На заре перестройки советское руководство попыталось повторить сталинский опыт: провести электоральную реформу без риска потери власти. Появление альтернативных выборов сопровождалось не только принципиально важными, но и крайне оригинальными законодательными экспериментами. О самых интересных и значимых деталях первых демократических выборов в СССР рассказывает с инсайдами и личными наблюдениями непосредственный участник этих исторических событий депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Социалистическая модель советского образца в 70-80-е годы XX столетия явно демонстрировала свою неспособность к дальнейшему развитию экономики темпами, соразмерными с динамикой прогресса западных стран. Характерный для командно-административной системы экстенсивный путь развития обнаружил неконкурентоспособность в условиях развернувшейся научно-технической революции.

Само руководство КПСС назвало время 70-80-х годов периодом «застоя». СССР начал заметно отставать по всем главным показателям и, прежде всего, по самому важнейшему, как считал Ленин, по уровню производительности труда. Он писал: «Производительность труда, это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя». 

Стало быть, даже по Ленину получается, что «новый общественный строй», называемый советскими коммунистами «социализмом», не одержал «победу», а оказался несостоятельным в состязании с прежним строем по главному критерию и потому не мог быть определен как более прогрессивный.

Отставал советский социализм и по другим важнейшим показателям: по широте свобод, по уровню демократии. Поэтому, начавшаяся по инициативе нового генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева политика «перестройки», очень быстро подошла к необходимости преобразований и в социально-политической области. 

Особенно карикатурно выглядела в этой сфере система выборов. Отсутствие альтернативы, наличие в избирательных бюллетенях только одного имени ставленника правящей партии, бесконтрольность действий избирательных комиссий превращало всю процедуру выборов в фарс, в выборы без выбора. 

Горбачев со своими немногочисленными сторонниками в руководстве партии принял решение ввести в стране альтернативные выборы. Однако инерция прежних подходов была очень велика. Консерваторы в КПСС не понимали, зачем генсек идет на такое рискованное дело. 

Ведь непосредственной угрозы существованию сложившейся системы в стране не просматривалось. Так называемые «диссиденты», т.е. оппозиционеры, исчислялись всего лишь десятками. Они действовали разрозненно, не были объединены и не имели возможности распространять свои взгляды. А КПСС насчитывала в своих рядах 19 миллионов членов. 

Силы несоизмеримы. И зачем тогда, полагали противники перестройки, идти навстречу этой горстке диссидентов и искусственно плодить альтернативных кандидатов? Ведь сложившаяся система выборов была хорошо отлажена, действовала в течение нескольких десятилетий без сбоев?

Но указанное выше соотношение сил, возможно, и придало смелости Горбачеву, подтолкнуло его к принципиально новому решению в сфере избирательного законодательства. Соотношение сил-то, как мы уже отметили, было несопоставимо, поэтому вроде и риска тут нет никакого. Следовательно, можно было ввести демократические выборы и при этом ничего не потерять, а даже выиграть. И КПСС, совершенно очевидно, в этом случае не выпустит из своих рук бразды правления и, одновременно, в стране воцарится демократия. 

Чем-то эта логика напоминала сталинскую логику 1935 года, когда он предложил ввести всеобщие, равные прямые выборы, отлично понимая, что ничем не рискует: удержит власть в своих руках и даже наберет при этом внешнеполитические очки. 

Отличие было, пожалуй, только в том, что Сталин, создавая имитацию выборов, прямо надеялся на силу своих партийных и репрессивных органов, а Горбачев рассчитывал на то, что КПСС, вобравшая в себя практически всех социально активных граждан, только с помощью своего авторитета сможет вполне демократично удержать власть. Коммунисты, создав миф о том, что их партия — это «ум, честь и совесть» эпохи, сами поверили в него и стали жертвой этой ошибки.

1 декабря 1988 года был принят Закон о выборах народных депутатов СССР. Выборы устанавливались всеобщие, равные, прямые при тайном голосовании. Вводился и контроль общественности за деятельностью избирательных комиссий, включая момент подсчета результатов голосования. 

Самым «революционным» было то, что в число кандидатов в депутаты впервые в СССР можно было выдвигать «неограниченное число кандидатур», т.е. выборы становились альтернативными. Отменялись и всякие разнарядки при выдвижении кандидатур в депутаты (ранее соблюдалось пропорциональное представительство всех классов).

Другие положения закона представляли собой заимствования из законодательств демократических государств с известной долей «адаптации» к советским условиям. Но были и новации, «изобретенные» авторами закона от КПСС. Самым оригинальным было то, что кроме обычных всенародных выборов по мажоритарным округам, в депутаты, минуя процедуру всеобщих выборов, выбирались и так называемые представители общественных организаций. 

Всего по закону избиралось 750 депутатов от территориальных округов, 750 — от национально-территориальных округов (это для формирования верхней палаты Верховного Совета — Совета национальностей) и 750 представителей от общесоюзных общественных организаций. 

Закон устанавливал и нормы такого представительства: 100 депутатов от КПСС, 100 — от профсоюзов, 75 — от комсомола, 75 — от женских организаций, 75 — от ветеранов войны и труда, 58 — от колхозов, 41 — от потребкооперации, 75 — от научных сообществ, 75 — от творческих союзов и т.д. 

Чтобы не обидеть и любительские организации законодатель установил и для них нормы представительства:  1 депутат от Общества любителей книги,  1 депутат от Общества друзей кино СССР, 1 — от Общества филателистов и… один — от Общества борьбы за трезвость (КПСС тогда развернула борьбу против пьянства и незадолго до выборов спешно создала и такую организацию, членство в которой огромного числа граждан было явно формальным и фиктивным). 

Именно вокруг этого положения и развернулась в обществе острая дискуссия. Реформу избирательной системы называли половинчатой, а сами выборы — не совсем свободными. Ведь справедливо считалось, что все общественные организации находятся под жестким контролем компартии, поэтому Горбачев, мол, и «зарезервировал» себе треть мест в будущем парламенте. Сто человек от КПСС вообще называли «красной сотней».

Автору этих строк, избранному народным депутатом по мажоритарному округу №239, довелось поговорить с Горбачевым в кулуарах Первого съезда народных депутатов СССР по поводу указанного спорного момента. 

На упрек в том, что треть мандатов КПСС заранее присвоила себе, не спросив мнения избирателей, генсек ответил: «Вот и вы, и все ваши товарищи из МДГ (Межрегиональная депутатская группа) просто заблуждаетесь и идеализируете процесс свободных выборов. Мы же подошли к этому серьезнее. Через представительство от общественных организаций мы провели в депутаты всех наших прогрессивных деятелей науки, искусства и культуры. Вот скажите: победил ли бы на мажоритарных выборах ваш лидер академик Сахаров или академик Лихачев? Прошли ли бы наши лучшие писатели и поэты? Вряд ли. Поэтому не торопитесь обвинять меня в недемократичности выборов. Необходим же какой-то переходный период — вот с такими исключениями из сложившихся в демократических странах правил и норм выборов. Народ еще не совсем готов». Наверное, Горбачев был в чем-то прав.

Но с целесообразностью еще одного «изобретения» КПСС в избирательном законодательстве было трудно согласиться. Кандидатов выдвигали как в «трудовых коллективах», так и на собраниях по месту жительства. Вроде бы все демократично и свободно. Но затем они проходили не очень демократичный фильтр (или «сито», как тогда говорили) в виде «окружных предвыборных собраний». 

Согласно ст. 38 Закона о выборах такие собрания могли проводиться в случае, если в округе было выдвинуто более двух кандидатов. Участники собрания «делегировались трудовыми коллективами, органами общественных организаций, командованием воинских частей» и т.д. — теми структурами, которые жестко управлялись партийными комитетами. И здесь парткомы имели широкие возможности «укомплектовать» собрания из надежных участников. А по закону на выборы допускались только те кандидаты, за которые проголосовало более половины участников окружных собраний. 

Очевидно, что указанная норма была задумана законодателем с целью «отсеять» нежелательных для правящей партии кандидатов еще до всенародных выборов, т.е. не допустить включения их имен в избирательные бюллетени.

И тем не менее выборы в основном оказались альтернативными: на 1500 мест было выдвинуто 7531 кандидат. Однако в целом ряде регионов местным партийным организациям удалось не допустить никакой общественной активности и самодеятельности, т.е. исключить выдвижение избирателями альтернативных кандидатов. 

Здесь выборы прошли «по старинке» — с одним именем в бюллетене. Из всех 1500 округов таких безальтернативных округов было 399. Видимо, совершенно «случайно» в 62% этих округов единственными кандидатами оказались местные партийные работники или руководители крупных предприятий.

Предвыборная кампания протекала весьма бурно. Это было совсем не похоже на формальные кампании с псевдовыборами предыдущего периода. Активность граждан оказалась очень высокой и сопоставимой только с подготовкой выборов в Учредительное собрание России. Подавляющее большинство граждан страны поверило в то, что теперь от их голоса действительно что-то будет зависеть.

Благодаря тому, что избирательное законодательство было еще далеко от совершенства, и многие положения не очень четко прописали в законе, команды кандидатов экспериментировали со всевозможными приемами и методами агитации. Креативность в этой сфере зашкаливала. 

Вовсю использовался и «административный ресурс» кандидатами — партийными работниками и директорами предприятий. Ограничений по расходам на проведение кампании не существовало. Было много случаев и грубых нарушений прав кандидатов, нежелательных для компартии.

И все же это был принципиальный прорыв в выборном деле. Все кандидаты получили возможность выступить перед избирателями со своими программами, широко практиковалось печатание самодельных кустарных листовок, свободно размещались агитационные плакаты.

Выборы состоялись 26 марта 1989 года. В них приняло участие 89,9% избирателей. Это не те «дутые» 99,9% как ранее, а честные проценты, истинные показатели гражданской активности. 

КПСС, разумеется, удалось удержать большинство в депутатском корпусе — у них оказалось 87% мандатов. Однако, намного более важным оказались не результаты голосования, а сам факт проведения всеобщих, равных прямых демократических выборов. При всех оговорках, это было, действительно, волеизъявление народа.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 31 августа