Верховный суд РФ обязал при рассмотрении дел о реабилитации оправданных фигурантов учитывать причинённый их деловой репутации ущерб, а также объяснять, чем суд руководствовался, снижая компенсацию морального вреда.

Если суд пришёл к выводу о необходимости взыскания ущерба, то её сумма должна быть адекватной и реальной, в противном случае присуждение чрезвычайно малой, незначительной компенсации приводило бы к отрицательному результату, создавая у потерпевшего впечатление пренебрежительного отношения к его правам, подчеркивает высшая инстанция.

Суть дела 

Верховный суд РФ рассмотрел жалобу жительницы Екатеринбурга, против которой в 2014 году возбудили уголовное дело по обвинению в мошенничестве. Спустя три с половиной года ее оправдали ввиду непричастности к совершению преступления. Заявительница потребовала возместить ей моральный вред, нанесённый необоснованным уголовным преследованием, который она расценила в 3 миллиона рублей. 

Ленинский районный суд Екатеринбурга, исковые требования удовлетворил частично, снизив компенсацию в 60 раз и взыскав всего 50 тысяч рублей. Суд посчитал, что истица ничем не подтвердила ненадлежащие условия содержания в СИЗО, повлёкшие ухудшение состояния здоровья истца, а доводы о физическом, психическом и психологическом воздействии следователей, а также о нравственных переживаниях в связи с госпитализацией в психиатрический стационар не нашли своего подтверждения.

Суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с этими выводами.

Позиция ВС 

Право на возмещение государством вреда, причинённого незаконными действиями (или бездействием) органов госвласти или их должностных лиц закреплено в Конституции (статья 53), а в реабилитацию включено и устранение последствий морального вреда (статья 133 УПК), напоминает ВС. 

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина, разъясняется в Пленуме ВС (пункт 2 постановления от 20 декабря 1994 г. №10)

«Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причинённым увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесённым в результате нравственных страданий и др.», - обьясняет ВС.

Высшая инстанция отмечает, что не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску, однако суды должны учитываться требования разумности и справедливости.

«Следовательно, если суд пришёл к выводу о необходимости присуждения денежной компенсации, то её сумма должна быть адекватной и реальной.

В противном случае присуждение чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы означало бы игнорирование требований закона и приводило бы к отрицательному результату, создавая у потерпевшего впечатление пренебрежительного отношения к его правам», - подчеркивает ВС.

Между тем в данном деле выводы судебных инстанций об определении размера компенсации морального вреда не отвечают нормативным положениям, а также разъяснениям Пленума ВС, считает высшая инстанция. 

«Суд при определении размера компенсации морального вреда не учёл процессуальные особенности уголовного преследования, продолжавшегося 3 года и 6 месяцев, меры процессуального принуждения, что ограничило права (заявительницы) и отразилось на её личной, семейной жизни, а также характеристике истца по месту работы», - считает ВС.

Как следует из материалов дела, действия следователя по проведению амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы в отношении обвиняемой в рамках расследования уголовного дела признаны незаконными постановлением Верх-Исетского районного суда Екатеринбурга. Между тем указанные обстоятельства какой-либо оценки суда не получили.

Кроме того, суд первой инстанции вообще не исследовал обстоятельства причинения незаконным уголовным преследованием ущерба деловой репутации истца, которая на момент предъявления обвинения работала директором туристического агентства.

Таким образом, вывод суда первой инстанции об определении размера взыскиваемой суммы компенсации морального вреда ничем не мотивирован, а суды апелляционной и кассационной инстанции не устранили нарушения норм материального и процессуального права.

В связи с чем ВС направил дело на новое рассмотрение в Свердловский областной суд.

Алиса Фокс