После обрушения подъезда жилого дома, в результате которого погибли 38 человек, жителям Магниторгорска начали поступать сообщения о якобы готовящихся взрывах в некоторых учреждениях. Опасность не подтвердилась, однако обострился актуальный вопрос: как квалифицировать и пресекать ложную информацию, провоцирующую панические настроения в обществе? РАПСИ при участии экспертов разбирается, чем являются последние события: фейком, терактом или элементом гибридной войны.
В отношении причин трагического события в Магнитогорске, происшедшего в канун нового года, сейчас продолжаются следственные мероприятия. Однако, помимо официальных версий, инцидент с первых же часов стал обрастать множеством слухов, некоторые из которых выглядят как злонамеренные фейки и провокации.
В частности, самой распространенной из них стала легенда о том, что инициаторами взрыва являются члены запрещенной в России террористической организации «Исламское государство» (ИГ). Симптоматично, что первой об участии ближневосточной группировки написало американское СМИ SITE Intelligence Group со ссылкой на редакцию газеты ИГ «Ан-Наба».
Тем не менее никаких следов взрывчатки на месте происшествия обнаружено не было. Эксперты отмечают, что ИГ берет на себя ответственность практически за все громкие инциденты, с какой бы то ни было целью, при этом не имея к ним ни малейшего отношения.
Очевидно, что подобные информационные вбросы могут иметь несколько целей: пиар, устрашение, подрыв доверия к власти в обществе. Можно ли считать это разовым случаем, опасным хулиганством или элементом полноценной информационной войны с намерением использовать все поводы для дестабилизации ситуации в стране по подобию террористической стратегии «тысячи уколов» Аль-Каиды (деятельность запрещена на территории РФ)?
В любом случае, для наказания за так называемые фейковые новости в Госдуму РФ уже внесен на рассмотрение законопроект, устанавливающий административную ответственность за распространение в СМИ и интернете заведомо недостоверной общественно значимой информации.
Адвокат Сталина Гуревич:
К сожалению, никаких особых правовых мер для таких людей и ситуаций не придумано. Если мы возьмем в качестве аналогии период Великой Отечественной войны, то людей, распространяющих слухи и панику, в то время расстреливали. Здесь такая же ситуация. Любая трагедия берется для умышленной дестабилизации ситуации и дискредитации власти людьми, которые заинтересованы в этом.
Это не информационные войны, это, я бы сказала, политические войны. То есть трагедии людей некоторые личности сознательно пытаются перевести в свой политический профит. К сожалению, наказание в действующем законодательстве за это не предусмотрено. Я неоднократно, в том числе в публичном поле, говорила, что у нас назрела необходимость введения в Уголовный кодекс статьи за умышленное распространение недостоверных сведений во время техногенных катастроф и террористических актов. Но пока об этом речи не идет.
Впрочем, и в действующей редакции Уголовного кодекса РФ уже существуют статьи, которые предусматривают ответственность за распространение заведомо ложной информации. Например, статья 306 УК РФ о заведомо ложном доносе, согласно которой максимальное наказание достигает шести лет лишения свободы.
Адвокат Алексей Михальчик:
Я прохладно отношусь к новациям в сфере уголовно-правового законодательства в смысле криминализации новых деяний. Действующие нормы УК дают правоохранительным органам обширный инструментарий для пресечения такого рода действий. Вопрос в том, что оперативные службы не обладают порой должным уровнем профессионализма для выявления и изобличения виновных лиц.
Мне сложно абстрактно оценивать такие сообщения, но если в них усматривается заведомо ложная информация о готовящемся теракте, то формально есть признаки преступления, предусмотренного статьей 207 УК РФ (заведомо ложное сообщение об акте терроризма).
Пожалуй, наиболее оптимально для пресечения новых попыток распространения паники в Магнитогорске подходит статья 207 УК РФ, предусматривающая наказание за действия, относящиеся к телефонному терроризму. Однако в данном случае ограничиться ей явно не удастся, поскольку за сообщениями о якобы готовящихся терактах в городе, недавно пережившем шоковые события, скрывается далеко не баловство школьников, а хитрая манипуляция сознанием, призванная вызвать страх, добиться паники в социуме и т.д.
Это один из элементов психологической войны, в которой цель теракта осуществляется без его воплощения: паника населения, экономические потери от бессмысленных эвакуаций и прочих мероприятий по обеспечению безопасности в зоне возможного поражения. Конечно, конкретные суммы от причиненного телефонным терроризмом вреда никогда не назывались, однако, по данным ряда источников, можно предположить, что речь идет о миллионах рублей. В Магнитогорске все это усугубляется усложнением следственных мероприятий и психическим давлением на общественность.
Масштабная волна с угрозами прокатилась по нашей стране в девяностые годы. Тогда телефонные террористы «минировали» абсолютно все возможные сооружения вплоть до детских онкоцентров. Еще одна масштабная волна этой проблемы накрыла Россию осенью 2017 года: общественные места в самых разных городах от Калининграда до Южно-Сахалинска оказались под мнимыми угрозами взрыва и были эвакуированы. Злоумышленники затронули почти все площадки массового скопления людей: вокзалы, аэропорты, торговые центры, образовательные учреждения и т.д.
Такая цепочка происшествий стала причиной ужесточения наказания о телефонном терроризме вплоть до 10 лет лишения свободы. Важно отметить, что внесенные поправки уделяют особое внимание случаям, когда злоумышленники действуют «в целях дестабилизации деятельности органов власти» (до восьми лет тюрьмы).
Однако несмотря на увеличение возможного тюремного срока, явление телефонного терроризма далеко не изжито. Возможно, причины в том, что вид данного преступления вместе с цивилизацией усовершенствовался. Если в девяностые правоохранители могли фактически сузить поиск злоумышленников до российской территории, то сейчас местом преступления может быть любое государство, откуда исходил звонок.
По мнению экспертов, террористов и людей, отправивших заведомо ложное сообщение о теракте, можно равноценно привлекать к уголовной ответственности. Ведь распространители фейков, помимо причинения вышеперечисленных видов ущерба, еще и отвлекают правоохранительные органы от предотвращения реальных угроз.
Все это не только делает принятие рассматриваемого ныне законопроекта о фейках крайне актуальной задачей, но и ставит вопрос о дополнении его нормой об уголовной ответственности.
Адвокат Сталина Гуревич:
Я считаю, что нужна ответственность за распространение недостоверных сведений, сеющих панику, о жертвах теракта, о жертвах катастроф. Или, например, когда это техногенная катастрофа, а распространяют сведения о том, что это теракт, устроенный российскими спецслужбами. То есть сведения, которые имеют своей целью дестабилизацию ситуации. Необходимо введение за это уголовной ответственности.
В нынешней ситуации в Магнитогорске, по данным главы города Сергея Бердникова, источники распространения недостоверной информации «уходят за границу».
Напомним, что Россия уже имела дело с информационными вбросами из-за рубежа после пожара в торгово-развлекательном центре «Зимняя вишня» в Кемерове. Тогда, по версии следствия, гражданин Украины Евгений Вольнов (пранкер Никита Кувиков) распространял в сети недостоверные сведения о погибших, посеяв таким образом в обществе панику и недоверие к властям с целью дестабилизации ситуации в стране.
Украинский след правоохранители усматривали и в серии телефонных терактов в 2017 году. Так, сообщалось, что свыше 90% звонков с угрозами взрывов поступали по каналам IP-телефонии с устройств, которые находятся на территории Украины. Можно также вспомнить попытки раздуть панику вокруг инцидента в Керчи.
Все происходящее выглядит, по сути, как полноценная гибридная информационная война, в которой задействованы уже не просто случайные мошенники, а подготавливаемые разными государствами кадры.
Илья Ремесло, член Общественной палаты РФ, юрист:
Думаю, речь идет об информационной войне, цель которой посеять панику, дискредитировать власти. Неоднократно отмечалось, что это все направляется из-за рубежа, звонки идут с украинских и других номеров.
Нужно, безусловно, ужесточать наказание за заведомо ложные сообщения о теракте. Но вопрос в неотвратимости наказания для преступников за рубежом. Необходимо создавать механизмы, позволяющие задерживать или иным способом наказывать преступников силами российских правоохранительных органов за границей — по той же модели, которая установлена законом о борьбе с терроризмом. Нужно зафиксировать, что российское государство имеет право применять силу за пределами РФ, когда речь идет о борьбе с подобными явлениями.
И, конечно, нужно вести борьбу с распространителями фейков на территории РФ. Если речь идет об умышленном распространении недостоверной информации о теракте — за такое должна быть и уголовная ответственность».
