Алла Амелина, депутат Госдумы РФ первого созыва, журналист, сопредседатель историографического сообщества "Политика на сломе эпох":
Вопросы защиты нравственности почему-то особо волновали депутатов Госдумы РФ второго созыва, в котором большинство составляли коммунисты и «всякие прочие левые». Об одной такой инициативе, законопроекте «О защите общественной нравственности», мы уже писали в рамках проекта «Исторические хроники РАПСИ». Но этим «нравственное» законотворчество депутатов второй Думы не исчерпывается.
В начале 1997 года группа парламентариев внесла на рассмотрение палаты проект закона «О Высшем Совете по этике и нравственности в области кинематографии и телерадиовещания в Российской Федерации». В числе его авторов — известные деятели культуры Николай Губенко (КПРФ), Станислав Говорухин («Народовластие»), «независимый» Иосиф Кобзон, а также несколько менее известных персон, в основном из фракции КПРФ.
Рассмотрение законопроекта состоялось год спустя, в феврале 1998-го. Представляя его в первом чтении, Николай Губенко решил, по его словам, «прибегнуть к простым человеческим аргументам без употребления привычной вам законотворческой терминологии». И — с места в карьер: «Те, кто разрушает великую российскую цивилизацию, действуют, оглядываясь на Антонио Грамши, создавшего новую теорию революции. Он учил, что надо действовать не в лоб, не штурмуя базис общества, а через надстройку, совершая молекулярную агрессию в сознании и разрушая культурное ядро общества». Далее следовали многочисленные пространные примеры ТВ-сюжетов из Чечни, Ирака, Сомали, названные докладчиком «гнусными спектаклями», а телепродукция в целом — чем-то «сродни духовному наркотику».
Под занавес» Губенко задал сам себе вопрос: «Значит ли сказанное выше, что закон «О Высшем Совете по этике и нравственности в области телевидения и кинематографии» предлагает ввести цензуру?» И сам же ответил, что, мол, полная гласность, например, возможность читать мысли друг друга сделала бы совместную жизнь людей невозможной и что «разрушение культурных устоев под лозунгом построения «цивилизованного порядка» как раз и началось с требования полной гласности и прозрачности».
В своем пространном и продолжительном выступлении докладчик ухитрился ни слова не сказать о сути законопроекта. Попытаемся заполнить этот пробел и заглянуть в текст документа.
Закон, само собой, направлен «на защиту чести и достоинства, утверждение любви и уважения к Отечеству, веры в добро и справедливость», а также на нравственную защиту семьи, доступ к национальным и мировым культурным ценностям и прочие полезные вещи. Каким образом авторы намеревались добиться поставленных целей? Правильно, путем создания соответствующей структуры под названием «Высший совет по нравственности», который является постоянно действующим государственным органом и состоит из девяти членов, трое из которых назначаются Президентом, трое - Госдумой, трое - Советом Федерации. При этом Совет наделяется правом выносить предупреждения, штрафовать, сокращать сроки лицензии на вещание, применять другие административные санкции. Законом, конечно же, предусмотрен аппарат, а также финансирование из федерального бюджета. Причем свою смету расходов Совет разрабатывает самостоятельно. Таким образом знакомство с текстом законопроекта позволяет понять некоторые истоки «святой» веры в то, что нравственность можно вводить законодательно.
Обсуждение законопроекта сюрпризов не преподнесло. Его горячо поддержали КПРФ, ЛДПР, аграрии, «Народовластие», «Российские регионы». Представитель НДР Олег Гонжаров, деликатно покритиковав проект (подобного рода органы создают условия для введения института цензуры), сообщил, что во фракции мнения разделились и принято решение о свободном голосовании. А Елена Мизулина («Яблоко») заявила, что их фракция будет голосовать против, потому что «предложенный вариант содержит предложение о создании нового административного внесудебного органа».
Жесткую негативную оценку законопроекту дал представитель Президента Александр Котенков. Поддержав саму идею заботы о нравственности и защите российской культуры, он справедливо отметил, что представлен законопроект не о нравственности, а об органе, надзирающем за нравственностью. При этом данный орган никак не вписывается в существующую конституционную структуру органов власти нашего государства. Далее. Этот закон предпринимает попытку установить санкции, в том числе и административные, за те или иные нарушения, что является прерогативой административного законодательства. Подчеркнув, что проект серьезно противоречит Конституции РФ, Котенков оценил его перспективы как «призрачные» и посоветовал не принимать. Но это не возымело действия, и в первом чтении законопроект набрал 251 голос «за».
Второе чтение состоялось ровно через год, в феврале 1999-го. Еще при обсуждении повестки дня депутат Лариса Злобина ("Российские регионы") предложила снять законопроект с рассмотрения как «невероятно сырой» и дублирующий другие правовые акты. Но ее предложение не было поддержано.
Николай Губенко огласил основные изменения, вносимые в законопроект. Это, в частности, исключение контроля советом за деятельностью демонстраторов фильмов, соответственно изменилось его название — «О Высшем совете по защите нравственности телевизионного вещания и радиовещания в РФ»; выделены в отдельную статью штрафные санкции совета; прописаны гарантии независимости членов совета и порядок назначения новых членов совета, уточнены положения о его аппарате; в квоту представительства добавлено Правительство.
В общем, второе чтение, как и третье, прошли достаточно гладко. Совет Федерации закон безотлагательно одобрил и направил Президенту, который, как и следовало ожидать, его отклонил.
В следующий раз закон был вынесен с формулировкой «принять в ранее принятой редакции». Александр Котенков так пояснил причины отклонения его Президентом. По своему содержанию этот закон противоречит основам конституционного строя РФ, ряду федеральных законов, а также имеет внутренние противоречия. Прежде всего, провозглашая в преамбуле запрет цензуры, закон предусматривает возможность предварительно согласовывать сообщения и материалы, что собственно и является цензурой. Далее, анализ полномочий, возложенных на Совет, приводит к выводу, что вопреки принципу разделения властей, закрепленному в Конституции РФ, создается орган, сочетающий в себе одновременно функции судебной и исполнительной власти. И наконец, цель данного закона, декларированная его авторами, состоит в защите нравственности граждан. Но при этом по сути вводится наказание, не декларированное законом. То есть Совет вправе, посмотрев ту или иную передачу, задним числом принять решение о наказании того или иного средства массовой информации. Поскольку в данном случае речь идет о правах человека, согласно Конституции РФ, ни одно решение, нарушающее права человека, не может действовать не будучи заранее опубликованным.
Таким образом, по мнению Президента, принятие этого закона нецелесообразно.
Оппонировал Александру Котенкову в качестве «тяжелой артиллерии» Станислав Говорухин. Речь его была более эмоциональна, нежели рациональна и посвящена не столько правовым аспектам, сколько обсуждению газетных публикаций и телевизионных выступлений по поводу этого закона, а также опровержению опасений, что коммунисты и иже с ними хотят подмять под себя телевидение.
После довольно продолжительной дискуссии, включавшей в себя просьбы и требования дать полное выступление Говорухина в «Парламентском часе», перешли к голосованию. Оно не дало вроде бы желаемого депутатами результата: президентское вето преодолеть не удалось.
А дальше, как водится, закон перешел в ведение Госдумы третьего созыва, которая в марте 2000 года сняла его с рассмотрения.
