Президент РФ Владимир Путин в начале октября внес в Государственную Думу РФ законопроект, направленный на частичную декриминализацию статьи 282 Уголовного кодекса РФ, устанавливающей ответственность за возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Законопроектом предлагается применять уголовное наказание за публичное (в том числе с использованием СМИ и публикаций в интернете) возбуждение ненависти либо вражды и унижение человеческого достоинства согласно диспозиции части 1 статьи 282 УК РФ лишь в случае повторного совершения правонарушения лицом, подвергнутым административной ответственности за аналогичное деяние.

Инициированная главой государства декриминализация статьи 282 УК РФ носит частичный характер. Вместе с тем за последние годы высказывались и более радикальные, по большей мере популистские, предложения об отмене статьи 282 УК РФ, в основе которых лежит отношение к уголовной ответственности за экстремизм как к сугубо репрессивному инструменту. Например, лидер думской фракции ЛДПР Владимир Жириновский публично выступал за отмену данной статьи. Но при этом не уточнялось, стоит ли оставить уголовное наказание за проявления экстремизма, сопряженные с угрозой применения насилия и исходящие от организованных групп согласно диспозиции части 2 статьи 282 УК РФ. Логично предположить, что оценка эффективности президентской инициативы и позиции Верховного суда (ВС) РФ по практике применения антиэкстремистского законодательства должна опираться на объективные данные об общественной опасности деяний, направленных на возбуждение ненависти и вражды.

Экстремизм: от слов к действиям

Представители государственной правозащитной системы, включая Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ), экспертов, Общероссийский народный фронт (ОНФ), указывают на несовершенство законодательных механизмов ответственности за экстремизм. Критика статьи 282 УК РФ наиболее ярко и обоснованно подкрепляется «абсурдными» приговорами за экстремизм, связанными с размещением противоправного контента в сети и репостами. Как правило, речь идет о картинках с подписями, «мемах», которые могут быть восприняты в оскорбительном ключе, и получают соответствующую правовую оценку в ходе судебных разбирательств. При этом, по данным Генеральной прокуратуры, уголовные дела из-за «лайков» не возбуждаются. Подавляющее большинство дел об экстремизме из-за публикаций и репостов в интернете возбуждаются по части 1 статьи 282 УК РФ и в половине случаев наказания ограничиваются штрафами и условными сроками. Так или иначе, судимость и внесение правоохранительными органами в список экстремистов являются довольно негативными последствиями для граждан. С учетом признаваемого несовершенства антиэкстремисткого законодательства представляется разумным исключить возможность необоснованного привлечения к уголовной ответственности обычных граждан, даже если речь идет о размещении сомнительного контента. В данном случае важно и то, что умысел пользователя далеко не всегда предполагает совершение антиобщественных действий, и то обстоятельство, что число просмотров размещенного поста может быть незначительным. Фактически речь идет не только о праве на ошибку, но и о защите от наказания, несоразмерного совершенному деянию.

Данная позиция обоснована в отношении рядовых граждан, для которых интернет-активность является досугом, хобби. В случаях, когда речь идет о лицах с явно преступными наклонностями, нужен другой подход, и он реализуется. В российской судебной практике приговоры за экстремизм выносятся и в отношении лиц, совершающих преступления либо открыто заявляющих намерения, в общественной опасности которых сомневаться не приходится. Среди них живодеры и участники запрещенных в РФ террористических организаций. Московский городской суд в июле 2014 года вынес приговор в отношении Азизбека Инамова, Шамиля Исмаилова, Сайпула Курбанова и Зикруллохона Рахмонходжаева. Четверым фигурантам дела инкриминировалось покушение на насильственный захват власти, Инамов был признан виновным в вербовке последователей в запрещенную в РФ группировку Хизб ут-Тахрир, а Рахмонходжаева осудили не только за экстремизм, но и за хранение оружия. В августе 2017 года суд вынес приговор по резонансному делу «хабаровских живодерок». В зависимости от роли и степени участия в совершении преступных деяний Алина Орлова, Алена Савченко и Виктор Смышляев обвинялись в жестоком обращении с животными, разбое и экстремизме, выраженном в возбуждении ненависти к социальной группе «верующие».

Список примеров не является исчерпывающим, и для подобных дел характерны две особенности. Во-первых, в обвинении фигурируют серьезные преступления, говорящие о готовности подсудимых перейти от слов и деклараций к жестоким действиям. Во-вторых, фигуранты дел обвинялись по части 2 статьи 282 УК РФ — экстремизм в составе группы лиц, сопряженный с угрозой применения насилия. В данных случаях вряд ли можно говорить, что наказание за возбуждение ненависти и вражды получили «случайные» люди. Из обстоятельств дел можно заключить, что за активностью подсудимых в публичной сфере скрывались преступные намерения, представляющие реальную угрозу обществу.

Есть прецеденты, когда граждане, осужденные только за экстремизм, продолжали заниматься преступной деятельностью. Блогер из Новосибирской области Максим Кормелицкий в 2016 году был приговорен к году и трем месяцам колонии-поселения за оскорбление чувств верующих. При этом молодой человек уже имел две судимости — за экстремизм (размещение видео с призывами к революции) и ложное сообщение о готовящемся взрыве. Накануне отправки в колонию в отношении Кормелицкого было возбуждено дело о покушении на убийство своей девушки.

Представляется, что в ряде случаев уголовная ответственность за проявления экстремизма обоснована. Сопровождение разжигающих ненависть публикаций угрозами насилия, как это предусмотрено частью 2 статьи 282 УК РФ, или повторное совершение правонарушений может быть шагом на пути к более опасным преступлениями. Именно поэтому декриминализация статьи 282 УК РФ носит частичный характер. Действующая редакция второй — более тяжкой части статьи 282 УК РФ — сохраняется как элемент защиты общества от реальных угроз, включающих терроризм и насильственные преступления.

Международные обязательства и зарубежный опыт

Международное сообщество признает экстремизм и порождаемые идеями насилия преступления опасной угрозой, для борьбы с которой требуются совместные усилия со стороны многих государств. Так в 2001 году Китай, Россия, Киргизия, Казахстан, Узбекистан и Таджикистан подписали Шанхайскую конвенцию о борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом. Согласно документу, договаривающиеся государства принимают необходимые меры для того, чтобы указанные проявления, включая экстремизм, не подлежали оправданию по идеологическим и иными причинам и влекли наказание сообразно степени их тяжести.

В 2012 году под эгидой управления Верховного комиссара ООН был принят Рабатский план действий по запрещению пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющей собой подстрекательство к дискриминации. ООН напрямую рекомендует государствам принимать законодательство о борьбе с дискриминацией, включающее профилактические и карательные меры для эффективной борьбы с возбуждением ненависти. Рабатский план говорит о важности применения соразмерных мер ответственности к нарушителям, реализации дифференцированного подхода к нормам законодательства и недопустимости неоправданного ограничения свободы высказывания. Вместе с тем в документе четко сформулирована позиция, согласно которой особо опасные высказывания можно квалифицировать как уголовные преступления.

Все это говорит о том, что предусмотренная УК РФ ответственность за возбуждение ненависти и вражды и проводимая реформа статьи 282 отвечают международным требованиям о принятии мер к недопущению проявлений экстремизма.

Для уголовного права зарубежных стран также характерно установление ответственности за высказывания, разжигающие ненависть и побуждающие к насилию. В системе общего права уделяется меньше внимания кодифицированным актам законодательства, однако в Великобритании, например, четко прослеживается борьба с экстремизмом на государственном уровне. Согласно исследованию Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ отсутствие законодательного определения экстремизма в Великобритании восполняется правоприменительной практикой прокуратуры, полиции и судов. Королевская прокуратура Великобритании предлагает определять экстремизм как демонстрацию неприемлемого поведения с помощью любых средств или способов (включая использование электронных носителей данных) для выражения взглядов, которые разжигают, оправдывают или прославляют террористическое насилие в целях реализации конкретных убеждений. Под экстремизмом также подразумевается провокация на совершение опасных преступлений и распространение идей ненависти, способное привести к межобщинному насилию. Правовой основой для вынесения приговоров за экстремизм является Закон о публичном порядке 1986 года, по которому наказание за проявления ненависти для физических лиц может составлять до 7 лет лишения свободы. В этом году из-за роста числа преступлений на почве ненависти британский Совет по уголовным наказаниям разработал проект поправок в закон о публичном порядке. Поправки призваны служить руководством для судей при вынесении приговоров за возбуждение ненависти, совершаемое в том числе путем публикаций в интернете. Совет по уголовным наказаниям при рассмотрении дел предлагает английским судьям учитывать такие факторы как влиятельность фигуры обвиняемого, размер аудитории в социальных сетях, создание угрожающих жизни людей ситуаций.

Исходя из публикаций в британской прессе, судебная система и правоохранительные органы страны готовятся реагировать на возросший уровень угроз экстремизма в обществе. Вместе с тем еще несколько лет назад два жителя Великобритании Джордан Блэкшоу и Перри Сатклиф-Кинан получили по 4 года тюрьмы за призывы к погромам в интернете. Во время массовых беспорядков в 2012 году молодые люди организовали в Facebook встречи для проведения погромов в городах Нортвич и Уоррингтон.

Борьба с экстремизмом: что дальше?

Наличие мер уголовной ответственности за возбуждение ненависти и вражды объективно необходимо. Российская судебная практика показывает, что пропаганда идей ненависти используется террористами, а в ряде случаев публикация экстремистских постов сопровождается более тяжкими преступлениями. Кроме того, важность принятия мер по профилактике экстремизма декларируется международным сообществом. С другой стороны, позиция президента РФ, экспертов, правозащитных структур и общества явно указывает на недопустимость правового произвола, формального подхода к уголовному преследованию за возбуждение ненависти и вражды, при котором не учитываются умысел, опасность деяния и направленность публикаций в интернете.

Частичная декриминализация статьи 282 УК РФ стала оптимальным решением, при котором ответственность за очевидно опасные деяния остается, а в отношении значительного количества дел будет применяться более гуманный подход. В этой связи важны и разъяснения ВС в дополнение к существующим требованиям УК РФ об установлении умысла и степени общественной опасности деяния. Однако на повестке остается ряд важных вопросов, решение которых лежит в плоскостях законодательства и правоприменения. Это и ответственность владельцев информационных ресурсов, на которых размещается противоправный контент, и избирательный подход правоохранительных органов при мониторинге активности граждан в соцсетях, и заключения экспертов, порой не укладывающиеся в позиции здравого смысла. Заинтересованные лица уже включились в процесс сбора отзывов и предложений по проблеме ответственности за экстремизм в интернете. СПЧ предлагает уточнить понятие экстремисткой деятельности и отказаться от неопределенных формулировок, владелец крупнейших российских социальных сетей Mail.ru выразил готовность начать работу над механизмами премодерации в отношении постов, содержащих запрещенные материалы, адвокаты предлагают обратить внимание на смежные с 282 УК РФ статьи и подходы к формированию списков причастных к экстремистской деятельности лиц, ОНФ и Общественная палата РФ считают нужным пересмотреть подходы к проведению судебных экспертиз.