На скамье подсудимых судебные чиновники, деятельность которых была описана Францем Кафкой в романе «Процесс». В отношении них выдвинут ряд обвинений по результатам незаконного привлечения к уголовной ответственности старшего прокуриста крупного банка Йозефа К.

Суду предстоит оценить законность действия чиновников, из-за которых потерпевший несколько месяцев безосновательно находился под арестом, претерпел различные унижения, а впоследствии был убит.

Обвинение по делу поддерживает адвокат Алексей Михальчик. Интересы следователя-инспектора представляет адвокат Олег Середа, двух стражей Франца и Виллема и двух палачей — адвокат Станислав Мальцев. Рассматривают дело судья в отставке Виталий Красников и юрист Кирилл Рябчиков.

Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ч. 1 ст. 299 УК РФ)

Данная статья инкриминируется следователю-инспектору*, занимавшемуся расследованием уголовного дела в отношении Йозефа К., суть и основания для возбуждения которого все еще остаются неизвестными.

Личное досье потерпевшего: «Меня провели в третью комнату к их инспектору… Я спросил этого инспектора совершенно спокойно… почему я арестован. И что же ответил этот инспектор?.. Господа, по существу он ничего мне не ответил; может быть, он действительно ничего не знал, просто он меня арестовал и на этом успокоился. Более того, он вызвал в комнату дамы трех низших служащих из моего банка, которые занимались тем, что рылись в фотографиях, принадлежавших даме, и привели их в полный беспорядок».

Исходя из того, что позже инспектор назвал прокуриста К. маляром, очевидно, что постановления следователя и судебного решения на обыск жилья Йозефа К. у них не было (что является нарушением пунктов 2 и 3 статьи 182 УПК РФ, соответственно).

Показания свидетелей: « — Значит, так, — проговорил следователь и скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал К.: — Вы маляр?

— Нет, — сказал К., — я старший прокурист крупного банка… Ваш вопрос, господин следователь, не маляр ли я, вернее, не вопрос, а ваше безоговорочное утверждение характерно для всего разбирательства дела, начатого против меня».

В подобной ситуации имеет смысл также говорить об усматриваемых нарушениях статьи 6 Европейской конвенции по правам человека (право на справедливое судебное разбирательство), обязывающей считать каждого обвиняемого в совершении какого-либо преступления невиновным до тех пор, пока его виновность не установлена в законном порядке.

Кроме того, согласно документу, каждый обвиняемый должен быть незамедлительно уведомлен на понятном ему языке о характере и основании предъявленного обвинения.

Допущенные нарушения подтверждаются данными из личного досье потерпевшего: «Тотчас же раздался стук, и в комнату вошел какой-то человек… — Ты кто такой? — спросил К. и приподнялся на кровати. Но тот ничего не ответил, как будто его появление было в порядке вещей».

Йозеф К. настаивает, что при расследовании его дела имело место быть открытое нарушение законов, начиная с самого первого дня — обыска. По его словам, госслужащими в этот день было нарушено не менее пяти пунктов статьи 182 УПК РФ (основания и порядок проведения обыска).

В частности, пункт 4 гласит: «До начала обыска следователь предъявляет постановление о его производстве, а в случаях, предусмотренных частью третьей настоящей статьи, — судебное решение, разрешающее его производство». Однако фигуранты не только отказались предъявлять какие-либо бумаги, но даже сообщить, в чем обвиняется К.

Ситуацию усугубляет и тот факт, что обыск производился не только в комнате Йозефа К., но и у его соседки, незнакомой обвиняемому, а следовательно — никак не причастной к делу. Соответственно, на обыск в ее помещении у следователей также не было бумаг.

Производившие обыск люди даже не представились, находились в гражданской одежде:

«Кто же эти люди? О чем они говорят? Из какого они ведомства?.. Но и это не имеет значения, главный вопрос — кто меня обвиняет? Какое ведомство ведет дело? Вы чиновники? Но на вас нет формы, если только ваш костюм не считать формой, но ведь это, скорее, дорожное платье» (из личного досье прокуриста).

Кроме того, перед обыском Йозефу К. не предложили добровольно выдать подлежащие изъятию предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Наконец, при обыске отсутствовали понятые, что является нарушением пунктов 5 и 10 вышеупомянутой статьи Уголовно-процессуального кодекса.

Наконец, есть свидетельства о незаконном характере ареста Йозефа К: без разъяснения обвиняемому его прав, ордера и решения суда.

Из личного досье потерпевшего: «Нет», — сказал человек у окна, бросил книжку на столе и встал: «Вам нельзя уходить. Ведь вы арестованы». «Похоже на то», — сказал К. и добавил: «А за что?» «Мы не уполномочены давать объяснения. Идите в свою комнату и ждите. Начало вашему делу положено, и в надлежащее время вы все узнаете».

Любопытно, что даже после того, как следователи узнали о совершенной ими ошибке, задержании невиновного, дело против Йозефа К. не было ими закрыто.

Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности состоялось и при содействии высшего в рамках траектории уголовного дела органа — суда, — где, казалось бы, у обвиняемого есть все объективные права, наконец-таки, узнать суть дела.

При этом, по словам адвоката потерпевшего Гульда, несмотря на гласность судебного разбирательства (241 УПК РФ), выяснить причины уголовного преследования даже в суде представляется совершенно невозможным.

«Все судопроизводство является тайной не только для общественности, но и для самого обвиняемого. Разумеется, только в тех пределах, в каких это возможно, но возможности тут неограниченные. Ведь и обвиняемый не имеет доступа к судебным материалам, а делать выводы об этих материалах на основании допросов весьма затруднительно, особенно для самого обвиняемого… Вообще-то защитников на допросы не допускают, поэтому им надо сразу после защиты, по возможности прямо у дверей кабинета следователя, выпытать у обвиняемого, о чем его допрашивали, и из этих, часто уже весьма путаных, показаний отобрать все, что может быть полезно для защиты» (заявление Гульда).

Такой подход становится еще одним поводом для квалификации действий госслужащих в рамках организованной группы с определенными целями и задачами в отношении потерпевшего.

* — Имена чиновников РАПСИ не называет с целью сохранения их чести и возможности продолжения работы в госорганах в случае вынесения оправдательного приговора.

Превышение должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ)

Признаки совершения данного преступления усматриваются в действиях троих стражей-следователей, двое из которых — Франц и Виллем — находятся на скамье подсудимых. Третий успел скрыться от правоохранительных органов и в настоящее время объявлен в международный розыск. Материалы в отношении него выделены в отдельное производство.

Свидетели об обращении следователей с Йозефом К. во время обыска:

«…вдруг оба (стражи Франц и Виллем) сразу подступили к нему. Второй был много выше ростом, чем К. Он все похлопывал его по плечу. Они стали ощупывать ночную рубашку К., приговаривая,  что теперь ему придется надеть рубаху куда хуже, но эту рубашку и все остальное его белье они приберегут, и, если дело обернется в его пользу, ему все отдадут обратно.

— Лучше отдайте вещи нам, чем на склад, — говорили они. — На складе вещи подменяют, а кроме того, через некоторое время все вещи распродают — все равно, окончилось дело или нет. А вы знаете, как долго тянутся такие процессы, особенно в нынешнее время!»

«К. увидел, что они (стражи Франц и Виллем) поглощают его завтрак».

«— Взгляни, какой он жирный, этот жир сразу и розгой не пробьешь, а знаешь, почему он так разжирел? У него привычка съедать завтраки всех арестованных. Наверно, он и твой завтрак съел?»

Из показаний следует, что насмешки, оказываемое психологическое давление и также непредоставление сведений о сути предъявленного обвинения К., как и любых документов, свидетельствующих о наличии в принципе возбужденного дела, говорят о том, что Франц и Виллем совершили действия, явно выходящие за пределы их полномочий. Кроме того, их поступки повлекли за собой существенное нарушение прав К. на справедливое следствие и судебное разбирательство.

Обращение Йозефа К. к суду: «Я хочу только одного — открыто обсудить открытое нарушение законов. Посудите сами: дней десять тому назад я был арестован… Следователи оказались вконец развращенными мошенниками, они наболтали мне с три короба, вымогали взятку*, собирались под каким-то предлогом выманить у меня белье и платье, требовали денег, обещая принести мне завтрак, а перед этим на моих глазах нагло уничтожили мой собственный завтрак. Но этого мало. Разумеется, присутствие этих служащих преследовало еще одну цель, а именно: так же как моя квартирная хозяйка и ее прислуга, они должны были распространить известие о моем аресте, чтобы повредить моей репутации, а главное — подорвать мое положение в банке».

* — По заявлению о вымогательстве взятки следствием была проведена проверка, однако достаточных оснований, кроме ничем не подтвержденных показаний К., для возбуждения уголовного дела не обнаружилось. В этой связи показания К. о вымогательстве взятки могут служить только иллюстрацией недобросовестного исполнения своих должностных обязанностей стражами и явного превышения ими полномочий.

Убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору (п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ)

Обвинение в убийстве Йозефа К. предъявлено двум гражданам, явно действовавшим по чьему-либо поручению (заказчик следствием не установлен).

Убийство К. произошло за один день до его дня рождения, когда ему должен был исполниться 31 год. К нему пришли двое обвиняемых «в сюртуках, бледные, одутловатые, в цилиндрах, словно приросших к голове…»

Из показаний свидетелей: «После обмена вежливыми репликами о том, кому выполнять следующую часть задания, — очевидно, обязанности этих господ точно распределены не были, — один из них подошел к К. и снял с него пиджак, жилетку и, наконец, рубаху». 

Можно сказать, что, хоть их действия были мирными поначалу, однако К. вряд ли смог бы найти хоть одно средство, чтобы сбежать: «У самых ворот они повисли на нем (Йозефе К.)... Притиснув сзади плечо к его плечу и не сгибая локтей, каждый обвил рукой руку К. по всей длине и сжал его  кисть заученной, привычной, непреодолимой хваткой… Они, не ослабляя хватки, попытались сдвинуть К. с места, но он не поддался…»

Из показаний свидетелей об обстоятельствах убийства Йозефа К.: «Оба господина посадили К. на землю, прислонили к стене и уложили головой на камень. Потом первый господин расстегнул сюртук и вынул из ножен, висевших на поясном ремне поверх жилетки, длинный, тонкий, обоюдоострый нож мясника и, подняв его, проверил на свету, хорошо ли он отточен… Но уже на его (Йозефа К.) горло легли руки первого господина, а второй вонзил ему нож глубоко в сердце и повернул его дважды».

Тот факт, что Йозеф имел дело с преступной группой, замаскированной под сотрудников следствия и судебной системы, подтверждает тот факт, что он так ни разу и не был привлечен даже к предварительному рассмотрению дела: «Где судья, которого он ни разу не видел? Где высокий суд, куда он так и не попал?» (из личного досье К.).

Первое заседание по делу чиновников, где обвинение представит свои доказательства и сразу же выступит в прениях сторон, состоится 17 июля в 19.00.

Подготовили Людмила Кленько, Радослав Руднев