Аркадий Смолин, собственный корреспондент РАПСИ
В России могут быть пересмотрены принципы посмертной передачи донорских органов. Основной вопрос стоит в выборе между соблюдением этических принципов и спасением человеческих жизней.
Поводом для принятия решения в этой дилемме стали законопроект, иск родителей донора в Конституционный суд (КС) РФ и готовящееся обращение их в Европейский суд по правам человека. Однако решающим фактором в дальнейшей судьбе трансплантологии должно стать мнение общественности, о чем и заявил КС РФ.
Около 10 тысяч россиян живут в ожидании нового сердца, почки или печени. В год проводится лишь около полутора тысяч трансплантаций. Поэтому на ожидание часто уходит больше года, из-за чего до плановой операции по пересадке не доживает каждый десятый российский больной. Главная причина проблемы очевидна – тотальный дефицит донорских органов.
«Эффект Алины»
В последние годы очередь на новое сердце, печень, почку растет на 6,5%-25% в год. Официально, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), на каждые 12 реанимационных коек в год приходится минимум один потенциальный мультиорганный донор (от которого можно пересадить больше одного органа). В реальности, потенциальных доноров значительно больше, ведь в крупных городах особо высок риск насильственной смерти или смерти в ДТП. По самым скромным расчетам экспертов, даже в случае 50% изъятия органов у подходящих по всем показателям доноров, погибших в результате несчастного случая, могло бы практически полностью решить проблему отечественной трансплантации.
Одним из таких мультиоргановых доноров стала московская студентка Алина Саблина. В январе 2014 года она попала в ДТП. В состоянии комы ее доставили в реанимацию Городской клинической больницы (ГКБ) №1 имени Пирогова, где спустя пять дней девушка скончалась.
Месяцем позже, знакомясь с материалами уголовного дела о ДТП, мать погибшей Елена Саблина из заключения судмедэксперта узнала об изъятии в целях трансплантации некоторых органов Алины. Этот случай мог бы стать российским аналогом воодушевляющей истории американца Реджинальда Грина, которая сильно повлияла на популярность добровольного донорства органов в США и многих других странах.
Осенью 1994 года, когда семья Грин с двумя детьми путешествовала по Италии, на их машину напали вооруженные грабители. В результате огнестрельного ранения в голову погиб семилетний Николас Грин. Родители захотели, чтобы их сын после смерти хотя бы частично продолжил жить в других людях. Органы Николаса пересадили семерым близким к смерти больным, с которыми впоследствии семья Грин поддерживала отношения. После этого случая количество доноров органов в Италии утроилось – феномен назвали «эффектом Николаса».
Однако в России никакого положительного «эффекта Алины» ждать, к сожалению, пока не приходится. Мать Саблиной посчитала оскорбительным то, что органы погибшей дочери были изъяты для спасения жизней других людей без ее уведомления. Она вместе с обеими бабушками Алины обратилась в суд, требуя взыскать с больницы имени Пирогова компенсацию морального вреда. Ответчиками, кроме ГКБ №1, стали ГКБ имени Боткина и «Федеральный научный центр трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова», куда были отправлены изъятые органы.
Суды отказали истицам в удовлетворении их требований. Женщины обратились в КС РФ, усмотрев в законодательстве о трансплантологии нарушение своих прав, позволяющее врачам не сообщать родственникам о планируемом изъятии органов у потенциального донора.
КС РФ отказался принять к рассмотрению жалобу. Однако при этом отметил, что еще в 2003 году указывал на необходимость более детальной проработки вопросов, связанных с реализацией права заявить о несогласии на изъятие органов.
Презумпция согласия
Презумпция согласия потенциального донора действует во Франции, Бельгии, Испании, Финляндии, Дании, Италии, Норвегии, Швеции и ряде других стран. Она подразумевает, что человек априори согласен на изъятие органов в случае смерти, если нет письменных или иных указаний. А в Австрии, например, органы могут быть изъяты даже без учета мнения родственников.
Презумпция согласия основана на общепризнанных принципах и нормах международного права. О чем свидетельствуют принципы Всемирной организации здравоохранения по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов и Дополнительный протокол к Конвенции Совета Европы по правам человека и биомедицине относительно трансплантации органов и тканей человеческого происхождения.
Презумпция согласия не предполагает, что органы будут изъяты у любого подходящего человека после его смерти. Если кто-то не согласен отдавать свои органы, он может заполнить заявление свободной формы. Если пациент попадает в медучреждение, родственники могут сразу обратиться к врачу или администрацию больницы. Достаточно даже устной формы.
В реальности, по словам экспертов, в России действует не совсем полноценная презумпция согласия. В большинстве случаев врачи предпочитают перестраховываться – и все равно обращаются за согласием на пересадку органов к родственникам погибшего. Это занимает много времени и часто приводит к отрицательным результатам: больные умирают, не дождавшись подходящего донора, а органы погибшего портятся и разлагаются, из-за того, что время для их жизнетворного изъятия было упущено.
В результате, в России в 2014 году приходилось 3,2 посмертных донора на 1 млн населения. А в Испании это соотношение более, чем в десять раз больше: 35 доноров на 1 млн человек.
В случае успеха иска Саблиных в ЕСПЧ, такая практика, вероятно, получит еще большее распространение. Представитель заявителей Антон Бурков считает, что в определении КС «умалчивают проблему, что в ст. 8 "презумпция согласия" превратилась в фикцию, в искусственное предполагаемое согласие». Следовательно, в качестве правового решения предлагается переход от действующей в России модели презумпции согласия к системе испрошенного согласия.
По словам Буркова, родственники Алины Саблиной уже обратились в Европейский суд по правам человека. Об этом они заявили также в своей жалобе в КС, указывая на нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, "запрещающих жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, защищающих право на частную и семейную жизнь, право на свободу доступа к информации и выражения своего мнения".
Альтернатива
Возможно, финальной целью, к которой может привести судебная активность Саблиных, является введение в России презумпции несогласия. Сейчас она действует в США, Германии, Великобритании, Австралии и других странах.
Ее суть заключается в том, что для изъятия органов умершего требуется наличие документа или иного свидетельства, подтверждающего, что такова была его воля. В Великобритании потенциальный донор должен зарегистрироваться и получить специальную пластиковую карту, которую необходимо всегда иметь при себе. В Израиле желающие оформляют карту донора в центре трансплантологии при Минздраве. Владельцы карт и члены их семей получают преимущество в очереди на получение органов.
В США также желающий стать донором должен зарегистрироваться в реестре своего штата. Рекомендуется сообщить об этом родственникам, которые также имеют право принять решение о донорстве. В большинстве штатов отметка о согласии на донорство ставится в водительских правах.
Похожую идею предлагал в сентябре 2014 года сенатор от Владимирской области Антон Беляков. Он внес в Госдуму законопроект, согласно которому предлагалось фиксировать «в основных документах» граждан сведения о согласии на изъятие их органов или тканей. Речь шла о паспорте, водительском удостоверении или универсальной электронной карте…
Одной из главных причин, по которой эта инициатива не была одобрена, стало опасение, что граждане проигнорируют закон, не станут вносить подобные отметки в паспорта. В целом, эксперты считают, что нынешняя проблема нехватки донорских органов не во многом связана с недостатком доверия к конкретным врачам, медицине и государству в целом. Люди боятся заявлять о своей готовности стать донорами, потому что боятся, что врачи (или другие заинтересованные лица) будут способствовать их смерти для продажи органов.
Эксперты считают, что ситуацию может изменить только государственная просветительско-воспитательная программа, при участии всех влиятельных в обществе институтов, в т.ч. РПЦ. Например, в Испании к нынешним результатам шли полтора десятилетия, и большую роль сыграла поддержка католической церкви.
Проблема специалистов
Впрочем, прежде чем воспитывать общество, необходимо все же разрешить все профессиональные проблемы и пробелы. Одной из главных среди них является отсутствие нормы о присутствии обязательных специалистов по определению доноров в больницах. В той же Испании, к примеру, при каждой больнице работают специальные врачи-координаторы. В их задачу входит своевременное выявление потенциальных доноров, работа с медперсоналом и родственниками.
В России же по действующему федеральному закону "О донорстве органов и трансплантации" 1992 года выявлением доноров и изъятием органов заниматься вроде бы никто и не обязан. По сути, это добровольная дополнительная нагрузка для врачей-реаниматологов. Они могут инициировать процесс забора органов, но если не возьмут на себя такую ответственность, то никто их и не осудит. Таких установок нет ни в должностных инструкциях реаниматологов, ни в целевых показателях работы руководства больниц.
Исключение составляют московские больницы при «скорой помощи», для главных врачей которых Департамент здравоохранения включив донорство органов в целевые показатели работы. Также в последнее время городские власти столицы выделили участвующим в донорстве больницам новые ставки реаниматолога-анестезиолога и создали городские электронную базу органов и единый лист ожидания.
Проект
Таким образом, реальной проблемой является не столько этика поведения врачей в отношении родственников умершего потенциального донора, сколько недостаточно четко и последовательно прописанный механизм обеспечения работы трансплантологии. Почти никто не считает нужным со всей ответственностью задуматься о своем отношении к потенциальному донорству органов. Выходом в этой ситуации может стать обязательный опрос граждан.
Ведение регистра доноров органов, реципиентов и донорских органов внесено в проект федерального закона «О донорстве органов, частей органов человека и их трансплантации», который уже одобрен Госдумой. Возможно, что-то изменится после начала работы поправок к закону «Об основах охраны здоровья граждан». Они предусматривают создание единой государственной информационной системы и реорганизацию многочисленных вспомогательных служб этой отрасли медицины. В частности, предполагают ввод дополнительных штатных единиц в больницах и оплату дополнительной работы реаниматологов по подготовке доноров.
В любом случае, законодательное развитие собственной индустрии донорства крайне выгодно государству. По подсчетам экспертов, больной с трансплантированной почкой за пять лет экономит примерно 1 млн рублей в сравнении с больным, который живет на диализе. При этом он продолжает активно участвовать в экономической жизни государства, работая и рожая детей.
В случае же, если под предлогом этических проблем в России будут ограничены возможности для свободной пересадки органов от умерших доноров, это приведет лишь к тому, что люди вынуждены будут ехать за границу ради трансплантации. Что приведет к очередной волне оттока не только капитала, но и профессионалов – врачей и их пациентов.
