Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ

Пресненский суд Москвы неожиданно подсказал вариант ответа сразу на два неразрешимых вопроса: почему российское кино в упадке, и какими законами руководствуется наше правосудие? Вместо пяти лет колонии судья приговорил актера Владислава Галкина к одному году и двум месяцам заключения условно. Такая, основанная на одной лишь популярности актера "амнистия", фактически превращает в пыль все заявления о борьбе с "правовым нигилизмом".

Напомним, днем 23 июля этого года Галкин в кафе, расположенном в центре Москвы, крайне неадекватно отреагировал на отказ бармена налить ему виски. Актер ударил стулом о барную стойку, после чего выстрелил по бутылкам из собственного газового пистолета, настаивая на своем требовании и угрожая применением пистолета в отношении двух сотрудников бара. Прибывшего по вызову участкового уполномоченного ОВД по Пресненскому району Галкин ударил кулаком в голову.

1 декабря актеру было предъявлено обвинение в хулиганстве (часть 1 статьи 213 УК РФ) и сопротивлении милиции (часть 1 статьи 318 УК РФ). Санкции обеих статей предусматривают максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Согласно действующему законодательству наказание по нескольким статьям УК РФ может частично складываться путем поглощения большим меньшего.

Быки и Юпитеры

О том, как эти статьи применяются на практике, свидетельствует, например, происшедший месяц назад случай. В Свердловской области водителя, ударившего ногой по голове милиционера, приговорили к трем годам колонии строгого режима по части 1 статьи 318 УК. Ущерб, нанесенный здоровью этого милиционера, был вполне сопоставим с травмами участкового, пострадавшего от Галкина.

На суде актер утверждал, что на свободе он сможет принести больше пользы обществу, чем в тюрьме. Возможно, Галкин имеет в виду патриотические фильмы, в которых он часто снимается. Что ж, даже если признать, что востребованность кинематографом для суда является смягчающим обстоятельством, можно привести множество примеров более суровых (и как нам кажется, справедливых) приговоров в отношении его коллег по актерскому цеху.

Например, четыре года назад обладатель "Оскара" Рассел Кроу был приговорен к штрафу в 160 тысяч долларов за то, что кинул телефонный аппарат в портье нью-йоркского отеля. Пожалуй, этот хулиганский жест представлял меньшую угрозу для жизни, чем пальба пьяного человека из пистолета. Позже актер объяснил вспышку гнева общей усталостью от перелета через Атлантику, парой порций спиртного и неспособностью дозвониться жене. После ареста Кроу извинялся и раскаивался не меньше, чем Галкин. Однако австралийца, в отличие от российского актера, от фактического наказания это не спасло.

Еще больше общих черт с Галкиным имеет поведение вне съемочной площадки французского актера Сами Насери. В прошлом году он вышел из тюрьмы, где отбывал десятимесячный срок за то, что бросил пепельницу в лицо молодого человека в ходе ожесточенного спора в парижском ресторане. Но уже менее чем через полгода Исправительный суд Парижа приговорил актера к шести месяцам заключения строгого режима и 7,5 тысячи евро штрафа за то, что он нечаянно сбил сотрудницу парижской полиции. Пострадавшая женщина отделалась легкими повреждениями.

Суд по понятиям

Эти примеры говорят о том, что западное правосудие, на которое ориентируется российская судебная система, старается не замечать социальный статус подсудимого. Закон един для всех. Этот принцип лежит в фундаменте любого правового общества, и лакуну после его изъятия ничем не получается заполнить.

Вынося приговор Галкину, судьи, надо полагать, руководствовались не буквой закона, а некими специфическими понятиями. Они опасались, что реальный срок популярному актеру вызовет волну протеста в обществе, и эта волна может в итоге обрушиться на всю судебную систему. На самом деле, стоит уделить несколько минут мониторингу блогов, чтобы понять: простые интернет-пользователи жаждут максимально сурового наказания для актера. Люди устали от "правового нигилизма", от избирательного правосудия, от необоснованных приговоров, эксплуатирующих "вилку" российских законов: чрезмерно лояльных по отношению к людям публичных профессий и неадекватно жестоких для неимущих…

В контексте этого приговора странно смотрятся разговоры о правовом просвещении граждан. Судя по реакции общественности, возможно, проблема правовой безграмотности острее стоит среди профессионалов, чем среди не имеющих юридического образования слоев населения.

Моральная коррупция

Когда действиями судей вместо буквы закона руководят какие-то иные, даже самые благие, намерения, последствия для правового общества могут быть еще более тяжкие, чем коррупция. Мысли о защите судей от давления, о судьбе талантливого актера, о будущем российского кинематографа, и любые другие причины, не имеющие никакого отношения к уголовному кодексу, по факту ничем не отличаются от банальной мысли о взятке.

Оперирование подобными эмоциями в ходе принятия решения можно назвать "моральной коррупцией" (судьи фактически рассчитывают на поощрение (т.е. "взятку") в виде общественного одобрения). Если с материальной коррупцией можно бороться  арестами, отстранением от должности, то контролировать "моральную коррупцию" карательными органами попросту невозможно. Искоренить ее в себе способен только каждый конкретный судья.

На дно

Такое снисходительное отношение к проступкам представителей паблисити негативно сказывается и на их профессиональных качествах. Актер, как и спортсмен, должен всегда держать себя в рамках. Снисходительное отношение к себе и своей форме ведет к деградации. А что произойдет в случае отсутствия жесткого внешнего контроля за проступками "паблисити" показывает выступление российской футбольной сборной в стыковых матчах со Словенией.

Даже если расследование телепередачи "Человек и закон" будет признано фальшивым, тот факт, что футболисты накануне матча проводили время в центре города и посещали развлекательные места, ставит серьезный вопрос об их виновности. Снисхождение суда приводит к снисходительному отношению к себе самому. Это передается партнерам – и по принципу домино ведет к всеобщей деградации. В том числе, футбола и кино.

Мы любим вспоминать, какой замечательный кинематограф был в СССР. Представителей нашей киношколы тех времен до сих пор считают своими учителями молодые дарования по всему миру. С первых фильмов Эйзенштейна и до конца семидесятых советское кино входило в число мировых лидеров. Как удавалось так долго удерживать планку на высоте, чтобы в одночасье ее уронить без всякой надежды на восстановление прежних позиций? Возможно, причина в жестком контроле и самодисциплине?

Даже самые известные советские актеры и режиссеры садились в тюрьму на тех же основаниях, что и простые граждане. Например, Арчил Гомиашвили, которого все помнят, как Остапа Бендера из фильма Гайдая "Двенадцать стульев", получил два года в исправительном лагере под Тбилиси за то, что срезал с другом кожу со всех кресел театра, где сам работал. Борис Юрченко, сыгравший в фильме "Живые и мертвые", просидел год в тюрьме за то, что в состоянии опьянения избил человека. Что не помешало им вернуться в кино и сыграть свои лучшие роли.

Даже если психология актеров с тех пор изменилась, принцип работы действенной судебной системы не претерпел принципиальных изменений со времен Римской империи. И этот принцип гласит, что дифференцированный подход к разным субъектам права в рамках единого закона противоречит возможности его нормальной жизнедеятельности и приводит к распаду.