Продолжаем совместный проект с историографическим сообществом «Политика на сломе эпох» под общим названием «Парламентаризм новой России». В рамках этого проекта наши читатели смогут прочитать интервью с депутатами Госдумы России первого созыва, узнают, как строилась работа в парламенте и какие они, народные избранники, лично.

Наш очередной гость — депутат Госдумы РФ первого созыва Владимир Баюнов.

Первый и главный вопрос, что Вас сподвигло пойти на первые выборы в первую Думу и впоследствии стать депутатом?

Это возникло спонтанно. В то время я работал руководителем Ассоциации фермерских хозяйств и учился в академии госслужбы в Москве. Приехал на выходные, находился у себя в кабинете, пришли мои коллеги из Бежецка и сказали, что нужно выдвигаться в Государственную Думу. Я им стал объяснять, что округ большей частью в Тверской области, а жить и работать надо в Москве. Были долгие споры, они говорили, что больше никого не видят, кто бы мог идти сегодня выдвигаться в Государственную Думу. Тем более я до этого работал первым секретарем горкома партии, знаком с партийной структурой, идеологически был убежденным, трудно было свернуть. Они за один день меня убедили, и я принял решение. Я уехал на сессию в академию в Москву, они быстро помогли мне собрать подписи, приехал, зарегистрировался и начал работать. Хочу сказать, что первые выборы в Государственную Думу были действительно демократические. Последующие выборы, выборы во вторую Думу тоже были приблизительно на демократической основе. Потом уже пошли PR-команды, пошли уже всякие способы, технологии и полностью извращение самих выборов.

Должен также сказать, что депутаты первой Государственной Думы – это те люди, которые пришли по убеждению. По убеждению своих партий, по убеждению собственному, то есть они шли туда, чтобы отстаивать то, во что они свято верили. Независимо от того, кто это: коммунисты, аграрии, «Яблоко», «Выбор России»... Все они шли по убеждениям. Тогда в первую Государственную Думу реально шли работать. Я работал в Комитете по экономической политике. Со мной работала Ирина Хакамада. Казалось бы, оппоненты. Много было споров, дебатов, но мы приходили к консенсусу и принимали решение. Вот это мне очень нравилось: мы спорили, но находили золотую середину. Не было никакого лоббизма, никаких денег, было просто убеждение. Явлинский там со своей теорией был, черномырдинские ребята со своей, но мы с ними общались, мы находили консенсус. Вот это была первая Государственная Дума.

Вы избирались, как я понимаю, по одномандатному округу. У Вас много конкурентов было?

Девять конкурентов было на моем избирательном округе номер 171. Сложно было работать, тем более объехать большую часть области самостоятельно было очень сложно. Но благодаря тому, что я был человек общественный, меня многие знали.

А сложная была борьба, как Вы считаете?

Да, борьба была сложная, но она была чистой борьбой. Не было грязи, черного пиара, не было закулисных интриг. Шли каждый за себя. И то, что люди тебя знали, не первый раз с тобой встречались, верили в тебя. Тогда и листовок практически не было, были те газеты, которые аккредитованы под выборы, и там мы писали свои заметки. Условий, чтобы донести информацию до людей, было мало, в основном помогали только встречи, встречи вживую с людьми. И хочу сказать, что на такие встречи приходило много народу. Этого сегодня не получается уже. Тогда люди приходили, они переживали за будущее страны, они даже за себя меньше думали. Они задавали вопросы о государственном устройстве, что там дальше будет. Это была идеологическая работа. 

А во вторую Думу, во второй созыв, Вы тоже выдвигались?

Да, во вторую Думу я тоже выдвигался по тому же 171 одномандатному округу, таким же путем. 

  По Вашим ощущениям, первые выборы от вторых отличались технологически?

Первые от вторых мало отличались, вот уже третьи и остальные – да. А еще первая Дума была двухгодичной. Потому, что за четыре года могли обрасти всякими PR-командами. И что еще хочу сказать, что даже администрация, хоть она не поддерживала левых, коммунистов или аграрников, но она и не имела возможности не пустить их куда-то на встречу. Тогда были демократические выборы.

Тогда удивительным стало то, что выборы по спискам выиграла ЛДПР, как Вы думаете, почему выиграла именно эта партия?

А ничего удивительного. Харизма руководителя ЛДПР Владимира Вольфовича – это главное. И потом, у ЛДПР была молодая команда, и в самой партии молодые люди. Моторные, заводные, эмоциональные, но они боролись за свою идеологию. 

Существует мнение, что Борис Ельцин дистанцировался от первых выборов, сконцентрировался на голосовании за Конституцию, за которую голосовали в один день с выборами. Вы согласны с этим мнением?

В какой-то степени так и есть. Борис Николаевич, может, еще сам не осознавал роль вновь образующегося политического института. Может, думал, что Дума может быть как Верховный Совет – управляемой и менее демократически настроенной, с разными политическими силами. Все-таки думал, что там будет одна политическая сила, и, может быть, как-то меньше обращал внимания. Это факт. 

Уже непосредственно в парламенте произошло другое интересное событие: спикером парламента стала Иван Рыбкин. «Аграрная партия» тогда была не самая многочисленная. Как Вы думаете, почему Иван Рыбкин?

Вообще тогда первой и основной кандидатурой на пост был Власов. Но Власов не был политиком, а Рыбкин все-таки уже был политиком, он пришел из Верховного Совета. Власову не хватило голосов, чтобы стать спикером, это его политическая недоработка, он не был политиком. Иван Петрович был уже на слуху. Тогда была договоренность между коммунистами, аграрниками, чтобы избрать Рыбкина как нейтральную фигуру.

Как Вы думаете, он справился со своими обязанностями?

Да, я думаю, что справился. Потому что первая Дума была очень разнообразной, разношерстной. Но Рыбкин умел правильно проводить заседания Государственной Думы, выстраивал правильно работу аппарата. Все-таки мы только-только все начинали, многого не знали и не умели. Он правильно поставил Государственную Думу на политические рельсы. 

На Первом заседании выступал тогдашний премьер Черномырдин. Он в своей речи призвал депутатов исключить из лексикона народных избранников слова «нетерпимость», «нетерпение». Как Вы думаете, депутаты первой Думы терпимо относились друг к другу?

Можно сказать с натягом. Первый год был очень сложный. На втором году, поработав в Комитетах, притерлись к друг другу, в спорах и дебатах стали спокойнее относиться друг к другу. 

Вы работали в Комитете по экономической политике, как Вы считаете, Вам удалось самому реализоваться в работе в этом Комитете, реализовать свои идеи и проекты?

Сначала было сложно, потому что самому нужно было научиться правильно выстраивать мысли, направление, диалоги выстраивать. А потом, учитывая, что Глазьев Сергей Юрьевич был председателем комитета, он, конечно, давал направление, и нам многое удалось. Я работал над Земельным Кодексом, принимал участие в создании такого крупного документа страны. Я был одним из авторов и тем, кто протащил, провел закон о государственной монополии на производство и оборот алкоголя. О сокращении рекламы алкоголя, табака, акцизы, другие экономические вопросы, которые дают доход в бюджет. Сергей Юрьевич поставил перед нами задачу, что мы должны найти технологические дороги по формированию и наполнению бюджета. Это удалось. Я горжусь, что мы это сделали.

Другой момент, ценность первой и второй Думы в том, что мы очень много общались с избирателями. Те слезы, то горе, та боль, которая на тот момент была на земле, мы ее доносили. Поднимали эти вопросы на комитетах, круглых столах, семинарах, заседаниях. У нас десятки писем было. Мы на все отвечали. Потому что наше слово, может быть, не всегда превращалось в реальную поддержку, но моральная поддержка была большая. Депутаты всех политических партий старались своего избирателя услышать. Что в других Думах сошло почти на нет. 

Вы могли бы назвать самый существенный законопроект, который приняла Государственная Дума?

Сейчас затрудняюсь сказать, потому что много лет прошло. Но самые большие споры и скандалы шли по вопросам приватизации земель, Земельного Кодекса и законам по партийному строительству, выборному законодательству. Кстати, выборное законодательство было в приоритете, так как вторая Дума избиралась на четыре года. Почему выборы? А потому, что это и есть система управления. Первая Дума заложила механизм законодательного управления в стране. 

Некоторые из Ваших коллег говорят, что тогда на депутатов со стороны исполнительной власти оказывалось давление, или кого-то даже подкупали. Вы испытывали что-то подобное на себе?

Нет. Ни в первой, ни во второй Думе я такого не испытывал. Как сейчас помню, докладывал свой законопроект по акцизам по доходной части в Правительстве. Чубайс тогда сказал, смотрите, вот депутат говорит о механизме пополнения бюджета, надо прислушаться. Они тоже понимали, что есть хорошие зерна. С другой стороны, этот закон мы провели плюсом в 10 голосов. Было давление со стороны правительства, со стороны  демократических партий. Давление было, но результат тоже был. Когда ты представлял какой-то законопроект, и если там были реальные вещи, то они находили отражение. Пусть не сразу или через какие-то другие акты, подзаконные акты или в других статьях, или кто-то другой вносил, мы понимали, что мы были услышаны. 

Первая Дума была местом для дискуссий?

Я думаю, что в большей степени.

А в последующем, как долго эта дискуссионность сохранялась?

Думаю, к концу третьей Думы она уже практически сошла на нет. 

И последний вопрос, традиционный, который я задаю всем. Продолжите фразу: «Госдума России Первого созыва – это…»?

… Это тот институт, который создал парламентаризм в новой России.

Справка: БАЮНОВ ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Родился 31 июля 1952 года в селе Климотино (ныне Бежецкий район Тверской области). 

Окончил факультет механизации Калининского СХИ и РАГС при Президенте России. 

Работал на заводе «Бежецксельмаш». Был на партийной работе. 

Депутат Государственной Думы РФ первого и второго созывов от Бежецкого одномандатного округа. Член фракции КПРФ. 

19 декабря 1999 года баллотировался на пост губернатора Тверской области. Уступил 0,5% представителю партии «Единство» В.И. Платову, впоследствии отданному под суд за превышение полномочий.

Беседовал журналист, исполнительный директор историографического сообщества «Политика на сломе эпох» Артем Амелин.