совсем печальный эпилог в истории этого сословия. Во время Гражданской войны, при проведении политики «красного террора», советская власть предписывала брать в заложники, прежде всего дворян, которых в случае мятежей или наступления на город белогвардейцев расстреливали. Это было особое право и «привилегия» дворян.

Затем первые советские конституции лишали права голоса опять же главным образом дворян. Вот таким эхом отозвалось для этого сословия некогда их преимущественное правовое положение и обладание в прошлом особыми правами и привилегиями. Из высшего класса бывшие дворяне превратились в самое бесправное «сословие» лишенцев.

Не находя правовой защиты у государства, в условиях предвзятости и презумпции виновности по отношению к ним новой власти, дворяне пытались массово покидать Родину. Этот исход дворян был для них единственным способом обезопасить себя и не лишиться основных прав человека: на жизнь и свободу.

Конституция СССР 1936 года уже не содержала статей о лишении права голоса граждан СССР по сословному признаку. Однако это формальное введение равноправия нисколько не смягчило фактическое правовое положение бывших дворян. 

Последовавший за принятием Конституции Большой террор 1937-1938 гг. во многом коснулся опять же этого сословия. Это была последняя массовая «зачистка» страны от прежних «эксплуататорских классов». И снова в эти годы принадлежность к сословию дворян была не только отягчающим обстоятельством, но и вполне достаточной причиной для необоснованных репрессий в адрес «бывших людей».

В дальнейшем сами дворяне и их потомки стали тщательно скрывать свое происхождение, чтобы не подвергать себя опасности, чтобы их дети не были ущемлены в правах и могли бы поступать в вузы, делать служебную карьеру. Наступили времена, когда гордиться своей родовитостью и знатностью оказалось крайне рискованно, а потому было не принято. Российское дворянство исчезло, растворилось.

Начало нового расследования читайте на сайте РАПСИ 4 декабря