МОСКВА, 5 дек — РАПСИ. Верховный суд (ВС) РФ 10 декабря рассмотрит спор о расторжении устного договора о продаже доли в компании, где один из участников сделки скончался и ответчиком выступает его наследница.

«Судебная коллегия по экономическим спорам 10 декабря рассмотрит дело по иску академика РАН Владимира Бетелина к вдове бывшего исполнительного директора компании Бэлле Раевской», — сообщил РАПСИ представитель суда.

Согласно материалам дела, Бетелин в 2011 году заключил устный договор о продаже доли в компании «Корунд-М» с Александром Ставицким, которому перешли 50% акций предприятия. При этом, по словам заявителя, стороны не определили срок оплаты договора. После гибели партнера учёный обратился в суд к наследнице с требованием расторгнуть договор. 

Арбитражный суд Москвы в декабре 2018 года оставил требования Бетелина без удовлетворения, указав на истечение срока давности претензий еще в 2014 году. Но позднее Девятый арбитражный апелляционный суд согласился с доводом истца, что устный договор должен квалифицироваться как обязательство до востребования, а срок давности исчисляться с момента предъявления требования об оплате акций.

Летом 2019 года Арбитражный суд Московского округа посчитал уже выводы коллег из апелляционной инстанции необоснованными, отменив их решение и оставив в силе решение первой инстанции. 

Теперь со сроками давности по устному договору должен разобраться Верховный суд.

Как считать срок

«Если даже согласиться с истцом в том, что в основании передачи (акций) был какой-то договор купли-продажи, который якобы был совершен в устной форме, и даже если согласиться с тем, что это была сделка, которая должна была быть совершена на возмездных условиях и какая-то сумма должна была быть уплачена за эти акции, то исковая давность по требованию о расторжении договора и возврате акций считается таким образом: по Гражданскому кодексу, если срока платежа в договоре купли-продажи нет, то покупатель должен заплатить непосредственно сразу после передачи товара. Когда передали акции, на следующий день у покупателя должна возникнуть обязанность заплатить цену. И это означает, что сразу же после передачи акций у продавца есть право требовать от покупателя заплатить цену. Следовательно, нарушение этой обязанности даёт право продавцу в разумный срок потребовать расторжения договора. Таким образом, исковая давность истекла через три года после передачи акций", — пояснил РАПСИ профессор Российской школы частного права Роман Бевзенко. 

Он указывает, что факт смерти одного из участников договора не имеет никакого значения.

«Это обычное универсальное правопреемство. Если покупатель, который купил акции и не заплатил цену, умирает, то наследники должны исполнить обязательства за счет наследственной массы, которая перешла к ним от умершего», — сказал Бевзенко.

По его мнению, апелляционная инстанция ошиблась в трактовке обязательства уплатить цену по договору купли-продажи как обязательства до востребования. 

«Обязательство до востребования должно быть прямо установлено как именно до востребования, как я тебе даю взаймы до тех пор, пока ты не захочешь прийти и потребовать возврата долга. В данном деле считать обязанность покупателя заплатить цену обязательством до востребования — это очень грубая ошибка, это противоречит закону», — считает юрист.

Профессор отмечает, что в данном споре не является ключевым вопрос, какие документы могут подтвердить условия устрой сделки. 

«Видимо, что-то они обсуждали устно, мы не знаем что. Дальше они пошли к регистратору, и акции были переданы новому собственнику. В передаточном распоряжении, которое было подано регистратору, написано, что основанием для передачи акций является договор. Но сам договор не представлялся, потому что таковы правила ведения реестра владельцев ценных бумаг. То есть передаточного распоряжения достаточно, чтобы списать акции на счет другого лица. Но еще раз повторюсь, что вопрос исковой давности снимает все дискуссии по поводу природы сделок купли-продажи ценных бумаг», — отметил Бевзенко. 

На его взгляд, дело не стоило передавать на рассмотрение в кассационной инстанции.

«Во-первых, это не задача Верховного суда рассматривать такого рода вопросы, все-таки он нужен для того чтобы решать какие-то глобальные правовые проблемы, которые перед российским гражданским правом, в частности, стоят, а не для того, чтобы ловить блох в каких-то отдельных частных делах. Здесь никакой глобальной проблемы нет. Примечательно, что само по себе определение судьи о передачи дела для пересмотра ни одного аргумента не содержит, почему вдруг судья заинтересовался этим делом. И, конечно, кроме расстройства и разочарования такие действия у меня лично никаких эмоций других вызвать не могут», — отметил профессор.

С его мнением согласилась партнер Petrol Chilikov Олеся Петроль. 

«Дело затрагивает интересный правовой вопрос — о сроке исполнения обязательства по оплате товара, если этот срок не установлен в договоре купли-продажи. Судебная практика традиционно придерживается позиции, согласно которой просрочка в оплате наступает непосредственно после передачи товара. Раз просрочка наступает после передачи, то и исковая давность начинает течь на следующий день после передачи товара покупателю», — считает она.

Однако постановление апелляционного суда порывает с этой традицией: судьи сочли более правильным подход, согласно которому обязательство по оплате товара предполагается обязательством до востребования, а просрочка наступает лишь после предъявления требования продавцом.

«Такой подход порождает вполне конкретные практические следствия, которые можно без преувеличения назвать драматическими: с учетом того, что 10-летняя «объективная давность» начнет истекать в 2023 году, все, кто передали что-то, скажем, в 1996 году, смогут обратиться к покупателям с требованием об оплате давным-давно переданного имущества. Покупатели окажутся в сложной ситуации: им придется или искать доказательства установления срока оплаты, или доказательства оплаты, или оплачивать полученное, нередко второй раз. А судам предстоит рассматривать такие требования, которые будут предъявляться, очевидно — как и в этом деле — не только к покупателям, но и к их наследникам», — указывает Петроль.