МОСКВА, 28 мар — РАПСИ. Введение ответственности за распространение заведомо ложных новостей с деструктивной целью возможно, такая норма в уголовном законодательстве была бы легитимной, считает профессор, заведующий кафедрой уголовного права МГУ имени М.В.Ломоносова Леонид Головко.
По его мнению, наказание за публикацию фейковой информации ради дестабилизации государства, создания паники, провокации массовых беспорядков и т.п. может быть введено в уголовном законодательстве по аналогии со статьями о призывах к осуществлению террористической деятельности или ложном сообщении о теракте.
Между тем, доктор юридических наук считает тяжелой и невыполнимой на практике задачей блокировать распространение фиктивных сведений.
Поправки в УК РФ
«В принципе, такого рода норма может быть сформулирована, в том числе в уголовном законодательстве. Технически это возможно. Есть же у нас уголовная ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (статья 205.2 УК), за заведомо ложное сообщение о взрыве, поджоге и т.п. (статья 207 УК). Почему бы не быть ответственности за распространение заведомо ложной информации посредством телекоммуникационных сетей ради достижения указанных выше преступных целей? Такого рода норма выглядит вполне легитимной сама по себе, а учитывая недавнюю трагедию в Кемерово и действия пресловутого пранкера — тем более», — считает Головко.
Он признает, что экспертному сообществу придётся подумать над формулировками новой статьи, однако найти нужные вполне реально.
«Ясно также, что в каждом конкретном случае надо будет доказывать умысел соответствующего лица на распространение информации и мотивы, которыми он руководствовался. Это не всегда просто, но процессуально возможно», — отметил профессор.
Блокировка информации
Что касается возможности блокирования распространения информации как объективного процесса, развивающегося в информационном пространстве, то здесь сложнее, продолжил Головко.
«Современные социальные сети — это фактически технологизированный вариант того, что раньше более прозаически называлось «слухами». Можно ли бороться со слухами, их распространением? Очень трудно, это не удалось даже весьма жесткой советской власти. Тем более трудно в современном информационно открытом обществе», — поясняет доктор юридических наук.
Он привёл в пример попытку французского президента Эммануэля Макрона разработать законопроект о борьбе с фейковыми новостями.
«Звучало интригующе. На деле, речь идет только о том, чтобы найти механизмы блокировки фейковых новостей в электоральный период. Если какая-то заведомо ложная новость распространяется в информационном пространстве, то компетентные службы вправе обратиться в суд, который в порядке срочных процедур принимает решение о блокировке новости. После этого распоряжение поступает провайдерам, владельцам социальных сетей и т.п. Неисполнение судебного решения влечет ответственность, возможно, даже уголовную.
Законопроект Макрона вызвал волну критики. Как все это реализовать технически? Будут ли, допустим, американские владельцы гугл или ютуб исполнять решение французского суда?» — интересуется Головко.
Он отмечает, что никакого реального опыта в этой области нет, соответственно, и практика борьбы не наработана.
«Если оставить в стороне политические основания законопроекта Макрона и сосредоточиться на его технической составляющей, а нам интересна лишь она, то никакого реального опыта пока нет, только «прожекты». Так что в сравнительно-правовом плане опереться здесь не на что.
Думается, что борьба со слухами, пусть даже в их новейшей цифровой форме, — это все-таки вопрос не технологического купирования, а контроля за информационным пространством в самом позитивном смысле этого слова, когда люди доверяют официальным коммюнике или интервьюируемому должностному лицу, а не каким-то безумным маргинальным блогерам, часто к тому же находящимся за тысячи километров от реальных событий. Иначе говоря, это вопрос системный, лежащий в общей плоскости восстановления доверия к государству, в том числе с информационной точки зрения», — полагает профессор.