Беспрецедентный успех судебной реформы в России продолжает вызывать повышенный интерес в нашей стране и за рубежом к происходящим процессам. На этой неделе РАПСИ опубликовало разбор аспектов цифровизации судов и грядущих постковидных изменений. В целях соблюдения объективности и равновесия сегодня мы изучим позицию критиков судебной реформы.
«Реформа правосудия буксует, а российская Фемида продолжает терять доверие граждан», - сообщает, пожалуй, единственный заметный в этом году критический материал в федеральной прессе.
Впрочем, в дальнейшем никаких обоснований данному тезису в тексте не приводится. Вместо критериев и показателей, которые демонстрируют якобы «пробуксовку» реформы, приводится ссылка на мнение людей, недовольных судами (но не реформой, что сразу подрывает доверие к логическим связям). «Независимая газета» ссылается на «Независимый исследовательский центр» (АНО). «Соцопросы выявили самые актуальные проблемы правосудия», - утверждают авторы.
Выбранные авторами социологи малоизвестны в профессиональных кругах, результаты их опросов практически не встречаются в федеральной и научной прессе, на главной странице сайта менее 5 тысяч просмотров (за все время его существования). Подозрения о качестве исследования подтверждают и сами его авторы: с 15 по 28 января 2020 года, опрошено 1 400 респондентов в 37 регионах – выборка вполне сопоставимая с обычным интернет-опросом.
Поэтому в качестве более релевантной альтернативы для проверки тезисов критиков судебной реформы мы выбрали другой официально «независимый» (т.е. критично настроенный к власти) источник – «Левада-Центр». Отметим, что у его сотрудников есть все основания для негативного отношения к судебной системе, поскольку в 2017 году Мосгорсуд признал законным решение о внесении некоммерческой организации «Левада-Центр» в реестр «иностранных агентов». Какое же мнение о судебной системе с тех пор формируется в опросах «Левады»?
По данным «Независимого исследовательского центра», судам не доверяют почти 70%. Причем за два года число таковых, как указано в газете, выросло на 20%. В то же время данные «Левады» показывают, что в прошлом году судам доверяли (полностью или частично) – 64%. При этом еще 16% затруднились ответить. Такое противоречие сразу подрывает доверие к указанным в материале тезисам, однако продолжим разбор без учета этой фальсификации.
За год недоверие к судебной системе, по данным все той же оппозиционной «Левады», сократилось на 3% (24% в 2019 году). На столько же выросло абсолютное доверие судам за тот же срок. Еще интереснее, что за последние 10 лет (период наиболее активной фазы судебной реформы) число полностью доверяющих судебной власти выросло на 10%.
Понятно, что опросы общественного мнения не могут являться самоценным критерием. Оценить всю значимость изменений в судебной системе могут только специалисты, ведь для того, чтобы простые жители поняли, насколько суды стали удобнее, доступнее и транспарентнее требуется время (особенно с учетом сформированного за предыдущие десятилетия рефлекса недоверия, тем более активно подпитываемого критическими отзывами непрофессионалов). Поэтому важно понять, какую мысль иллюстрируют авторы отсылками к сомнительным соцопросам.
«По плану правозащитников судебной системе необходимы более жесткая вертикаль управления и расширенный общественный контроль», - говорится в статье. Поскольку дальше в материале слово предоставляется правозащитникам, очевидно, что именно вторая часть фразы и является ключевой (любопытно, что первая претензия противоречит другим критическим материалам в этом же СМИ, где наличие выстроенной председателем Верховного суда РФ Вячеславом Лебедевым судебной вертикали позиционируется в качестве проблемы).
Хорошо, рассмотрим предложение в парадигме его авторов. Если запрос на «общественный контроль» - это vox populi, то кого общество видит в роли достойного контролера? Согласно опросам общественного мнения, всем потенциальным кандидатам на эту позицию граждане доверяют меньше, чем судам. Недоверие судам среди респондентов «Левады-Центра» в прошлом году выказали 21%. При этом заметно больше общество не доверяет СМИ (27%), местным властям (25%), профсоюзам (24%), бизнесу (26%), партиям (26%) и т.д.
За последние 10 лет динамика недоверия у потенциальных объектов и субъектов контроля идет в противоположных направлениях: к судебной системе недоверие снижается (на 4%), а к потенциальным ее «контролерам» растет: к СМИ на 11%, к местным властям на 14% и т.д.
Повторимся, это данные оппозиционной «Левады-Центра», признанной иностранным агентом. Показатели опросов более системно признанных организаций мы не приводим, чтобы досрочно не закрыть тему разбора.
Допустим, в таком сложном вопросе, как оценка работы судебной системы, большинство может ошибаться. Более важно, что «Независимая газета» ссылается на экспертный запрос по поводу необходимости пересмотра сценария судебной реформы. Любопытно, чье мнение авторы материала считают наиболее авторитетным?
Ответ на этот вопрос нам выяснить не удалось, зато из статьи становится понятно, чья позиция совсем не нравится авторам. Весь текст материала фактически направлен на опровержение слов президента России, дискредитацию позиции Владимира Путина относительно судебной реформы.
Напомним, что в феврале этого года глава государства однозначно отметил высокий профессионализм служителей Фемиды, продемонстрированный в критических условиях 2020 года. Российская судебная система во время пандемии «не перешла в режим торможения» в отличие от большинства европейских судов, и даже совершила технологический рывок в развитии.
По словам Путина, судебная система развивается в связи с изменениями в обществе. «Благодаря именно вашим инициативам укрепляется право и доступность гражданам правосудия, обеспечивается гласность и открытость деятельности судов», - сказал президент судьям. По его словам, «и в период пандемии эта гласность и открытость были обеспечены». «За это вам особое спасибо», - такова позиция Путина.
«Очень важно, что процесс совершенствования судебной деятельности идет непрерывно в нашей стране… Самые прогрессивные, самые актуальные инициативы рождаются именно в судебном сообществе», - заявил Путин.
Слова президента подтверждают цифры: российские суды за прошлый год рассмотрели почти на 4 млн дел больше, чем за 2019 год: 38,5 млн дел против 34,6 млн.
Так зачем критики судебной системы оспаривают оценку президента России? Пожалуй, ключевое слово здесь – «контроль». «Стоит задуматься и над выявлением тех судей, которые являются нарушителями прав человека. Для этого необходимо усилить контроль над ними, в том числе и общественный», - говорит один из экспертов.
Знаковая оговорка «в том числе» вкупе с абстрактными обвинениями в нарушении прав человека (судьями!) демонстрирует вполне простое желание усилить давление на судей. Другими словами, ограничить их независимость.
Околосудебные круги («бизнес», специализирующийся на «решении проблем») очень сильно обеспокоены заметным укреплением независимости судей в последние годы. Чему особенно поспособствовала проводимая Лебедевым цифровизация. Теперь решить вопрос неофициально или надавить на принципиального судью (в т.ч. с помощью «общественного мнения») становится все сложнее, а скоро станет совсем невозможно.
В этой связи эксперты ностальгируют по «благословенным» девяностым, когда формат работы «общества» с судами был совсем иным. Главный спикер статьи прямо говорит о необходимости реанимировать судебный надзор хотя бы до того уровня, который был в 1990-х годах. Ему вторят и другие эксперты в материале, также ностальгируя по девяностым.
Почему эта тема возникла именно сегодня? Что стало инфоповодом? По всей видимости, успешная реализация ключевого этапа судебной реформы: начала работы новых апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции.
За первые же годы их работы количество удовлетворенных кассационных жалоб в гражданском судопроизводстве увеличилось с 4% до 13%, в административном - с 3% до 16%, в уголовном - с 8% до 12%. Эта динамика снимает все запросы на необходимость независимого контроля за решениями судов как неактуальные. Внедрение принципов экстерриториальности и сплошной кассации, принимающей все жалобы, сделало контроль обязательной и органичной составляющей функционирования судебной системы. Теперь дела рассматриваются в судах в разных регионах (раньше, в «благословенные» критиками реформы девяностые по некоторым категориям дел одно и то же дело могло пройти три инстанции в стенах одного суда, что теперь исключено). По прежним правилам в третьей инстанции проводился предварительный отбор дел, к рассмотрению принимался лишь небольшой процент жалоб, теперь рассматриваются все жалобы.
«Такая модель судопроизводства полностью соответствует лучшим мировым стандартам», – так оценил Путин результаты реформы авторства Лебедева.
Понятно, что в такой отлаженной работе судебной системы почти не осталось лазеек для неформального решения вопросов. Это не может не беспокоить околосудебный бизнес, «решальщиков», коррумпированных бизнесменов и пр.
В заключение, отметим, что критики продолжают использовать в своей лексике неадекватные для российской правовой модели понятия «обвинительного уклона» (хотя давно прояснено, в чем ошибочность восприятия) и «призонизации» - якобы переполненных тюрем («Мы видим, что в местах лишения свободы находится огромное количестве невиновных людей», - показательное в своей безосновательности суждение: на каких основаниях сделан вывод об их невиновности, какими средствами оценено их количество никак не проясняется). Такая архаическая лексика раскрывает устаревшую картину мира, которой оперируют критики.
На первую претензию отвечает, например, тот факт, что в прошлом году судами прекращены уголовные дела в отношении более четверти обвиняемых. На второе суждение можно привести еще одну строку статистики: за год тюремное население сократилось примерно на 35 тысяч человек.
Если тенденция сокращения числа осужденных и находящихся в местах лишения свободы не устраивает правозащитников, то действительно было бы любопытно услышать, какую альтернативную реформу они хотят предложить.
При этом необходимо заметить, что в статье присутствуют и аргументированные тезисы. Например, советник Федеральной палаты адвокатов Сергей Бородин говорит: «Разъяснения ВС в форме постановлений пленума, обзоров или писем – это эффективный инструмент гармонизации текущей правоприменительной практики, который способен оперативно и качественно продуцировать правовую табулатуру для нижестоящих судов».
