Северо-Кавказский окружной военный суд, располагающийся в Ростове-на-Дону, известен не только в России, но и за ее пределами за счет рассмотрения громких дел террористической направленности. О беспрецедентных мерах безопасности при рассмотрении дел, а также, почему оправдательный приговор – это брак следствия, и надо ли судьям законодательно разрешить комментировать свои приговоры в интервью РИА Новости рассказал председатель суда Михаил Птицын.
 
- Михаил Юрьевич, поясните, чем СКОВС отличается от других военных судов России?

Наш суд осуществляет судебную власть по территориальному принципу в 13 субъектах Российской Федерации Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, а также на территории Республик Армения, Украина, Абхазия и Южная Осетия по месту дислокации воинских частей и учреждений Вооруженных сил РФ, других войск, воинских формирований и органов. 

В 2009 году в Уголовно-процессуальный кодекс РФ были внесены изменения, касаемые рассмотрения дел террористической направленности. Речь идет о следующей ситуации: если будет установлено, что в отношении судьи и других участников процесса есть реальная опасность для жизни и здоровья, то генпрокурор или его заместитель имеет право обращаться в Верховный суд с просьбой об изменении территориальной подсудности. Если будет решено передать дело в отношении обвиняемых в терроризме или экстремизме для рассмотрения военным судьям, то оно будет рассматриваться окружным или флотским судом по месту совершения преступления.

В настоящее время в Северо-Кавказском регионе сложилась ситуация, при которой достаточно объективное и оперативное рассмотрение дел данной категории по месту совершения преступлений, в том числе в республиках Северного Кавказа, где отмечена активность крайне радикальных экстремистских группировок, существенно затруднено.

Не гарантирована и личная безопасность судей, о чём объективно свидетельствуют участившиеся случаи посягательств на жизнь представителей судебной власти, в том числе и со смертельным исходом.

Таким образом, именно по решению Верховного суда РФ к нам в суд могут направляться и направляются дела о террористических преступлениях, совершенных гражданскими лицами. Обратите внимание - лицами, не являющимися военнослужащими, на территории двух федеральных округов, в том числе республик Северного Кавказа, где отмечена активность крайне радикальных экстремистских группировок. 

Например, поводом передачи одного из подобных дел в наш суд послужило обнаружение в тайнике (схроне) подробных указаний о физическом устранении председателей районного и Верховного суда одной из республик, причем дело уже было передано для рассмотрения по существу, по другому делу перехват сведений о фактических адресах проживания всего судейского корпуса субъекта, с перечислением членов семей, были и другие причины. 

 Так что скучать нам некогда и работа есть, всем известно, что Северный Кавказ неспокойный регион. 

- Каким образом обеспечивается безопасность рассмотрения таких дел?

- Есть такое изречение, что умный человек выйдет из сложной ситуации, а мудрый в нее не попадет. Поэтому к рассмотрению дел о террористических преступлениях мы готовились задолго до их поступления в суд. Более двух лет назад был проведен целый ряд мероприятий по подготовке здания суда, залов судебных заседаний, конвойных помещений, прилегающей территории, аппарата суда. Дежурство службы судебных приставов переведено в круглосуточный режим.

В период проведения судебных заседаний в обеспечении безопасности задействовано около 80 человек, это и специальные подразделения силовых ведомств, и кинологи, и сотрудники дорожной и патрульно-постовой службы, и медицинские работники и экипажи МЧС и ряд других служб. За что им огромное спасибо. Как-то  начальник ГУМВД по Ростовской области Андрей Ларионов в шутку даже назвал наш суд филиалом своего управления.

Во время рассмотрения дел террористической направленности, все судьи,  присяжные заседатели, а также  иные участники судебных разбирательств находятся под государственной защитой. В определенных случаях под госзащитой находятся и их семьи. 

- С такими серьезными мерами безопасности были ли предотвращены акции, которые готовились в отношении суда? 

- Как-то года полтора назад, перед поступлением из Верховного Суда РФ одного из дел ко мне на прием и в отдел кадров приходили физически крепкие мужчины в возрасте до 50 лет  и хотели устроиться в суд на работу, причем должности их не интересовали, готовы были поступить и на государственную службу и обслуживающие должности. Вопрос в том – кто эти люди и зачем им это надо. Об этих фактах мы информировали органы безопасности.

- Само здание суда находится на одной из главных магистралей Ростова-на-Дону – проспекте Нагибина, существует ли вероятность перенести суд в другое место?

- Все возможно. Несомненно, для рассмотрения социально значимых процессов необходимо иное здание, которое было бы приспособлено к разрешению подобных дел и гарантировало всем и сотрудникам суда и участникам процессов полную безопасность и комфортность. Вопрос о другом месте расположении суда находится в стадии решения. Рассматриваются различные варианты, в том числе и выезд за пределы города, хотя и в Ростове есть места, удаленные от центральных дорог и оживленных мест. Однако это не вопрос ближайшего времени.

- Дела из более чем 400 томов с большим количеством свидетелей и потерпевших рассматриваются в течение всего нескольких месяцев. Например, дело одного из главарей так называемого "Имарата Кавказ" Али Тазиева начало слушаться 13 мая 2013 года, а уже 15 октября был оглашен приговор – всего пять месяцев. А ведь в деле в общей сложности было более тысячи свидетелей и потерпевших (включая главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова). За счет чего удается достичь таких быстрых темпов?

- Первое и основное - это организация процесса, подробный план судебного слушания, причем на каждый день, именно на каждый день. Заранее, при изучении председательствующим материалов дела, сотрудники аппарата суда изготавливают тексты телеграмм, вносят в программы адреса участников процесса, совместно с судьей планируют, кто из участников и в какой день будет вызван в суд. 

По одному из эпизодов дела Тазиева в качестве потерпевшего в суд был вызван глава Республики Ингушетии Юнус-Бек Баматгиреевич Евкуров, он дал показания в присутствии участников судебного разбирательства и огромного количества прессы.  Это серьезный шаг с его стороны. Он показал пример уважения суду и спасибо ему за это. 

Второе. Хочется выразить слова благодарности разработчикам системы «Правосудие». Осуществление допросов свидетелей, потерпевших с помощью системы видеоконференцсвязи значительно сокращает сроки разрешения дел.

Третье и, пожалуй, самое главное - это желание председательствующего рассмотреть дело  качественно и оперативно, в установленные законом сроки. Нам удалось подобрать коллектив судей, рассматривающих дела по первой инстанции которые болеют за свои дела, за свой суд. Это не высокопарные слова. Судья испытывает гордость за проделанную им работу. Многие наши судьи помимо основной деятельности занимаются преподавательской работой в юридических вузах города, занимаются научной деятельностью и всячески повышают свой профессиональный уровень. Быстрое и качественное рассмотрение дела - это требование времени.

- Как думаете, почему в российской системе правосудия оправдательный приговор скорее исключение из правил, нежели постоянное явление? Часто ли в СКОВС выносятся оправдательные приговоры?

- Оправдание, как правило, свидетельствует о браке в работе следственных органов и прокуратуры.

Оправданный – это человек, незаконно привлеченный к уголовной ответственности, у которого после оправдания появляется право на реабилитацию, то есть восстановление «доброго» имени, возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причинённого незаконным уголовным преследованием.
Но данный вопрос необходимо рассматривать в более широком контексте.

Большинство дел, а в российских судах их процент достигает 60, рассматриваются в особом порядке, когда обвиняемый признает свою вину и, рассчитывая на привилегию при назначении наказания, при этом он просит рассмотреть дело без исследования доказательств. Если право подсудимого на защиту не нарушено, дело рассматривается в этом порядке, где вынесение оправдательного приговора не предусмотрено законом.

Далее следует учитывать, количество оправданных лиц, по нашим судам это почти 2% в 2012 году и 1,5% в истекшем, количество прекращенных дел по реабилитирующим основаниям, это еще 8,6 % в 2013 г. А еще подсчитаем дела возвращенные прокурорам по различным основаниям, лиц освобожденных от наказания и к которым применены принудительные меры медицинского характера (когда судом принято решение не «судить», а «лечить» душевно больных, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости). И так, в общей сложности доля таких людей составит около 15 - 16 % от общего числа подсудимых, уголовные дела в отношении которых поступили в суд. Так много это или мало?

При таких обстоятельствах утверждать, что суды потворствуют обвинению, необоснованно. А потом нельзя мерить правосудие количеством оправданных. Заинтересовано ли общество или конкретный потерпевший, о праве которого на правосудие многие забывают, в вынесении неправосудного оправдательного приговора? Конечно, ничто не совершенно и судебная ошибка имеет место. Но для этого и существуют процедуры пересмотра судебных решений вышестоящими инстанциями. 

Если же взять еще количество условно осужденных (около 35 %), то практика военных судов выглядит совершенно адекватной (соответствующей, в том числе, средним показателям по районным судам Российской Федерации).

- В судейском сообществе ведутся разговоры о возможности на законодательном уровне закрепить право судьи комментировать судебные решения. Готовы ли судьи СКОВС к этому и нужна ли такая возможность в принципе?

- Запрета, чтобы судья давал комментарии по решению, которое он принял, нигде не содержится. Напротив, перечень способов информирования судом общества неограничен. Есть положение, что такие разъяснения должна давать пресс-служба. Но прошел восьмой Всероссийский съезд судей, и в Кодексе судейской этики есть положение о том, что судья в некоторых случаях может давать разъяснения по делам, вызвавшим большой общественный резонанс. 

Хотя мое мнение, что судья должен ясно писать судебные постановления. Там должно быть написано все необходимое, чтобы понять, почему такое решение принято. А по резонансным делам я не исключаю, что судья может выйти и действительно дать правовой ликбез. Но не надо забывать вопросы безопасности, ведь не просто так судьи по ряду дел находятся под госзащитой.

Позиция нашего суда полностью открытая, мы информационно не закрываемся - журналисты присутствуют на открытых судебных заседаниях, довольно интересно освещают нашу работу, обращаются с различными вопросами пресс-службу. На официальном интернет-сайте суда имеется подробная информация о нашей деятельности. В истекшем году о суде было около 3 тысяч упоминаний в прессе.

- Управлять такой структурой, как СКОВС – это большая нагрузка и ответственность, которая занимает много времени. При этом вы являетесь судьей. Берете ли вы в свое рассмотрение какие-либо дела?

- Профессия судьи – это моя жизнь! Я свыше 20 лет на этой работе и другой не представляю.

Деятельность любого председателя суда достаточно многогранна, это совокупность процессуальной деятельности и мероприятий кадрового, финансового, материально-технического характера, направленных на создание условий для  осуществления правосудия и др.

Так, за последние время президиумом окружного военного суда под моим председательством рассмотрено более 50 уголовных и гражданских дел, проведено свыше 30 заседаний по организационным вопросам. По уголовной составляющей вынесено 94 постановления об отказе в удовлетворении надзорных жалоб (представлений). Принято свыше 600 судебных решений на проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права человека и гражданина.

Беседовал Дмитрий Буянин