РАПСИ продолжает проект, посвященный исследованию истории прав человека в России. Темой первой серии материалов стал земельный вопрос и права крестьян. Кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко рассказывает о попытках возродить на Руси после окончания монголо-татарского ига понятие о правах человека. Некоторое время главным двигателем этого процесса выступала Церковь, а тормозом – государь. Почему при этом в сознании крестьян сформировался миф о «хорошем царе», читайте в пятой части главы.

В период феодальной раздробленности во всех княжествах Руси получила распространение южнорусская поговорка «Паны дерутся – у холопов чубы трещат». Слово «паны» в других местах просто заменяли словом «бояре».

Действительно, раздоры и междоусобные войны удельных князей и бояр причиняли огромный вред крестьянам. В ходе таких «разборок» между боярами массово разграблялись их хозяйства. Права крестьян на жизнь, на свободу, на собственность нарушались повсеместно. И обратиться куда-либо за защитой своих прав крестьяне не могли: таких инстанции вообще не существовало.

Поэтому именно крестьяне выступали в качестве естественных и надежных сторонников русского царя в деле создания единого государства, надеясь, что с его установлением прекратятся взаимные грабительские набеги и появится центральная власть, защищающая их права и интересы.

Складывание централизованного русского государства привело к известному возрождению понятий о правах человека, существовавших на Руси в домонгольский период. Так называемая «историческая идеология», которая лежала в основании правосознания русского крестьянина того времени, порождала идеализацию прошлого: считалось, что в Древней Руси было больше «правды» и справедливости.

Во многом это соответствовало действительности: права и свободы человека в период иноземного владычества подверглись заметному ограничению. Отсюда и ностальгия по прошлым временам. Однако возврата к прошлому, к прежним свободам не состоялось. Потребность в создании единого государства, борьба с остатками феодальной раздробленности, развитие феодальных отношений – все это вело не к расширению прав крестьян, а прежде всего к укреплению власти центра, московского великого князя, а затем и государя всей Руси.

В отличие от положения в Киевской Руси московский князь уже не воспринимался как наемник, пришелец из чужих земель, который не мог покушаться на многие основные доморощенные традиционные права и свободы общинников, защищаемые обычным правом. Он превратился в укорененного, «своего», владыку судеб населения, который и определяет объем прав различных социальных групп, которые отныне все называют себя «людьми великого князя», признавая тем самым его полную власть над собой.

За счет того, что великий князь широко раздает земли новым государевым людям, т.е. с ростом поместий, сокращается число свободных общинников, имевших ранее больший объем прав. Теперь они становятся зависимыми от держателей этих земель, стремившихся не допустить исхода крестьян, обрабатывавших полученные угодья.

Относительно прав свободных крестьян можно сказать, что данный вопрос полностью был в ведении великого князя московского. Каких-либо формальных ограничений на пути произвольного сокращения объема прав человека со стороны государя не существовало.

Однако буквального произвола на практике здесь не наблюдалось. Известными ограничителями для верховной власти выступали те самые остатки традиций и обычаев, которые и поднимала на щит «историческая идеология», находившая носителей и в глубине народных масс.

Романтизируя прошлое, преклоняясь перед «стариной», крестьяне в своих представлениях создавали мифы о свободных неугнетенных зажиточных и самоуправляемых людях, которые населяли эту землю до монгольского нашествия. Это и подпитывало глухое народное сопротивление процессу ограничения их прав: образцом для них выступала «жизнь по старине». И верховная власть должна была считаться с такими настроениями и представлениями народа о своих правах.

Другим ограничителем произвола властей и бояр, также неформальным, выступала православная церковь, всегда осуждавшая грубые нарушения прав человека: лишение его свободы, закабаление путем ростовщических займов, торговлю людьми. Рядовые сельские священники часто подвижнически и мужественно выступали против бесчинств феодалов по отношению к крестьянам, становясь порой жертвами боярского самовольного и беспредельного разгула.

Выражаясь современным языком священнослужители на местах выступали в роли омбудсменов, единственных защитников прав прихожан. В этих целях они занимались и «воспитательной работой» среди феодалов, проводя с ними «душеспасительные» беседы и увещевая их вести себя с крестьянами «по-христиански». Особенно внимательно следила церковь за соблюдением церковных законов, установлений и позитивных традиций в сфере семейно-брачных отношений, категорически восставая против безнравственных обычаев, введенных господствующим классом, вроде «права первой ночи».

Таким образом, в отсутствие правовых систем, защищающих права и интересы самого многочисленного сословия Московского княжества, в качестве регуляторов общественных отношений чаще всего выступали не правовые, а религиозные нормы и нормы морали.

Основанием огромных, почти неограниченных, прав русского царя и, одновременно, бесправия крестьянства было то, что в представлении населения земля всего государства принадлежала великому князю московскому. Но теперь это уже было не только номинально, но и фактически.

В эти времена царю в отстаивании своих прав не могли противостоять ни удельные князья, ни бояре: они уже не были полностью независимыми собственниками земли и сами превратились в служащих Государя и являлись землевладельцами ровно до той поры, до какой было угодно царю. Власть на землю открывала возможности для полного правового произвола царя, для волюнтаристского сокращения прав и свобод всех групп и классов населения.

Указанный огромный объем прав русского царя, включая права на землю, сложился во многом под влиянием монгольского ига, когда на протяжении многих поколений великий князь выступал фактически уполномоченным Золотой Орды по сбору дани с русских земель. И потому его мандат был так могуч и обширен.

Малейшее сопротивление великому князю влекло за собой приход отрядов завоевателей ему в поддержку и жесточайшую расправу с непокорными. Отсюда и складывание традиции безусловного повиновения великому князю московскому и забвения своих прав: всё отдавалось на усмотрение Государя.

Высшей фазой укрепления власти главы московского государства считается период царствования Ивана IV Грозного (1547-1584 гг.), а самым пиком произвола и бесправия – время опричнины.

Говоря про этот период, исследователи прежде всего отмечают сокращение прав боярства и духовенства. Такой акцент правомерен. Но жертвами распрей аристократов и первых московских царей были главным образом крестьяне. Именно они в первую очередь страдали от страшных опустошительных походов опричников на боярские земли.

Опричники вели себя во владениях опальных бояр как захватчики в чужой стране, нещадно грабя местное сельское население. Крестьяне, проживавшие на землях провинившихся перед царем удельных князей и бояр, попадали в тяжелейшее и полностью бесправное положение. Они как бы заведомо считались сторонниками своих феодалов и потому становились невинными жертвами репрессий, которые обрушивал московский государь на «крамольных» вотчинников.

Защитить права и интересы крестьян их боярин был уже не в состоянии, а государевы люди смотрели на них как на врагов московского князя. В итоге в зоне опричного массового террора крестьяне были совершенно лишены основного права человека – права на жизнь. Часто опричники с целью устрашения и даже совершенно бессмысленно убивали огромные массы крестьян. Очевидцы описывают жуткие картины, которые они наблюдали на территориях, по которым прошлось опричное войско: села и деревни сожжены, земли на больших площадях полностью обезлюдели.

Таким образом, крестьяне, находившиеся в бесправном положении в период феодальной раздробленности, испытывавшие лишения от произвола своих феодалов и более других сословий мечтавшие о «наведении порядка» и установлении однообразной крепкой царской власти, в наибольшей степени пострадали во время становления единого централизованного государства.

Этот процесс проходил к несчастью для крестьян весьма болезненно в правовом и социальном плане. Однако всё это не развеяло в правосознании крестьян миф о том, что их естественным защитником от внешних врагов и произвола феодалов может выступать только царь, «хороший царь».

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 17 октября.