Алла Амелина, депутат Госдумы РФ первого созыва, журналист, сопредседатель историографического сообщества «Политика на сломе эпох»: 
В первый раз проект закона под названием «О секретных изобретениях, полезных моделях и промышленных образцах» был внесен Советом Федерации в Госдуму первого созыва в 1995 году.
Как пояснил председатель Комитета СФ по вопросам науки, культуры и образования Евгений Строев, необходимость принятия такого акта вытекает из существующего Патентного закона РФ, который определяет, что для секретных изобретений необходим специальный закон.
Второй важный мотив разработки данного законопроекта — это «утечка» в его отсутствие созданного в стране интеллектуального продукта. Как правило, это современные технологии, создававшиеся на предприятиях оборонной сферы.
В основу законопроекта была положена защита как автора изобретения, работодателя, так и государственного заказчика, который беспокоится о безопасности России; четко определены имущественные и неимущественные права автора; введена правовая охрана на неслужебные и служебные объекты.
Получение патента о правовой охране на секретный объект предполагалось осуществлять в соответствии с порядком, предусмотренным Патентным законом РФ. Причем все заявки предлагалось оформлять в существующих ведомствах (Минатом, МВД, ФСБ и пр.), что исключало необходимость создания соответствующих структур с затратой бюджетных средств.
Заместитель председателя Комитета ГД по образованию, культуре и науке Николай Воронцов («Выбор России») законопроект «О секретных изобретениях, полезных моделях и промышленных образцах» поддержал, и он был принят в первом чтении.
Последующие стадии закон также прошел легко и в том же 1995 году был одобрен Советом Федерации и представлен Президенту РФ. Однако последний его отклонил.
Тем временем полномочия первой Госдумы истекли, и вновь вопрос о принятии закона возникает уже во втором созыве, на сей раз — под названием «О секретных изобретениях».
В октябре 1996 года его представлял Виктор Шевелуха (КПРФ). По его словам, принципиальных замечаний по закону не возникло, но он был возвращен Президентом в связи с рядом неточностей и необходимостью уточнения некоторых формулировок. «Чтобы не вызывать лишних вопросов», закон был заново подготовлен и внесен на первое чтение с сохранением прежней концептуальной основы, но сокращенным названием.
Впрочем, что касается концепции, Шевелуха несколько лукавил. И вот в чем. По его словам, в год от ученых и изобретателей в федеральные органы и в министерства поступает около 200 тысяч предложений по изобретениям. Из них около 10 процентов - секретные. В проекте закона предусматривалась не только выдача патента на секретное изобретение, но и получение денежной компенсации за его засекречивание. Таким образом, как сказал докладчик, предполагалось создание закрытого рынка изобретений — в отличие от общего открытого рынка, регулируемого патентным законом. А «поскольку эти изобретения составляют около 10 процентов, то это довольно приличный, большой рынок».
В отличие от первоначально заявленного отсутствия необходимости бюджетного финансирования на эти цели, по заключению Правительства сумма, которая потребуется для осуществления засекречивания поступающих секретных изобретений, должна составить не менее 1,3 миллиарда рублей. Ну и, как водится, поправки Правового управления было обещано учесть ко второму чтению.
Однако на сей раз содоклад не был комплиментарным. Член Комитета ГД по безопасности Владимир Лопатин («Российские регионы») заявил, что Президент, Правительство, Правовое управление требуют серьезной переработки целого ряда существенных положений, определяющих суть данного закона. Во-первых, данный законопроект противоречит Конституции РФ, поскольку отсутствует его финансово-экономическое обоснование. Во-вторых, в нем заложено внутреннее противоречие, заключающееся в попытке соединить несоединимое. «Грубо говоря, нам предлагается организовать через данный закон торговлю государственными секретами». В-третьих, в обосновании данного законопроекта было сказано, что он не потребует дополнительных финансовых затрат. Но Правительство лишь только на реализацию статьи 16 данного законопроекта насчитало 1300 миллионов. Кроме этого, другие статьи этого законопроекта также требуют дополнительных затрат: на восстановление патентных служб в федеральных органах исполнительной власти, на содержание экспертных комиссий для экспертизы заявок на секретные изобретения, на осуществление патентного поиска, на поддержание информационного банка патентов на секретные изобретения, затраты на рассекречивание секретных изобретений, регистрационные сборы, вознаграждения авторам секретных изобретений, выплата компенсаций патентообладателям, уплата патентных пошлин, покупка лицензий на использование секретных изобретений. Все это выльется в солидную сумму.
В ходе обсуждения Михаил Глубоковский («Яблоко») заявил, что касательно самой концепции закона, смены которой требует депутат Лопатин, то здесь возможен только один вариант, а именно вариант подготовки альтернативного законопроекта. Однако альтернативный проект отсутствует: «Либо представляйте свой законопроект, концептуально иной, либо не требуйте введения концептуальных поправок в законопроект других авторов». От имени фракции он призвал проголосовать за этот законопроект в первом чтении, а потом постараться максимально учесть те вполне здравые замечания, которые были сделаны Владимиром Лопатиным.
Его поддержали коммунист Виктор Илюхин и аграрий Адриан Пузановский. Депутаты с ними согласились и приняли законопроект «О секретных изобретениях» в первом чтении.
Чтобы «максимально учесть здравые замечания» депутатам потребовался ровно год. Однако ко второму чтению консенсус найден так и не был — судя по развернувшейся на этом этапе бурной дискуссии, основными участниками которой были Шевелуха и Лопатин.
В заключение слово было предоставлено представителю Президента. Александр Котенков заявил, что, с одной стороны, замечания, изложенные в заключении Президента, достаточно полно учтены в таблицах поправок. С другой стороны, он подтвердил содержащееся в письме Президента положение о том, что данный закон не имеет самостоятельного предмета правового регулирования, поскольку эти вопросы могут быть разрешены внесением дополнений и изменений в закон «О государственной тайне» и патентное законодательство.
По итогам обсуждения законопроект «О секретных изобретениях» был принят во втором чтении конституционным большинством в 312 голосов.
Благополучно миновав все последующие этапы, закон вновь был остановлен президентским вето. В феврале 1998 года он был вновь включен в повестку дня Госдумы с формулировкой «в ранее принятой редакции, в связи с отклонением Президентом», что означает намерение депутатов преодолеть вето.
Александр Котенков назвал основные причины, послужившие основанием для отклонения данного закона. Прежде всего, закон является в большей своей части отсылочным и самое главное, что он постоянно отсылает к нормам Патентного закона РФ, в то время как статья 3 этого закона говорит о том, что его нормы не распространяются на регулирование отношений в области защиты авторских прав на секретные изобретения. Далее. В принятом законе патентоспособность секретных изобретений определяется так же, как в Патентном законе, где одним из условий патентоспособности является промышленное применение изобретения. По словам Котенкова, «в данном случае, видимо, отсутствует понимание у авторов разницы между изобретением несекретным и изобретением секретным. Секретное изобретение имеет специфические черты и в отличие от обычного изобретения далеко не всегда может иметь промышленное применение. Однако отсылка настоящего закона к патентному законодательству, уравнивающая патентоспособность несекретных и секретных изобретений, делает невозможным выдачу патента на очень большое количество секретных изобретений, которые в перспективе не будут применяться в промышленном производстве».
Третье. Закон страдает достаточно стандартным пороком — противоречием Конституции в части установления полномочий федеральных органов исполнительной власти, в то время как Президент неоднократно указывал на то, что установление полномочий конкретных федеральных органов исполнительной власти — это исключительная прерогатива Правительства и Президента РФ.
И наконец, еще одно очень серьезное основание, имеющее прямое отношение к безопасности страны. Речь идет о несогласовании сроков засекречивания секретных изобретений, созданных на основе сведений, имеющих государственную тайну, и сроков действия патента. Закон РФ «О государственной тайне» предусматривает срок засекречивания до 30 лет. А установленный в законе "О секретных изобретениях" срок действия патента — 20 лет. Таким образом, через 20 лет после завершения срока действия патента патентовладелец уже не обязан сохранять эту тайну и может в принципе свое изобретение продать куда угодно, но в то же время сведения, составляющие государственную тайну, использованные в этом секретном изобретении, еще 10 лет остаются секретными. Появляется десятилетний период, в течение которого эти сведения могут спокойно уйти за рубеж и быть проданными или выданными любому государству.
Пространный содоклад Виктора Шевелухи свелся к одному: «создавать снова комиссию, чтобы опять выслушивать все то, что выдвигалось в качестве совершенно несостоятельных обвинений в адрес этого закона, мы считаем, нет необходимости».
Однако необходимый для преодоления вето 300 голосов Госдума в этот раз набрать не смогла. Вето вторично осталось в силе. Секретные изобретения так и остались без собственного закона, а сферу эту регулирует ряд других актов, в которые были внесены соответствующие положения.
