Выборы 1993 года стали важным экспериментом, продемонстрировавшим все преимущества и недостатки неограниченной многопартийности. Эта кампания обогатила российскую историю избирательного права такими проблемами, как война компроматов, совмещения депутатского статуса с госслужбой, но также продемонстрировала возможность полной свободы предвыборной борьбы в нашей стране. О специфике увлечения партийным строительством, ставшим отечественной болезнью роста, рассказывает кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Выборы в Федеральное Собрание Российской Федерации 1993 года, безусловно, относятся к «историческим» рубежным событиям. Их отличало то, что это были первые выборы в суверенной России, обретшей государственную независимость. И здесь было много новизны.

Впервые выборы происходили в условиях многопартийности. Впервые использовался смешанный принцип проведения выборов по мажоритарной и пропорциональной системе. В нижнюю палату нового парламента, в Государственную Думу, избиралось 225 человек по партийным спискам и 225 по одномандатным округам. Впервые не оказалось в списках официальной правящей партии: компартия уже не была таковой, а провластный блок «Выбор России» не позиционировал себя в этом качестве, да и президент Борис Ельцин демонстративно дистанцировался от этого блока, впрочем, как и от всех других партий.

Этим и вызывала интерес кампания, в которой изначально не было фаворитов и обладателей каких-либо преференций. Так называемый административный ресурс практически не использовался. И тому были особые причины.

Остроту выборам придавали недавние события в Москве. В начале октября 1993 года противостояние Верховного Совета РФ и президента Ельцина максимально обострилось и вылилось в вооруженные столкновения в центре столицы и у телевизионного центра в Останкино. Ельцин в качестве Верховного главнокомандующего использовал войска и распустил парламент. Оппозиция назвала это «государственным переворотом» и, пользуясь полной свободой слова, развернула агитацию против исполнительной власти и президента.

В связи с тем, что в стране все еще оставалось много приверженцев левых коммунистических идей, эта агитация имела определенный успех. Да и на других избирателей факт «расстрела парламента» произвел неприятно разочаровывающее впечатление, что сказалось на рейтинге президента.

Поэтому использование пресловутого «административного ресурса» в такой атмосфере было невыгодно ни партиям, ни отдельным кандидатам. Напротив, многие кандидаты и политические организации даже демократической ориентации отмежевывались от Ельцина и в своих предвыборных речах осуждали применение Кремлем вооруженной силы против Верховного Совета.

Да и сам Ельцин, опровергая утверждения оппозиции об установлении своей «диктатуры», старался не оказывать никакого влияния на ход выборов, подчеркивая их полную свободу и демократичность.  В итоге, и в самом деле, вся предвыборная кампания протекала в довольно свободной атмосфере.

Чиновники на местах, не получая никаких установок и указаний из центра, заняли нейтральную позицию и не вмешивались в ход выборов. Члены избирательных комиссий также отмечали отсутствие всякого давления на них сверху, никто не пытался понуждать их с целью обеспечить какие-либо результаты при подсчете голосов.

Полная политическая свобода привела к появлению на арене большого числа свежеиспеченных партий и предвыборных блоков. Создатели таких объединений за основу часто брали даже не политические направления и программы, а совсем другие признаки.

Так, появились движения «Женщины России», «Достоинство и милосердие», «Кедр», «Будущее России – Новые имена». Подчеркнуто по отраслевому принципу была создана «Аграрная партия России», которая по замыслу должна была объединить в своих рядах все активное сельское население.

Также впервые не делался акцент на обеспечение явки избирателей. Власти на местах в этом направлении совершенно не работали, так как их на это и не нацеливали. А каждая партия или блок занимались только агитацией за свою команду. Возможно поэтому явка оказалась невысокой: 54,8%.

Пожалуй, на снижение активности избирателей сказались отголоски и последствия октябрьской «гражданской войны» в Москве. Сам факт насильственного разгона Верховного Совета подействовал на многих избирателей удручающе, и они поверили оппозиции в том, что этим самым «демократия в России закончилась»: выборы фактически ничего уже не решают. Словом, у части граждан появились настроения неверия, разочарования и пассивности.

Однако предвыборная кампания протекала весьма бурно. Ее характерной особенностью явилась так называемая «война компроматов». Это объяснялось как невысокой правовой, моральной и политической культурой членов избирательных команд, так и правовой незащищенностью кандидатов, на которых порой обрушивалось столько обвинений и «разоблачений», что они не успевали опровергать и оправдываться.

Соперники часто не гнушались откровенной клеветой и ложной информацией в адрес своих конкурентов. В итоге, даже избиратели уже жаловались на то, что правда и неправда в агитационных изданиях так густо перемешаны, что совершенно невозможно разобраться, отличив одно от другого.

Особенностью выборов-93 явилось и то, что по закону допускалось совмещение депутатского статуса и занятие должности государственного служащего. Многие министры федерального правительства баллотировались в депутаты и прошли в Думу. Это временное «переходное» положение, возможно, было сознательно принято с целью допустить представителей исполнительной власти, т.е. людей из команды президента, в парламент.

Еще одной особенностью этих выборов было то, что в первый состав верхней палаты Федерального собрания — Совет Федерации — проводились выборы по мажоритарной системе. В каждом субъекте федерации образовывался один двухмандатный округ, и два кандидата, набравшие наибольшее число голосов, становились членами Совета Федерации. Здесь также допускалось совмещение работы в парламенте и в исполнительной власти. Поэтому в состав Совета Федерации было избрано 5 президентов республик, 11 глав правительств, 43 главы краев и областей и три федеральных министра.

Результаты выборов в Думу удивили всех. Они оказались неожиданными даже для профессиональных политологов, социологов и экспертов. Большинство наблюдателей считало, что основная борьба развернется между двумя политическими антиподами: КПРФ и «Выбором России».

Все гадали, что предпочтут избиратели: социалистические лозунги коммунистов или либеральные идеи сторонников рыночной экономики. Соответственно и прогнозы отдавали первенство либо одной, либо другой политической силе. О других партиях в предположениях и речи не шло: они в фавориты гонки никак не попадали.

Однако по пропорциональной системе на первое место уверенно вышла Либерально-демократическая партия России Жириновского. За нее проголосовало 22,9% избирателей, принявших участие в голосовании. За «Выбор России» проголосовало 15,5% избирателей, за КПРФ — 12,4%.

Только задним числом социологи попытались разгадать причину такого успеха партии, которой все эксперты дружно давали не более 6-7%. Их версии выглядели следующим образом: ЛДПР построила свою агитацию не на заумных политических программах и сложных для понимания положений, а на выдвижении простейших лозунгов, дословно совпадавших с чаяниями простых людей.

ЛДПР не столько излагала свою программу, сколько очень щедро обещала народу выполнить все его заветные желания в случае своей победы. Разумеется, такие приемы заслуживают того, чтобы назвать их популистскими. Но они обеспечили победу Жириновскому. Неискушенные в политическом отношении избиратели легко поверили притягательным лозунгам ЛДПР и голосовали за эту партию.

Правда, в мажоритарных округах партия Жириновского провела всего 5 депутатов, а у «Выбора России» прошло 24 человека, это больше, чем у кого бы то ни было. Потому эти партии смогли образовать равные по численности фракции — по 64 человека. КПРФ получила 42 мандата. В парламент прошли, преодолев пятипроцентный барьер, также Аграрная партия — 37 мест, блок «Яблоко» — 27 мандатов, «Женщины России» — 23 места и ПРЕС (Партия российского единства и согласия) — 22 мандата. Последней оказалась Демократическая партия России, набравшая 5,52% голосов и получившая 14 мандатов.

Эти выборы показали, что многопартийность хороша и конструктивна в меру. Наличие же в бюллетене 13 названий партий и блоков сбивает с толку избирателей и размывает политические ориентиры. Про большинство участвовавших в выборах партий даже политологи затруднялись сказать: «правые» они или «левые».

В свою очередь, чересчур большое число партий приводит к созданию в парламенте множества мелких фракций, что препятствует образованию в нем позитивного большинства для плодотворной работы. А это осложняет законодательный процесс. Ведь в Госдуме для принятия закона необходимо 226 голосов.

Следовательно, даже самым крупным фракциям в 64 человека необходимо было искать поддержку своим законопроектам в других фракциях и найти для этого не менее 162 депутатов. Набрать такое количество согласных с предлагаемыми проектами было довольно сложно, и потому часто на пленарных заседаниях законопроекты проваливались, не набрав необходимого большинства.

Это увлечение партийным строительством вполне можно назвать болезнью роста. Россия форсированным темпом набирала опыт проведения выборов в законодательные органы власти. И кампании в первые созывы Госдумы научили многому как политиков, так и избирателей.

В дальнейшем постепенно совершенствовалось избирательное законодательство, повышались уровни зрелости политических партий, возрастала правовая и политическая культура избирателей. Демократические выборы стали частью жизни россиян и хорошей школой гражданственности.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 14 сентября