Выборы в четвертую Государственную думу обогатили российскую историю первым опытом планомерной предвыборной кампании, а также интенсивным процессом создания политических блоков. Именно депутаты этого созыва сформировали позже Временное правительство. О политической роли священников, ставших «лидерами общественного мнения», и других предпосылках появления революционной Думы, взявшей в феврале 1917 года власть в свои руки, рассказывает кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Третья Государственная Дума, единственная в истории российского парламента царского периода, отработала свой срок полностью. Выборы в IV Думу пришлись на сентябрь–октябрь 1912 года. К тому времени в стране уже давно улеглись революционные страсти, и все это пятилетие было относительно спокойным.

Принятые парламентом законы поспособствовали бурному экономическому подъему. Премьер-министр П. Столыпин получил небольшой срок для своих реформ из искомого двадцатилетия. Но затем ситуация изменилась.

Столыпинской аграрной реформой, направленной на мирное преобразование российской деревни, были очень недовольны полярные политические силы. Для правых прогрессивные законы, принятые III Думой по инициативе премьера, оказались слишком либеральными, а для левых они были очень опасны тем, что выступали реальной альтернативой революционному варианту решения всех острых проблем в стране.

Поэтому представляется глубоко символичным, что Столыпина в 1911 году убивает террорист из партии эсеров, но с удостоверением сотрудника царской охранки. Кто кого тут использовал? Или боевики перехитрили полицию и обманом получили от нее пропуск для Богрова в киевский театр, или реакционные чины из охранки специально подпустили убийцу к Столыпину, чтобы его руками убрать премьера?

Так и осталось это не ясным, но реакционеры и революционеры ликовали. Отныне политика «лавирования», которую проводил Столыпин, закончилась. Другим вариантом развития событий могла быть только революция.

И год выборов ознаменовался расстрелом рабочих на Ленских приисках и оживлением стачечного движения рабочих. В марксистко-ленинской историографии 1912 год называется «началом периода нового революционного подъема».

Выборы в четвертую Думу отличались от всех предыдущих тем, что эта кампания впервые носила планомерный характер. Все ее этапы были заранее календарно предусмотрены и осуществлялись в намеченные сроки. Это позволило всем участвовавшим в выборах политическим партиям основательно подготовиться к выборам и провести всю необходимую предварительную работу. Важным обстоятельством было и то, что все партии уже имели опыт предыдущих выборов, который они анализировали и делали из него выводы.

Правительство еще при Столыпине (с 1910 года) начало готовиться к кампании. Оно так же, как и в 1907 году, было озабочено тем, чтобы депутатами Думы стали те люди, с которыми исполнительная власть могла бы найти общий язык. И у чиновников, как и у политиков, тоже был уже накоплен опыт такой работы.

Для власти существовал соблазн снова изменить избирательный закон так, чтобы либеральные и революционные партии гарантировано получили бы незначительное меньшинство, но на это пойти не решились. Полагали, что и при действующих нормах избирательного законодательства можно было добиться желаемого состава парламента. Оставалось только приложить усилия и проявить изобретательность.

Одной из существенных новинок в действиях царской власти во время избирательной кампании было то, что правительственный лагерь активнейшим образом задействовал священнослужителей. В этом явно просматривается стремление опереться на консервативные силы и расчет на религиозность населения.

Священников использовали как «лидеров общественного мнения», как авторитетных людей, к которым прислушиваются крестьяне, мещане и другие богобоязненные избиратели. Кроме того, священники ведь были, можно сказать, профессиональными ораторами: они очень поднаторели в этом искусстве, занимаясь постоянно чтением проповедей на различные темы.

Политические партии, в свою очередь, проводили интенсивные переговоры по поводу создания политических блоков. Это тоже было существенной новацией данной кампании. Политики из предыдущего опыта поняли, что мелким фракциям невозможно провести в Думе свои законопроекты, поэтому целесообразнее было бы заранее найти союзников и объединиться с ними еще до выборов. В связи с этим, в поисках подходящих комбинаций, активно проводились встречи лидеров партий, вырабатывались общие платформы.

Своеобразной программой-максимум в этом направлении было стремление образовать такой альянс, который бы сразу составил большинство в Думе. Именно в этих целях и шли переговоры о создании широкой коалиции умеренных сил, в которую бы могли войти кадеты, октябристы и прогрессисты. А националисты искали пути сближения с монархическими партиями. Случались и моменты с противоположным знаком: так, крайние националисты раскололись накануне выборов.

Самой серьезной темой, которая обсуждалась в многочисленных бурных дискуссиях в ходе предвыборной кампании, был вопрос: быть или не быть конституции в России. Лозунг конституции мог стать широкой объединяющей платформой для сплочения разных политических сил. Эта идея в России становилась все более популярной. Даже некоторые кандидаты в депутаты от правых политических партий выступали сторонниками конституционного строя.

Кадеты, занимая крайнюю левую позицию среди буржуазных партий, при выборах в IV Государственную Думу выдвигали демократические законопроекты о свободе союзов и введении всеобщего избирательного права. И эти лозунги тоже находили поддержку среди других политиков и кандидатов.

Таким образом, несмотря на сохранение прежнего избирательного закона, обеспечивавшего, казалось бы, провластное большинство в парламенте, правительство не могло быть спокойным за будущий состав Думы. Дело было в том, что весь спектр партий за прошедшие пять лет понемногу смещался в своих позициях влево, в сторону либерализма. И будущая Дума, составленная из тех же фракций, что и предыдущая, вполне могла оказаться более либеральной и более оппозиционной правительству.

Из таких обоснованных опасений и последовали «оргвыводы»: власти на этот раз очень активно стали использовать «административный ресурс». Это тоже было новацией этих выборов.

Несмотря на то, что правительство стремилось провести избирательную кампанию с «нажимом», но «бесшумно», еще до выборов с мест стали поступать сообщения о нарушениях избирательного законодательства представителями власти. Речь шла о полицейских репрессиях в отношении кандидатов левых и либеральных сил, о махинациях, направленных на ограничение числа избирателей путем незаконных «разъяснений» избирательного законодательства местными властями.

Пользуясь «новым революционным подъемом» в кампании принимала активное участие и Российская социал-демократическая партия, выдвинувшая лозунги свержения царизма, установления демократической республики, конфискации помещичьей земли и установления восьмичасового рабочего дня.

Итоги выборов в IV Думу продемонстрировали поляризацию политических настроений российских избирателей. Усилились правый и левые фланги за счет «размыва» центра.

К концу второй сессии, когда прибыли все депутаты и произошли переходы из фракцию во фракцию, состав Думы выглядел следующим образом: фракция русских националистов и умеренно правых насчитывала 86 членов, земцев-октябристов — 66, правых — 60, «народной свободы» — 48 членов и 7 примыкающих, фракция прогрессистов — 33 члена и 8 примыкающих, группа центра — 36 членов, группа «Союз 17 октября» — 20, независимая группа — 13, трудовая группа — 10, польское коло — 9, социал-демократическая фракция — 7, мусульманская группа и белорусско-литовско-польская группа — по 6, российская социал-демократическая рабочая фракция — 5, правых октябристов — 5; и еще было два прогрессиста и два левых.

Таким образом, если судить по формальным названиям фракций, результаты выборов привели к «поправению» состава Думы, как и пишет большинство исследователей. Но упомянутое смещение влево всех партий не позволяет нам однозначно делать такой вывод.

Так, например, служившая опорой Столыпину и верная правительству в прежней Думе партия октябристов теперь тесно примкнула к левым соседям — кадетам — и открыто перешла в оппозицию власти. Да и все дальнейшее поведение IV Думы в период войны и в 1917 году подтверждает версию о готовности большинства депутатов к переходу в оппозицию царской власти.

Именно это и случилось в 1916 году. И IV Государственная Дума выступила органом, сформировавшим в дальнейшем революционное Временное правительство. Выборные от народа представители взяли в феврале 1917 года власть в свои руки.

 Продолжение читайте на сайте РАПСИ 13 июля