Укрепление Русской церкви в период татаро-монгольского ига способствовало завершению христианизации населения княжеств, включая отдаленные районы. Крестьяне, ремесленники и другие представители городского населения массово переходили в монашество в связи с особым правовым положением духовенства. Однако период лояльных взаимоотношений священнослужителей и захватчиков закончился после принятия Ордой мусульманства. 

О том, как церковь использовала накопленные ресурсы, авторитет и особенно права для собирания русских земель, рассказывает в пятом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Куликовская битва 1380 года против иноземных захватчиков не решила вопрос избавления Русской земли от иностранного ига, но стала вехой в начале национально-освободительного движения. И именно с этой поры стала заметной роль русского духовенства в процессе сплочения разрозненных племен в единое целое.

Очень непросто давались подобные решения священникам РПЦ, так как они по-прежнему находились в большой зависимости от хана Золотой Орды и имели известные ощутимые правовые привилегии. Если говорить об их имущественных правах, то церковь в период ига стала намного богаче. 

Церковь в целом во многих отношениях стала сильнее, чем до монгольского нашествия. Поскольку церковные земли были ограждены от вмешательства государственных властей, как монгольских, так и русских, они привлекали все больше крестьян, и доля их производства в общем сельскохозяйственном продукте постоянно росла. 

Это особенно справедливо в отношении монастырских владений. Согласно историку Василию Ключевскому, в первое столетие периода монгольского нашествия было основано тридцать монастырей, и примерно в пять раз больше — во второе столетие. Такой большой рост числа монастырей и количества монахов также во многом можно объяснить правовыми аспектами. 

Всё большее число разорившихся и отчаявшихся крестьян, ремесленников и представителей городского населения охотно переходили в монашество и становились вследствие этого обладателями всех тех прав, которыми наделялся церковный люд. Иначе говоря, переход в состав духовенства давал человеку особое правовое положение: он попадал под защиту церкви. В обстановке бесправия других низших сословий уход в монастырь был для многих мотивирован именно повышением степени их защищенности и получением особых, надежно обеспеченных прав.

В этот период церкви удалось даже вернуть земли, которые были у нее до завоевания Руси татаро-монголами. В одном из ханских ярлыков ясно и недвусмысленно говорилось: «Земли, воды, огороды, винограды, мельницы, зимовища, летовища, да не замают их, а что будет взяли и они отдадут беспосульно». Таким образом, в эту эпоху приобретались и умножались церковные имущества, и в конечном итоге церковь превратилась в важнейшую экономическую и политическую силу в русском обществе.

В литературе можно встретить упреки в адрес русского духовенства, которое на первых порах вело себя лояльно по отношению к захватчикам, опасаясь лишиться своих прав, дарованных им монголами. Отчасти это верно, были такие настроения и опасения среди священников. Многим не хотелось лишаться особого привилегированного положения. 

Но отходу русских церковников от вынужденного сотрудничества с захватчиками поспособствовало принятие Ордой мусульманства. И здесь сработали факторы чисто религиозные, так как православные священники довольно враждебно отнеслись к распространению ислама на своей территории. Теперь им приходилось иметь дело не с толерантными язычниками, а с фанатично верующими людьми, очень активными и агрессивными представителями совсем другой религии. Это противоборство и подтолкнуло священников к поддержке тех князей, которые приступили к объединению русских земель в целях освобождения от ига.

И в этом деле церковь использовала накопленные ресурсы, авторитет и те, полученные в свое время от золотоордынцев, широкие права, которые она все ещё имела. К тесному сотрудничеству в деле объединения и освобождения русского народа от иноземного ига духовенство призывали и порой принуждали усилившиеся светские княжеские власти. 

Священники стали понимать, что теперь объем их прав уже не всецело зависит от благорасположения ханов. Всё большую силу набирали отдельные русские князья, и правовое положение духовенства на местах уже во многом зависело от взаимоотношений светской и духовной властей. 

В свою очередь, и князья понимали, что без поддержки со стороны церкви они не смогут добиться успехов в освободительной борьбе. Таким образом, состоялся определенный компромисс между духовенством и светскими властями. Князья способствовали расширению прав и земельных богатств духовенства, а священники прилагали усилия к поддержке авторитета князей. 

Теперь священнослужители, сопротивляясь распространению ислама, призывают, можно сказать, к "священной войне". Они больше не служат молебны во славу хана, а благословляют русских князей на дела ратные во имя отечества.

Необходимо отметить еще и то, что обладание привилегиями и широкими правами в рассматриваемый период времени было использовано церковью для завершения христианизации населения княжеств. Дело в том, что этот процесс, начатый в конце X – начале XI века, к моменту нашествия монголов был еще не завершен. Особенно это касалось отдаленных сельских районов. 

Таким образом, все свои усилия, всю мощную материальную базу и почти неограниченные правовые возможности священники использовали в интересах преодоления остатков язычества и перехода в христианство значительных слоев русского народа. 

Священники, пользуясь своими особыми правами, очень много передвигались по землям, доходя до всех уголков дальних княжеств. Это относится и к самим митрополитам, которые лично совершали поездки практически во все регионы. 

В этот период совершается в больших масштабах церковное строительство, бурно растет количество новых храмов и монастырей. Было организовано несколько новых епархий: четыре в Восточной Руси, две в Западной Руси и одна в Сарае.

Обладая в целом особыми широкими правами, русское духовенство было и в этом отношении не однородно. Богатства церкви распределялись внутри нее отнюдь неравномерно. Митрополиты и епископы представляли собой богатейшую церковную аристократию с большими правами, тогда как приходские священники по своему правовому и особенно имущественному положению зачастую мало чем отличались от массы городского и сельского населения. 

Даже в монастырях, которые номинально являлись корпоративными собственниками, была немалая разница между выходцами из богатой и бедной среды. Первые приходили в монастыри со щедрыми пожалованиями и находились, как правило, в привилегированном положении, причем сохраняли у себя какую-то часть своего имущества. Рядом с ними жили бедные монахи, которые не пользовались тем объемом прав, как более состоятельные члены братства.

Наибольшие права и влияние на государственные дела приобрел новгородский епископ. С установлением республиканского строя его стали избирать по жребию из трех кандидатов. Еще в XII веке он был возведен в статус архиепископа. Глава новгородской церкви был не только независим от княжеской власти, но фактически возглавлял новгородское правительство. 

В руках архиепископа находились софийская государственная казна, право суда, контроль над торговыми мерами. Грамоты Великого Новгорода скреплялись архиепископской печатью. Двор новгородского владыки был организован подобно княжескому. У архиепископа было свое войско (полк), при его дворе велось летописание, имелись библиотека, «дружины» иконописцев и зодчих.

Таким образом, с ослаблением Золотой Орды, с принятием монголами ислама, с нарастанием национально-освободительного движения, с усилением русских князей православное духовенство отходит от своей лояльной позиции по отношению к ханам и начинает использовать свои права, свой авторитет, мощные ресурсы для собирания русских земель и освобождения от иноземного ига.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 22 января