Соратница Махно, предводительница анархистов на Украине Мария Никифорова предстала перед судом по обвинению в дискредитации советской власти. Подсудимой вменялось в вину самовольное наложение контрибуции на население, угроза местным советам расстрелом из пулеметов, убийство одного из местных военных начальников — население оказалось раздражено действиями Никифоровой, что роняло в их глазах и авторитет большевиков. Прокурор посчитал доказанным, что действия подсудимой привели к разочарованию советской властью на юге Украины. Впрочем, авторитет Никифоровой и заступничество от видных деятелей революции спасли ее участь: трибунал посчитал ее заслуживающей снисхождения и отлучил от права занимать ответственные посты на полгода.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 24 января 1919 года*.

Московский революционный трибунал.

Дело Марии Никифоровой

На скамье подсудимых — худенькая женщина с тонкими чертами лица, и только в глазах выражение силы и решительности. Анархистка по партийной принадлежности, она в момент возникновения дела была начальницей рабоче-крестьянского отряда вольной боевой дружины, входившей в состав революционных войск под командованием тов. Антонова.

По заключению следственной власти, во время контрреволюционных выступлений в Елизаветграде и Александровске она действовала вызывающе по отношению к местным совдепам и своими распоряжениями дезорганизовала их работу, хотя сама действовала, как стоящая на платформе Советской власти.

По показаниям свидетелей, отряд Никифоровой производил во многих городах Юга реквизиции продуктов без ведома Совета, вывозил оставленное гайдамаками оружие и пр. Вблизи Александровска она, помимо Совета, наложила на помещиков контрибуцию на крупную сумму, часть которой поднесла александровскому совдепу в виде подарка. Когда Совет протестовал против ее действий, она окружила здание Совета пулеметами. Она арестовала членов Исполкома, велела расстрелять одного воинского начальника и лично приговорила к расстрелу председателя елизаветградского Совета за неисполнение ее приказаний. Также ее самочинные действия вызвали раздражение населения и елизаветградские рабочие, собравшись на митинг в количестве 5 тысяч человек, потребовали удаления отряда Никифоровой, угрожая в противном случае отряду артиллерийским огнем.

Мария Никифорова была арестована в Саратове, привезена в Москву и заключена в Бутырскую тюрьму, откуда была освобождена в сентябре на поруки члена Ц. И. К. Карелина и командующего войсками Антонова.

Ей ставится в вину вооруженное противодействие и дискредитирование Советской власти, а также дезорганизаторская деятельность в деле обороны против внешних и внутренних врагов в опасный для революции момент.

Дело разбиралось 21 и 23 с. м. под председательством т. Свободина.

На суде выяснилось, что многие свидетели давали южной следственной комиссии свои показания понаслышке, другие сводили с Марией Никифоровой свои партийные счеты. Т.т. Карелин и Антонов дали о подсудимой благоприятный отзыв. М. Никифорова принадлежала к партии анархистов 16 лет. За участие в убийстве она была в 1908 г. приговорена к 20-летней каторге, бежала в Париж и возвратилась после революции 1917 г., чтобы принять участие в революционной деятельности.

Обвинитель тов. Катаньян характеризует настоящее дело, как одну из страниц той трагедии, которая разыгралась на Юге перед падением Советской власти. В тяжелое время те, кто выступал под маской защитников пролетариата, и белогвардейцы, и пособники немцев, и не бывшие на должной высоте советские сотрудники, — все создавали на Юге против Советской власти один кулак, и под его ударами она пала. Тов. Катаньян не находит возможным считаться с показаниями тех свидетелей, которые путем опорочения Марии Никифоровой хотели свести с ней партийные счеты или прикрыть свои собственные позорные действия. Но, по его мнению, показания старых революционных членов Ц. И. К. Донской области заслуживают доверия. На основании их, он находит возможным обвинить Марию Никифорову в том, что при совершении реквизиции она не считалась с местной советской властью; по ее собственным словам, при арестах и расстрелах она руководилась исключительно личной точкой зрения. Такими действиями она, как и подобные ей советские сотрудники, вызвала на Юге разочарование в Советской власти; между тем, долг каждого истинного революционера заключается в том, чтобы в местной среде сложилось о Советской власти наилучшее представление, — тогда на Юге после падения Советской власти быстро возродилось бы стремление к ее восстановлению.

Т. Катаньян не находит М. Никифорову виновной в бандитизме и грабежах и нахождение в ее вагоне серебряных вещей объясняется тем, что их мог реквизировать кто-нибудь из членов ее отряда.
Тов. Антонов характеризует Никифорову, как неуравновешенного человека, почему она не могла руководить отрядом, а, наоборот, отряд руководил ею.

По заключению т. Катаньяна, в отношении М. Никифоровой суд должен высказаться в том смысле, чтобы не дать ей возможности снова стать в ряды Советских работников и своими самовольными действиями дезорганизовать Советскую власть. Особенно важно это в настоящий момент, когда на Юге идут бои за идею этой власти.

Защитник М.Г. Гурьев подробно рассматривает показания свидетелей обвинения и доказывает, что, в сущности, эти показания не подтверждают фактов обвинения. Защитник особенно подчеркивает то обстоятельство, что первая следственная комиссия, назначенная на Юге по делу Никифоровой не признала ее виновной, обвинила ее лишь вторая комиссия, под председательством Пятакова, у которого с Никифоровой были личные счеты. Как начальница отряда, она могла производить реквизиции на нужды своего отряда. Елизаветградский Ревком, с председателем его во главе, относился враждебно к Никифоровой на почве политических дрязг, и этим объясняется решение митинга рабочих удалить ее отряд из Елизаветграда. Первая следственная комиссия по делу Никифоровой нашла возможным оправдать ее потому, что обвинители ее — елизаветградские деятели — покинули город перед наступлением неприятеля, после чего город еще 5 недель находился во власти Советов. Слухи, на основании которых обвинена Никифорова, создали ей репутацию какой-то безудержной бандитки. Появились истерички, называвшиеся ее именем и совершавшие безобразные поступки.

В своем последнем слове подсудимая заявляет, что ей дороги революционное движение, и особенно революционная честь деятелей Юга. Во всех своих действиях она руководилась лишь той идеей, что рабочие и крестьяне должны фактически, по возможности, скорее взять в свои руки все, что ими создано было на протяжении веков. Приравнивание ее действий к бандитизму равносильно обвинению в этом всего авангарда революционных деятелей Юга.

Революционный Трибунал признал Марию Григорьевну Никифорову виновной:

1) в дискредитировании Советской власти своими поступками и действиями ее отряда в некоторых случаях;

2) в неподчинении некоторым советам на местах в сфере военных действий.

Обвинение в грабежах и незаконных реквизициях Трибунал постановил считать недоказанным. Считая М. Никифорову виновной по двум пунктам, Трибунал нашел ее заслуживающей снисхождения и приговорил к лишению права занимать ответственные посты в течение шести месяцев со дня приговора.

(Известия Ц. И. К.)

Подготовил Евгений Новиков

*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены