Верховный суд Канады отклонил апелляцию российской нефтяной компании «Югранефть», которая добивалась исполнения решения арбитражного суда по спору с канадским поставщиком Rexx Management. Суд постановил, что нормы закона о сроках давности провинции Альберта – юрисдикции, где рассматривалось «дело Югранефти», распространяются на решения международных арбитражных судов.

К спору вокруг сроков давности по исполнению арбитражных решений в какой-то момент подключились Арбитражные палаты и Лондонский международный арбитражный суд. Барри Леон, партнер канадской юридической фирмы Perley-Robertson, Hill & McDougall, член ADR Chambers, пояснил РАПСИ позицию канадского суда и рассказал о возможных последствиях для международной арбитражной практики.

Соблюдение арбитражно-процессуального законодательства

Решение Верховного суда Канады по делу «“Югранефть” против Rexx Management Corporation» вполне соответствует как международному, так и канадскому арбитражно-процессуальному законодательству.

При рассмотрении вопроса о правомерности установления сроков давности по исполнению международных арбитражных решений, вынесенных за пределами Канады, Верховный суд Канады руководствовался положениями Венской конвенции о праве международных договоров, знаниями, положенными в основу Нью-йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, а также нормами процессуального права иностранных государств и практикой их применения. Суд отмечает тот факт, что, по меньшей мере, 53 страны устанавливают сроки давности. При этом суд также изучил мнения ведущих международных специалистов в области арбитражного права. Я сейчас говорю о следующих местах из текста решения суда:

[15]    Статьей III Конвенции (Нью-йоркская конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений – прим. перев.) установлено, что признание и приведение в исполнение решений будет совершаться «в соответствии с процессуальными нормами той территории, где испрашивается признание и приведение в исполнение этих решений». Таким образом, применяться будут «процессуальные нормы» той юрисдикции, на территории которой испрашивается приведение решения в исполнение, в той мере, в которой они не вступают в конфликт с явно выраженными требованиями Конвенции. Вопрос заключается в том, имеют ли сроки исковой давности отношение к «процессуальным нормам» в том смысле, в каком этот термин используется в Конвенции.

[16]    Этот вопрос возникает из того, что не во всех правовых системах сроки давности – или погасительная давность, как еще это называют в гражданском праве – трактуются одинаково. Правовые системы, основанные на общем (прецедентном) праве, обычно относят их к процессуальной сфере, тогда как системы, выросшие из континентального права, обычно причисляют их к области материального права (Tolofson v. Jensen, [1994] 3 S.C.R. 1022, at pp. 1068-70). Если в целях Конвенции сроки давности толкуются как процессуальные по своей природе, то в признании и исполнении решения иностранного арбитражного суда может быть на законных основаниях отказано в силу истечения сроков. Если же они толкуются как имеющие материально-правовую природу, то установление предельных сроков для признания и приведения в исполнение решений составит нарушение Конвенции, которой позволяется применять лишь местные процессуальные нормы, но отнюдь не местное материальное право.

[19]    Во-первых, как договор, Конвенция должна толковаться «добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует закреплять за терминами договора в их соответствующем контексте, а также в свете предмета и целей договора» (Венская конвенция о праве международных договоров, вступила в силу 27 января 1980 года), статья 31(1). В данном случае контекст и цель Конвенции дают указание того, как следует понимать ее условия, и в частности, статью III. Текст Конвенции разрабатывался для применения в большом числе стран и в рамках различных систем права (Н. Блэкаби и С. Партесайдз, «Редферн и Хантер о международном арбитраже», (5-е издание 2009 года), стр. 70 и 72-73; Дж.-Ф. Пудре и С. Бессон, «Сравнительное право в международном арбитраже», (2-е издание 2007 года), стр. 868). Один ведущий автор назвал Конвенцию «конституционным инструментом», который «позволяет национальному праву и национальным судам играть весомую роль в международном арбитражном процессе» (Дж.Б. Борн, «Международный коммерческий арбитраж», (3-е издание 2009 года), стр. 101). Текст Конвенции следует толковать с учетом того факта, что разрабатывалась она для применения в правовых системах с самыми разнообразными традициями.

[20]    Контекст и цели Конвенции имеют большое значение при толковании того, как она влияет на применение местных сроков давности в части признания и приведения в исполнение арбитражных решений иностранных государств. В те времена, когда велась работа над проектом Конвенции, было хорошо известно, что различные страны по-разному толкуют сроки давности, и что те страны, в которых применяется общее право, обычно относятся к срокам давности как к имеющим процессуальную природу. При прочих равных условиях, когда Конвенция применяется в стране с общим правом, термин «процессуальные нормы», упоминаемый в статье III, будет изначально включать в себя любые местные сроки давности, которые действуют в части признания и приведения в исполнение арбитражных решений иностранных государств согласно законам этой страны. Поэтому здесь важен тот факт, что разработчики Конвенции не установили ограничений на возможность применения странами сроков давности к процедурам признания и исполнения решений. Такое опущение подразумевает, что разработчики придерживались разрешительного подхода.

[21]    Вторая причина, по которой статья III должна рассматриваться как разрешающая применение местных сроков давности, заключается в том, что такой подход отражает практику, сложившуюся в странах, подписавших Конвенцию. При толковании какого-либо договора суды должны принимать во внимание «последующую практику применения договора, которая составляет факт соглашения участников относительно толкования договора» (Венская конвенция о праве международных договоров, статья 31(3)). Результаты проведенного недавно исследования показывают, что как минимум 53 страны из тех, что подписали Конвенцию, – как страны с системой общего права, так и страны с системой континентального права, – применяют (или готовы применить в случае возникновения подобных ситуаций) те или иные сроки давности к признанию и приведению в исполнение арбитражных решений иностранных государств (Международная торговая палата, «Руководство по применению национальных процессуальных норм к признанию и приведению в исполнение решений Нью-йоркской конвенции», Бюллетень МТП – специальное дополнение 2008 года, стр.343-346; смотрите также ЮНСИТРАЛ (Комиссия ООН по праву международной торговли – прим. перев.), Отчет по исследованию утверждения в законодательных органах Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 1958 г.), 41-я сессия, документ ООН A/CN.9/656/Add.1 (2008 г.), стр. 2-3).

[22]    В-третьих, ведущие специалисты в данной области воспринимают как должное то, что статьей III местные сроки давности разрешено применять к процедурам признания и приведения в исполнение арбитражных решений иностранных государств (смотрите, например: Блэкаби и Партесайдз, стр. 631-632); А.Дж. ван ден Берг, «Нью-йоркская конвенция об арбитраже 1958 года: на пути к единообразному юридическому толкованию» (1981 г.), стр. 240; Пудре и С. Бессон, стр. 869). Это позволяет сделать вывод, что применение местных сроков давности спорным вопросом не является.

[23]    Таким образом, отсутствие какого-либо явно выраженного ограничения на способность государства, подписавшего Конвенцию, устанавливать сроки давности, может означать, что, в целях данной Конвенции любой срок давности, который может быть применен к признанию и приведению в исполнение иностранного арбитражного решения, является «процессуальной нормой», соответствующей статье III.

Соответственно, можно сказать, что Верховный суд опирался на международное право и практику его применения, когда выносил решение о том, что Нью-йоркская конвенция разрешает странам, подписавшим Конвенцию, по их усмотрению устанавливать сроки давности по процедурам признания и приведения в исполнение арбитражных решений иностранных государств.

Решение Верховного суда Канады по «делу «Югранефти» способствует укреплению репутации Канады как страны, «дружественно относящейся к арбитражу», и продолжает традицию канадского Верховного суда вводить ориентиры арбитражного разбирательства для судов низших инстанций Канады и судебных органов других стран.

Позиция Верховного суда, которая заключается в поддержке арбитража, имеет большое значение в мировом масштабе, поскольку свыше трети решений по типовым законам выносятся с учетом решений канадских судов.

Последствия «дела «Югранефти»

Скорее всего, «дело «Югранефти» повлияет на будущее арбитражных процессов.

Как я уже отметил, более одной трети решений по типовым законам принимаются на основе решений канадских судов, поэтому позиция Верховного суда Канады будет иметь широкое и долгосрочное влияние, как прямое, так и косвенное, во многих странах, применяющих типовые законы, в том числе в самой Канаде.

Верховный суд Канады дал четкое и обоснованное решение, которое поддерживает практику государств, в которых установлены сроки давности по признанию и приведению в исполнение арбитражных решений иностранных государств.

Канадское решение послужит ценным руководством к применению Нью-йоркской конвенции в других федеративных государствах.

Верховный суд разъяснил, почему в федеративном государстве «субнациональная территория», в ведении которой находится арбитраж, (провинции и территории в Канаде, провинции и штаты в других федеративных государствах), как инстанция, приводящая решения в исполнение в составе федеративного государства, может решать, будет ли устанавливаться срок давности по приведению в исполнение арбитражного решения. Если да, то каким будет этот срок.

Верховный суд Канады в соответствии с Нью-йоркской конвенцией обозначил, что инстанция, приводящая решение в исполнение, должна относиться к иностранным арбитражным решениям так же, как она относится к национальным арбитражным решениям, вынесенным в пределах ее юрисдикции.

Верховный суд снова четко заявляет, что «арбитражное решение – это не приговор или судебный приказ». Это важно. Иногда судьи различных инстанций забывают об этом существенном отличии и распространяют на арбитражные решения те процедуры и правила, которые обычно применяются к приговорам и судебным приказам. Решение Верховного суда Канады указывает канадским судам низших инстанций и напоминает судам других стран, что «арбитражное решение – это не приговор или судебный приказ», это «часть негосударственной судебной системы» и « существует он лишь благодаря воле сторон».

На это следует обратить внимание, поскольку речь здесь идет не только об исполнении норм, но и обо всех вопросах, относящихся к арбитражу: он является частью негосударственной судебной системы и существует лишь благодаря воле сторон. Судьи и юристы должны твердо помнить этот фундаментальный принцип при рассмотрении арбитражных дел в судах.

Есть и еще один момент, на котором, как я считаю, необходимо остановиться. Теперь, когда ясно, что могут устанавливаться сроки давности по признанию и приведению решений в исполнение, органам власти разных стран предстоит определить, насколько коротким должен быть этот срок. Это немаловажный вопрос для деловых кругов многих стран. Возможностью установить более длительные сроки давности должны воспользоваться инстанции (такие, как провинция Альберта) – ведь это один из способов помочь своим национальным компаниям вести бизнес за границей.

Когда в стране упрощена процедура исполнения международных арбитражных решений, это снижает риск для другой стороны сделки. Это ведет к сокращению расходов национальных компаний при ведении бизнеса за рубежом.

Проблема признания и исполнения арбитражных решений

Я бы не сказал, что есть какая-то серьезная проблема с приведением в исполнение судебных решений в мире в целом, и в Канаде в частности, поскольку канадские суды постоянно приводят в исполнение международные арбитражные решения, попадающие под действие Нью-йоркской конвенции.

Да, сроки давности по процедурам признания и приведения в исполнение различаются в разных странах (как и в разных канадских провинциях и территориях). Кроме этого, отсчет сроков давности начинается в разные моменты времени. Однако все это хорошо известно, поэтому сторона, выигравшая арбитражное дело, всегда может получить рекомендации относительно того, какие действия необходимо предпринять в странах, где может находиться имущество проигравшей стороны.

Это подчеркивает важность получения консультации и помощи у квалифицированного специалиста по арбитражу. Ничто не заменит компетентность и грамотный анализ.

Конечно, для международного бизнеса будет лучше, если страны, подписавшие Нью-йоркскую конвенцию, будут вести в отношении установления сроков давности более согласованную политику. Очевидно, что к подобной согласованности можно прийти эволюционным путем и через признание государствами, подписавшими Конвенцию, того факта, что небольшие сроки давности, как я уже отметил, вредят экономике.

Существует еще одна проблема. Заключается она в том, что в отдельных странах Нью-йоркская конвенция применяется не так, как следует. (Никаких других оснований для неисполнения иностранных арбитражных решений, кроме тех, что предусмотрены Нью-йоркской конвенцией, быть не должно). Некоторые инстанции отказывают в исполнении решения по другим основаниям: либо вследствие неправильного толкования, либо из-за слишком широкого применения оснований, приведенных в Нью-йоркской конвенции.

Например, в Соединенных Штатах такое основание, как «явное нарушение закона», вполне может стать поводом для отказа от исполнения арбитражного решения.

В некоторых странах суды не торопятся принимать решения о приведении в исполнение решений. В других странах просто не платят по арбитражным решениям, вынесенным по инвестиционным договорам не в их пользу. Это вредит и самим странам, и международным инвестициям в целом.

Вместе с тем стоит отметить, что в некоторых влиятельных странах происходят изменения к лучшему в плане исполнения иностранных решений. В частности, значительные сдвиги к лучшему наблюдаются в Китае.

Россия – как и Канада, и другие страны – должна пересмотреть свою практику исполнения решений и найти способ ее улучшить. Это, как уже сказано выше, пойдет на пользу экономике. Государству становится сложнее привлекать иностранные инвестиции, если оно не платит само и позволяет своим компаниям не платить по вынесенным арбитражным решениям. Это недальновидная политика, идущая во вред стране.

Лично я не часто сталкиваюсь с проблемами при приведении в исполнение решений арбитражных судов. Более того, в Канаде большинство решений воспринимаются как факт и приводятся в исполнение надлежащим образом. Эксперты по международному арбитражу, в целом, отмечают, что значительная часть решений удовлетворяется своевременно.

Лично я слышал об ужасающих историях и проблемах при исполнении решений, о которых периодически говорят, но ни с чем подобным не сталкивался. Вместе с тем не буду отрицать: проблемы действительно существуют.

Участие в «деле «Югранефти» ADR Chambers, Лондонского международного арбитражного суда

Верховный суд Канады позволяет сторонам, которые в споре не участвуют, но заинтересованы в достижении правового или фактического результата, запрашивать разрешение принять участие в деле. В Соединенных Штатах такие лица называются «amicus curia» (друг суда - не участвующее в деле лицо, которое представляет суду, с его разрешения, имеющие для дела значение информацию или соображения – прим. перев.).

Предпосылки для получения от Верховного суда разрешения на вмешательство в дело могут быть самыми разными. Правилами Верховного суда Канады суд наделен «широкой свободой выбора в принятии решения о предоставлении или непредоставлении лицу возможности принимать участие в деле, а также свободой в определении пределов и условий такового участия». Необходимыми критериями являются наличие у заявителя: (1) интереса и (2) аргументов, которые могут быть полезны для дела и отличаются от интересов и аргументов других сторон.

Арбитражные палаты и Лондонский международный арбитражный суд, а также Канадский арбитражный конгресс, знакомят Верховный суд со своим опытом международного арбитража, международной информацией,  перспективами и подробными аналитическими материалами.

Один из рисков при вынесении судами решений по арбитражным вопросам, равно как и вопросам в любой конкретной области, заключается в том, что они могут не знать об отдельных аспектах ситуации в данной сфере. И один из положительных моментов участия «друзей суда» состоит в том, что они помогают прояснить общую картину.

Материал подготовил Владимир Ядута.