Американское право широко применяется за пределами территории Соединенных Штатов не только в уголовном, но и в гражданском процессе, что, естественно, беспокоит и власти других стран, и бизнес. Впрочем, партнер юридической фирмы White & Case LLP Оуэн Пэлл уверен, что границы американской юрисдикции сокращаются – об этом свидетельствует судебная практика последних лет.

- Принцип экстерриториальности в гражданском и уголовном законодательстве США имеет общее происхождение?

- Да, происхождение одно. Разница в том, что в гражданском праве всегда существовало понимание того, что действие закона не распространяется за пределы США, если в нем не указано иное. В уголовном праве мы имеем обратное: если вред нанесен государству или обществу, то действие закона распространяется и вне территории США, если в нем, опять же, не указано иное.

В 60-90-е годы практика американских федеральных судов изменила ситуацию: юрисдикция судов стала распространяться на предмет спора за территорией США, если истец мог предоставить факты, указывавшие на то, что совершенное за пределами США деяние имело преднамеренные последствия для США или что совершение деяния в Соединенных Штатах привело к определенным последствиям за их пределами, и это стало основанием для исковых требований. Это в особенности касалось сферы ценных бумаг, антимонопольного законодательства, организованной преступности (по закону RICO определенные виды частных гражданских исков о мошенничестве могут быть поданы в федеральный суд) и прав человека. Учитывая объем внешней торговли Соединенных Штатов, внешние операции ряда компаний так или иначе имели определенный эффект в США. В связи с этим границы применения американского права были расширены.

Практика Верховного суда США последних лет обозначила тенденцию на возвращение к прежним принципам экстерриториальности. В результате мы наблюдаем движение в обратную сторону – сужение компетенции американских судов по рассматриваемым спорам, в особенности , касающихся федерального законодательства.

В деле Morrison (Morrison v. National Australia Bank Ltd., 130 S. Ct. 2869 (2010) Верховный суд США отклонил иск, который был подан в соответствии с законодательством Соединенных Штатов австралийскими акционерами австралийского банка. Акционеры заявили, что полагались на недостоверную финансовую отчетность, которую банк направил в Комиссию США по ценным бумагам и биржам, включая некорректные финансовые данные из американского подразделения банка. В постановлении Верховного суда отмечается, что в законах США о ценных бумагах ничего не говорится об их действии за пределами США, в связи с чем суд исходит из того, что принцип экстерриториальности в данном случае не действует. Суд указал на тот факт, что законодательство США касательно ценных бумаг распространяется на заявления по операциям на американских биржах или операциям, проводимым в США. Следовательно, ни подача отчетности в Комиссию по ценным бумагам и биржам, ни предоставление неверной финансовой информации со стороны американского подразделения банка не обеспечивали необходимую связь с Соединенными Штатами для рассмотрения иска в США.

Впоследствии Верховный суд США также выступил против экстерриториального действия федеральных законов относительно юрисдикции американских федеральных судов и отказал в рассмотрении иска о защите прав человека, которые якобы были нарушены за пределами США. При этом иск был подан истцами, не являющимися американскими резидентами, к зарубежной (неамериканской) компании (Kiobel v. Royal Dutch Petroleum Co., 133 S. Ct. 1659 (2013). В данном случае не имело значения, что у этой компании был офис в США и что ее акции торговались на американской бирже. Данный прецедент усложнил возможность подачи иска в американский суд на компанию в связи с подозрениями в нарушении прав человека и ее деятельностью за пределами США, если эта деятельность не имеет достаточной связи с Соединенными Штатами. Это довольно существенный фактор для компаний, ведущих бизнес в Юго-Восточной Азии, Африке или на Ближнем Востоке, для которых до рассмотрения дела Kiobel споры о нарушении прав человека были значительным фактором риска.

В деле Norex Petroleum Ltd. v. Access Industries Inc., 631 F.3d 29 (2d Cir. 2010), которым занималась фирма White & Case, американский апелляционный суд постановил, что действие федерального закона об организованной преступности RICO не распространяется за пределы США. Суд поддержал решение об отклонении иска, поданного зарубежной компанией против ответчиков, в большинстве своем также находящихся за пределами США, касательно прав собственности российской нефтяной компании.

Что касается решения по делу Morrison, то оно не оказало никакого влияния на американское антимонопольное законодательство, потому что в 90-е годы в США был законодательно разъяснен принцип его экстерриториального применения. Соответственно, американское антимонопольное законодательство действует экстерриториально в том случае, если деятельность за пределами Соединенных Штатах привела к негативным последствиям на территории США. В качестве примера можно вспомнить так называемые "калийные дела" (с участием нескольких крупных производителей калия, включая российский "Уралкалий" и "Сильвинит", которые подозревались в сговоре с целью ограничения поставок с тем, чтобы повысить цены за пределами США, что предположительно имело негативные последствия в США). По сути, антимонопольные дела подтверждают, что, если в федеральном законе нет соответствующей оговорки, его не следует интерпретировать таким образом, что его действие распространяется за пределы США. Таким образом, американский федеральный суд теперь должен изучить факты в каждом отдельном случае с тем, чтобы определить, насколько поданный иск соотносится с США и как эта связь подкрепляет исковые требования по федеральному закону, применение которого за пределами США отдельно не оговаривается.

- Насколько ваши клиенты в бизнес среде обеспокоены широким применением гражданского кодекса США в силу принципа экстерриториальности?

- Беспокойство присутствует, и причин для этого несколько. За счет принципа экстерриториальности компания становится открытой в США – она обязана раскрыть информацию в рамках подготовки к судебному разбирательству, что может обойтись довольно дорого, учитывая, что большие объемы корпоративной информации передаются противной стороне, а сотрудники компании должны под присягой отвечать на вопросы юристов. В США раскрытие информации понимается гораздо шире, чем в Англии. В Соединенных Штатах стороны, участвующие в разбирательстве, могут запрашивать информацию, которая может иметь опосредованное отношение к предмету этого разбирательства, если они в состоянии доказать, что запрашиваемая информация необходима для получения важных сведений, имеющих непосредственное отношение к спору. Таким образом, границы раскрытия информации могут быть раздвинуты.

Более того, американская судебная система достаточно массивная. США, как и Россия, огромная страна. В отличие от Англии, где большинство коммерческих споров разрешается в одном месте – Лондоне. В этом смысле Соединенные Штаты больше похожи на Россию. Далеко не каждый крупный коммерческий спор в России рассматривается в Москве или Санкт-Петербурге. Некоторые дела, например, рассматриваются в Сибири. То же происходит в США: не все дела обязательно направляются в суд Нью-Йорка. Судебное разбирательство может состояться в каком угодно штате. Это повод для беспокойства, потому что не всегда можно рассчитывать на один и тот же результат и последовательность в судах разных регионов.

Наконец, стандарты состязательности в США несколько ниже, чем в других странах, где истец должен представить конкретные факты при подаче искового заявления. В США иск может быть подкреплен лишь некоторыми умозаключениями и убеждениями, в связи с чем на ранней стадии досудебного рассмотрения добиться отклонения поданного иска может быть не так просто. Риски в связи с началом разбирательства в рамках гражданского судопроизводства в США могут существенно вырасти, если параллельно американские регуляторы инициируют собственное  расследование. Истцы в рамках гражданского производства могут воспользоваться этим обстоятельством для подкрепления своих требований и получения большего объема информации, в том числе данных, которые предоставляются регуляторам и следственным органам. Во многих других правовых системах этого нет. В частности, этого точно нет в Европе.

- По вашему мнению, насколько  угрожающим может быть распространение  действия закона о противодействии коррупции за рубежом (FCPA)?

- Как только ваша компания проходит процедуру листинга на американской фондовой бирже, она попадает под действие закона. Даже если она не занимается никаким бизнесом на территории США.

Что же касается компаний, не включенных в американский листинг, то не так давно суды в США отметили, что закон FCPA не имеет широкого экстерриториального охвата. Примечательно, что американские власти, как правило, не являются пострадавшей стороной в этой категории дел.

- Это что-нибудь меняет?

- Возможно, вы помните о масштабном расследовании в отношении немецкого сотрудника компании Siemens, который подозревался в даче взяток в Аргентине и Африке, при том, что он никогда не был в США. Пострадавшей стороной были только лица в Аргентине и Африке. Американский суд не стал рассматривать это дело.

Дело Siemens, дело Morrison и дело Kiobel свидетельствуют о том, что предъявить иск в американский суд будет намного сложнее, если граждане каких-то стран подозреваются в причинении ущерба за пределами США другим неким лицам, не имеющим американского гражданства, ввиду отсутствия в этом деле необходимой связи с Соединенными Штатами.

Наконец, рассмотрев дело Daimler AG v. Bauman, Верховный суд США постановил, что, если зарубежная компания активно занимается бизнесом в  США, это еще не означает, что иск против этой компании в связи с ее деятельностью за пределами страны может быть подан в США. Верховный суд постановил, что неамериканские истцы не могут в судебном порядке преследовать Daimler по обвинению в причастности компании к нарушению прав человека за пределами США на том лишь основании, что Daimler имеет подразделение и значительную часть бизнеса в США. Суд постановил, что юрисдикция американских судов не распространяется на зарубежную компанию лишь на том основании, что она занимается деятельностью, не имеющей отношения к заявленным нарушениям. Если только эта компания не зарегистрирована в США или ее головной офис не находится на территории страны.

Дело Daimler так же, как дело Morrison и дело Kiobel, свидетельствует о еще большем сужении границ юрисдикции американских судов. Все эти примеры могут использоваться для того, чтобы затруднить преследование зарубежных компаний в судах США.

Предположим, например, что я – участник разбирательства в федеральном суде США, и я хочу получить документы не участвующей в деле компании, базирующейся в России и имеющей какой-то бизнес в Соединенных Штатах. Учитывая дело Daimler, наличие у меня бизнеса в США не является достаточным основанием для того, чтобы на меня распространялась персональная юрисдикция американского суда. Принимая во внимание дело Morrison и дело Kiobel, российская компания может заявить, что американские правила по раскрытию информации на нее не распространяются, если только ее деятельность в США не имеет непосредственного отношения к заявленным исковым требованиям. Однако даже в этом случае любое раскрытие информации может быть ограничено только конкретной деятельностью в США. Российская компания вправе также заявить, что любая другая информация может быть раскрыта в соответствии с Гаагской конвенцией о свидетельствах по гражданским и коммерческим делам, которая требует подачи соответствующего обращения через российские государственные органы, и предоставление такой информации будет регулироваться российским регламентом. Таким образом, появился еще один аргумент против широкого применения американской процедуры раскрытия информации за пределами США.

Еще один немаловажный аспект, на который влияют перечисленные дела, – это американская юрисдикция касательно исполнения судебных решений. Предположим, российская компания проигрывает разбирательство в арбитраже, за пределами США. Заявитель полагает, что российская компания имеет счет в лондонском или московском отделении нью-йоркского банка или какого-либо банка за пределами США, но у которого есть отделение в Нью-Йорке. Заявитель в связи с этим может попытаться получить постановление суда о необходимости раскрытия информации нью-йоркским банком или нью-йоркским отделением банка, находящегося за пределами США, или добиться распоряжения о наложении ареста на активы с целью получить информацию о зарубежных банковских счетах и/или заморозить эти счета.

С учетом вышеперечисленных дел - Daimler, Morrison и Kiobel, это гораздо сложнее сделать, особенно если речь идет о нью-йоркском отделении зарубежного банка. Федеральные правила исполнения судебных решений ориентируются на законы штатов, а в Нью-Йорке, например, правилами не оговорено напрямую, что законы штата распространяются за его пределы. В свете решения по делу Daimler тот факт, что неамериканский банк осуществляет деятельность в Нью-Йорке, не означает, что операции этого банка по всему миру подпадают под юрисдикцию штата Нью-Йорк. Более того, по законам штата Нью-Йорк отделения банков обычно воспринимаются как самостоятельные структуры. Это означает, что неамериканские отделения американского банка не подпадают под юрисдикцию американского суда. В связи с делами Daimler, Morrison и Kiobel картина в целом изменилась: мы вскоре станем свидетелями ограниченности американских судов в плане исполнения решений в том случае, когда активы расположены за пределами США.

- В связи с этой тенденцией "сжимания" американской юрисдикции ожидается ли спад по объему судебных разбирательств в США по жалобам на нарушение прав человека?

- Да, проблем с такого рода спорами будет больше: истцам будет гораздо сложнее пробиться в американский суд. Но компаниям следует иметь в виду, что потенциальные истцы будут теперь предпринимать больше усилий для установления корпоративных связей с США с тем, чтобы, доказать, например, что именно там принимаются решения, так или иначе влияющие на происходящее за пределами Соединенных Штатов. Это, в свою очередь, может отразиться на корпоративной политике компаний, в частности, на планах по ротации сотрудников.

Предположим, вы специалист по бурению нефтяных скважин, и компания отправляет вас в Африку для разведочного бурения. Одним словом, вас отправляют к черту на куличках. Местные власти сообщают вам, что там, куда вы направляетесь, нет дорог и там очень опасно, но силовики обеспечат вашу безопасность и помогут добраться до места назначения. Затем вам предлагают проложить дорогу. За дело берутся военные, которые привлекают к этому местных жителей, причем строительство дороги сопровождается зверствами и бесчинствами. Я говорю о деле Talisman Energy, о канадской энергетической компании, на которую подали в суд в Нью-Йорке, обвинив в причастности к нарушению прав человека в Судане. Суданская сторона заявила, что преступлений можно было избежать, если бы компания не занималась нефтеразведкой в выбранной ею части страны. После дела Kiobel аналогичный иск будет, скорее всего, отклонен судом из-за того, что оно никак не связано с США.

С учетом этого дела истцы теперь начнут поиск информации, прежде всего, для того, чтобы установить необходимую взаимосвязь с США. Cведения о компаниях и их подразделениях, о том, где и чем они занимаются они могут получить в интернете. Если истцам удастся установить, что специалист по бурению работал на американское подразделение компании или присутствовал на встрече в США, на которой решались проблемы строительства дороги, или что кредит на проект по ее строительству был оформлен в США, то истцы смогут за это уцепиться и утверждать о наличии необходимой связи дела с США. Это может гарантировать им  возможность рассмотрения дела в американском суде при том, что речь идет о возможном нарушении прав человека за пределами страны.

Принимая во внимание дела Kiobel, Morrison и Daimler, зарубежные компании будут вынуждены внимательнее относиться к деятельности в США и к тому, как операции в Соединенных Штатах взаимосвязаны с операциями за пределами страны. Если деятельность в США изолирована от какой-то другой корпоративной работы, включая операции в опасных зонах по всему миру, то зарубежные компании, возможно, смогут лучше защитить себя от возможного судебного преследования в США.

- Стало быть, интернет в помощь?

- Интернет становится все более мощным инструментом в судебных разбирательствах с международными корпорациями, и большая часть этих корпораций не уделяет должного внимания тому, какая информация о них представлена в сети, в то время как осмотрительность могла бы защитить их от судебных разбирательств.

- Как, на ваш взгляд, могут отреагировать американские регуляторы, та же Комиссия по биржам и ценным бумагам, в ситуации меняющихся условий игры?

- Регуляторы понимают, что довести некоторые дела до суда в США становится сложнее. Но это не означает, что они так просто сдадутся.

При этом необходимо отметить, что наряду с сужением границ американской юрисдикции растет количество стран, которые начинают обращать внимание на вещи, которыми они никогда особо не интересовались. До 11 сентября 2001 года антикоррупционное законодательство наподобие американского FCPA действовало в отдельных странах, и лишь 33 страны подписали Конвенцию ООН против коррупции. После теракта конвенцию подписали еще 125 стран. Более того, там стали обращать внимание на то, что власти США и стран ЕС получают солидные деньги в результате расследований регуляторов – это миллиарды долларов ежегодно. В связи с этим многие страны, стесненные в средствах, пытаются активнее задействовать свои регулирующие органы.

Ранее, если Министерство юстиции США интересовалось какими-то коррупционными махинациями, то обычно это заканчивалось одним расследованием. Сейчас, если министерство инициирует проверку, то это может спровоцировать 7-8 расследований в семи или восьми других странах в течение полугода-года.

Еще одна любопытная тенденция заключается в том, что все больше расследований антикоррупционных дел инициируется за пределами США, и власти Соединенных Штатов чаще начинают реагировать, получив информацию из другой страны. В качестве примера можно вспомнить ситуацию с несколькими крупными фармацевтическими компаниями в Восточной Европе. Выяснилось, что ряд компаний перечислял средства в благотворительные организации, руководство которых курировало поставки медикаментов и медицинского оборудования в больницы. В Польше, Румынии и Венгрии начались проверки, которые, в свою очередь, спровоцировали расследование в США, в результате чего группа фармацевтических компаний была обязана выплатить крупные штрафы.

Так что хорошая новость заключается в том, что границы американской юрисдикции в какой-то степени сокращаются. Плохая новость – другие страны пытаются теперь играть в ту же игру в регулятивной сфере, что и США. Это, в частности, антикоррупционная, антимонопольная области, а также сфера ценных бумаг. Это означает, что многонациональным компаниям в их международной деятельности все чаще придется сталкиваться с перекрестными расследованиями.

Налогообложение - еще одна проблемная в этом смысле зона. Все те же стесненные в финансах страны уделяют большее внимание налоговым вопросам, в связи с чем количество трансграничных налоговых дел увеличивается. Более того, нет ничего необычного в том, что при подозрении на нарушение антикоррупционного закона FCPA речь заходит также о налоговых нарушениях, поскольку денежные средства в случае дачи взятки не учитываются должным образом ни дающей, ни получающей стороной. Соответственно, у налоговых органов могут возникнуть вопросы.

- Получается, у регуляторов вполне прагматичные цели?

- Да, и в случае международных расследований это становится нормой. Вспомните ситуацию с британской компанией GlaxoSmithKline, которая объявила о трудностях в Китае. За три последующие недели в отношении нее было начато семь расследований в разных странах, включая США, Францию, Англию и Германию. Это меняет подход компаний к управлению юридическими рисками.

Беседовал Владимир Ядута, РАПСИ