Денис Дворников, член Общественной палаты РФ, кандидат юридических наук
В последнее время в Москве в связи с целым рядом громких судебных процессов, участились жалобы журналистов на те или иные ограничения в работе во время судебных заседаний.
Лента Твиттера переполнена сообщениями о запретах на использование смартфонов, запирании дверей перед носом утомленных ожиданием судебных репортеров. Так уж совпало, что на жаркое лето 2012-го пришлись ажиотажные разбирательства по делам о Pussy Riot, беспорядках на Болотной, по делу Мирзаева. На фоне привычного сезонного новостного затишья эти дела становятся главными информационными поводами большинства изданий. И снова судебная система решительно топчет "старые добрые" грабли, и вместо того, чтобы укрепить взаимодействие с судебными репортерами, превращает их и без того нелегкую работу в силовую борьбу за место в зале и пререкания с приставами.
Не секрет, что судейская работа - нервная. Иногда процесс идет гладко. Иногда же, в силу разных обстоятельств, судебные разбирательства превращаются в малопривлекательное действо. К сожалению, некоторые судьи в таких ситуациях начинают, что называется, "плыть", понимая, что отдельные цитаты участников процесса, опубликованные в режиме online, могут сформировать определенное общественное мнение. Например, какая-нибудь нелепая оговорка, плохо сформулированный аргумент одной из сторон или свидетеля способны настроить общественность заведомо против той позиции, которую пытается защитить косноязычный гражданин. И ведь нет никаких гарантий, что именно эта сторона процесса не выйдет из зала суда победителем, будучи по форме корявой, но по закону правой.
Видя подобный конфуз, осознавая, что в данную секунду над комичным высказыванием горе-свидетеля хихикает не только зал, но и широкая интернет-аудитория, судья усугубляет ситуацию, ограничивая работу журналистов неуместными запретами, например, на твиттер-трансляцию. Я абсолютно уверен, что подобный запрет противоречит закону. Делать фотографии, снимать видео или записывать звук без разрешения нельзя, но тихо строчить короткие сообщения в сеть – такого запрета нет.
Результат у подобных необдуманных ограничений печален: еще одна оплеуха репутации судебной системы. Как говорят спортивные комментаторы - "необязательный фол", потеря лица на ровном месте.
Гораздо меньшим злом (но все же злом) было бы объявить процесс закрытым. Но нет ничего хуже половинчатых решений. Сегодня, в эпоху new media, самое закрытое совещание не может гарантировать информационную герметичность. Что уж говорить об открытом судебном процессе, который зачем-то пытаются сделать "полуоткрытым"?
Тем более удивительно, что подобная ситуация происходит в Москве. Ведь столичная судебная система имеет беспрецедентную практику и опыт взаимодействия со СМИ.
Да, иногда приставы берут инициативу на себя и запрещают писать в Твиттер, якобы в соответствии с решением судьи. Да, иногда просьбы не цитировать в Сети отдельные вырванные из контекста реплики воспринимаются как давление и запрет. Но всегда действует золотое правило: если тебя неправильно поняли, значит, ты плохо объяснил. Я знаю, что в судах Москвы за процессами наблюдает примерно одни и те же два-три десятка журналистов. Они кочуют из процесса в процесс, знакомы друг с другом, знают в лицо многих судей и пресс-секретарей.
В подавляющем большинстве своем это вполне адекватные и приятные в общении молодые люди, у которых нет цели отыскать во время процесса недостатки судебной системы - они пришли за новостью. Более того, они заинтересованы в том, чтобы иметь хорошие отношения с судами, так как от этого зависит их работа, и в случае несправедливой критики организации работы суда могли бы стать аргументированными и достоверными союзниками работников судебной системы. Так зачем же их отталкивать и совершать очередное "имиджевое харакири"?
Не нужно бояться общественной реакции на реплики, произносимые в ходе заседания. В конце концов, участники процесса сами должны отвечать за свои действия, и не вина судьи, что в его присутствии некоторые граждане произносят вслух несуразицу. Страшнее, если у тех немногих журналистов, информирующих граждан о ходе рассмотрения дел, закрепится стереотип наличия "пещерных" запретов в стенах суда.
Понятно, что все судьи - разные люди, что за каждым приставом, который является представителем исполнительной, а не судебной, власти, не уследишь. Решением проблемы могло бы стать утверждение и распространение специального документа, поясняющего права журналистов во время судебного заседания, не оставляющего возможности для некорректных трактовок и ограничений. Таких, например, как запрет использования смартфонов для текстовой интернет-трансляции.
Подобный документ, кстати, уже был предложен главным редактором РИА Новости Светланой Миронюк на одном из заседаний Общественной комиссии при Мосгорсуде, еще в прошлом году. Думаю, что давно пришла пора его практической реализации.
